Алексей Писемский - В водовороте

• Название: В водовороте
• Автор: Алексей Писемский
• Издательство: Издательство «Правда», биб-ка «Огонек»
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1959

Известный роман выдающегося писателя, посвященный русской общественной жизни 60-х годов XIX века, проникнутый идеями демократизма, добра и человечности. Произведение это получило высокую оценку Л.Н.Толстого.

---

– Странно что-то это! – произнесла Петицкая, вспыхнувшая даже вся в лице и, видимо, страшно опешенная этим известием.

– То, что Оглоблин женился на госпоже Жиглинской – это не удивительно: мужчины увлекаются в этом случае часто, – продолжал рассуждать барон, – но каким образом госпожа Жиглинская, девушка, как всем это известно, весьма умная, очень образованная, решилась связать свою судьбу навеки с подобным человеком?..

– Но правда ли это, нет ли тут какой-нибудь ошибки, не другая ли какая-нибудь это Жиглинская? – спросила княгиня, делая вместе с тем знак барону, чтобы он прекратил этот разговор: она очень хорошо заметила, что взгляд князя делался все более и более каким-то мутным и устрашенным; чуткое чувство женщины говорило ей, что муж до сих пор еще любил Елену и что ему тяжело было выслушать подобное известие.

Барон, с своей стороны, понял княгиню и поспешил успокоить несколько князя.

– Очень может быть, что это и ошибка!.. Мало ли этаких qui pro quo[172] бывает! – сказал он.

Князь при этом перевел свой взгляд с барона на жену.

Но как бы ради того, чтобы окончательно рассеять всякое сомнение в этом слухе, вдруг нежданно-негаданно прибыл Елпидифор Мартыныч, в первый еще раз выехавший из дому и поставивший непременным долгом для себя прежде всех явиться к Григоровым, как ближайшим друзьям своим.

При виде доктора, князь на него уже вскинул свой взгляд.

– А правда ли, что Жиглинская вышла замуж за Оглоблина? – спросил он его, не дав еще Елпидифору Мартынычу ни с кем путем раскланяться и заметно считая Иллионского за самого всезнающего и достоверного вестника.

Елпидифор Мартыныч смешался даже на первых порах от такого вопроса.

– К-ха! – откашлянулся он прежде всего протяжно. – Правда, если вы это изволите знать! – присовокупил он, пожимая плечами.

– Меня больше всего то удивляет, – отнесся барон почти шепотом к Елпидифору Мартынычу, – что могло госпожу Жиглинскую побудить на подобный брак!

– Бедность, больше ничего, что бедность! – отвечал тот. – А тут еще к этому случилось, что сама и ребенок заболели. Ко мне она почему-то не соблаговолила прислать, и ее уж один молодой врач, мой знакомый, навещал; он сказывал мне, что ей не на что было не то что себе и ребенку лекарства купить, но даже булки к чаю, чтобы поесть чего-нибудь.

Княгиня опять, как и барону, сделала Елпидифору Мартынычу знак, чтоб он перестал об этом говорить, и тот замолчал было; но князь, в продолжение всего рассказа Елпидифора Мартыныча то красневший, то бледневший в лице, сам с ним возобновил этот разговор.

– Но где же Жуквич? Почему он не помог ей? – спросил он, и голос у него при этом как бы выходил не из гортани, а откуда-то из глубины груди.

– Да, ищи его!.. Он давно с собаками удрал!.. Кто говорит, что обобрал даже ее совсем, а кто сказывает, что и совсем между ними ничего не было! – отвечал Елпидифор Мартыныч.

Князь начал после того себе гладить грудь, как бы желая тем утишить начавшуюся там боль; но это не помогало: в сердце к нему, точно огненными когтями, вцепилась мысль, что были минуты, когда Елена и сын его умирали с голоду, а он и думать о том не хотел; что, наконец, его Елена, его прелестная Елена, принуждена была продать себя этому полуживотному Оглоблину. Далее затем у князя все уже спутывалось в голове. Княгиня между тем продолжала наблюдать за ним и, видя, что тревога на лице у него все более и более усиливалась, спросила его:

– Ты, кажется, устал, – не хочешь ли отдохнуть?

– Д-да!.. – произнес князь почти умоляющим голосом.

– Пойдемте, господа, ко мне! – сказала княгиня гостям своим.

Те последовали за нею.

– Вы напрасно князю рассказывали всю эту историю!.. – слегка укорила она обоих их.

– Но я никак не ожидал, что это такое сильное впечатление произведет на него! – подхватил барон.

– А меня ведь он – к-ха! – Сам спрашивать начал, – как тут было не отвечать! – объяснял Елпидифор Мартыныч.

Далее залы княгиня не повела гостей своих и просила их усесться тут же, а сама начала прислушиваться, что делается в кабинете. Вдруг князь громко крикнул лакея. Тот на этот зов проворно пробежал к нему через залу. Князь что-то такое приказал ему. Лакей затем вышел из кабинета.

– Что такое тебе князь приказал? – спросила его стремительно княгиня.

– Управляющего приказали позвать-с к себе! – отвечал лакей, быстро проходя.

– Зачем бы это? – обратилась княгиня к барону, как бы спрашивая его.

Тот молча на это пожал плечами.

– Вероятно, заняться чем-нибудь хочет и развлечь себя, – вмешался в их разговор Елпидифор Мартыныч.

В это время управляющий прошел в кабинет, и княгиня еще внимательней стала прислушиваться, что там будет происходить. При этом она очень хорошо расслышала, что князь почти строго приказал управляющему как можно скорее заложить одно из самых больших имений.

– Слушаю-с! – отвечал ему тот фистулой и вышел из кабинета.

– Именье зачем-то велел заложить, – обратилась снова к барону княгиня.

– Именье? – переспросил он.

– Да! – отвечала княгиня.

– Для чего бы это? – продолжал барон.

– Может быть, за границу думает совсем уехать! – пояснила княгиня.

– Что же, и вы поедете? – спросил барон; в голосе его при этом послышалась как бы какая-то грусть.

– О, непременно! – подхватила та.

– Князю безотлагательно следовало бы ехать за границу и укрепить свои нервы купаньями, а то он, пожалуй, тут с ума может сойти! – опять вмешался в их разговор Елпидифор Мартыныч.

Во всей этой беседе г-жа Петицкая, как мы видим, не принимала никакого участия и сидела даже вдали от прочих, погруженная в свои собственные невеселые мысли: возвращаясь в Москву, она вряд ли не питала весьма сильной надежды встретить Николя Оглоблина, снова завлечь и женить на себе; но теперь, значит, надежды ее совершенно рушились, а между тем продолжать жить приживалкою, как ни добра была к ней княгиня, у г-жи Петицкой недоставало никакого терпения, во-первых, потому, что г-жа Петицкая жаждала еще любви, но устроить для себя что-нибудь в этом роде, живя с княгинею в одном доме, она видела, что нет никакой возможности, в силу того, что княгиня оказалась до такой степени в этом отношении пуристкою, что при ней неловко даже было просто пококетничать с мужчиной. Кроме того, г-жа Петицкая была очень капризна по характеру и страшно самолюбива, а между тем, по своему зависимому положению, она должна была на каждом шагу в себе это сдерживать и душить. Словом, благодаря настоящей своей жизни, она с каждым днем худела, старелась и, к ужасу своему, начала ожидать, что скоро, пожалуй, совсем перестанет нравиться мужчинам.

* * *

Управляющий на другой же день принес князю занятые под именье деньги, более ста тысяч. Князь, внимательно и старательно пересчитав их, запер в свой железный шкаф и потом, велев подать себе карету, поехал к нотариусу. Нотариус этот был еще старый знакомый его отца. Увидав князя, он произнес радостное восклицание.

– Ваше сиятельство, какими судьбами?.. Господи, что с вами, – как вы похудели и постарели! – присовокупил он.

– Болен нынешним летом был, – отвечал князь. – Есть у вас особенная комната, где бы переговорить?

– Есть, имею! – отвечал нотариус, вводя князя в свой кабинет. – Молодым людям стыдно бы хворать!.. Вот нам старикам – другое дело!

– Старые люди крепче нынешних, – говорил князь, садясь. – Я вот по случаю слабого моего здоровья, – начал он несколько прерывающимся голосом, – желал бы написать духовную…

– Это дело хорошее; это при всяком здоровье не мешает делать! – одобрил его нотариус.

– Завещать я желаю, – продолжал князь, тряся ногою, – все мое недвижимое имущество в пожизненное владение жене моей, – можно это?..

– Можно-с!.. Нынче без испрошения высочайшей воли это можно.

– Потом, весь капитал мой, в четыреста тысяч, я желаю оставить моему побочному сыну – сыну девицы Жиглинской, а теперь по мужу Оглоблиной… можно это?

– И это можно; деньги – благоприобретенное ваше.

– Только, пожалуйста, чтобы строго юридически все это было и чтобы наследники никак не могли оттягать как-нибудь от ребенка и у жены моей завещанного.

– Крепко напишем-с, верно будет; ничего не оттягают.

– И чтобы как можно поскорее это сделать.

– Да сегодня же к вам вечером и привезем все.

– Пожалуйста! – повторил князь.

Провожая его, нотариус еще раз повторил ему свое сожаление, что он так постарел и похудел.

Возвратясь домой, князь, кажется, только и занят был тем, что ожидал духовную, и когда часам к семи вечера она не была еще ему привезена, он послал за нею нарочного к нотариусу; тот, наконец, привез ему духовную. Князь подписал ее и тоже бережно запер в свой железный шкаф. Остальной вечер он провел один.

На другой день поутру князь велел опять заложить себе карету и, взяв все сто тысяч с собой, поехал в банк, где положил деньги на свое имя. Выходя из банка, князь вдруг встретился с Николя Оглоблиным.