Сара Корбетт - Дом в небе

• Название: Дом в небе
• Автор: Сара Корбетт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-227-05849-2

В 2008 г. канадская журналистка Аманда Линдаут и австралийский фотограф Найджел Бреннан отправились в Сомали, чтобы готовить репортажи из этой «горячей точки» Африканского континента. По дороге в лагерь беженцев недалеко от Могадишо они были захвачены в плен вооруженным отрядом исламских фундаменталистов. После освобождения Аманда в соавторстве с Сарой Корбетг издала мемуары о выпавших на ее долю испытаниях. Это горький рассказ о 460 днях страданий и насилия, но также преодоления страха и боли. Книга получила широкую прессу и горячий читательский отклик по всему миру.

---

Дэн Хэнмер и Келли теперь всюду ходили рука об руку. А мы с Ричи Баттеруиком продолжали пить пиво и даже пару раз поцеловались, но оба понимали, что это не всерьез, что мы просто убиваем время. Через несколько дней он улетал обратно в Англию. Мы проводили его до автостанции в Сан-Педро, а затем я оставила Келли и Дэна Хэнмера, позволив им провести оставшиеся до его отъезда сорок восемь часов нирваны, вдвоем. А сама переселилась в соседний лагерь, к девушке, с которой мы познакомились ранее.

Одна из лучших вещей на свете – это уверенность, что в мире всегда есть кто-то, о ком стоит тосковать. Два дня спустя я взяла водное такси и поехала в Сан-Педро, чтобы забрать Келли, и нашла ее на каменной лестнице, ведущей в город. Она и впрямь, хоть и ненадолго, влюбилась в Дэна Хэнмера. А теперь Дэн Хэнмер уехал.

– Ну перестань, – сказала я, обнимая ее за плечи, – пойдем лучше выпьем пива.

Она дулась всю дорогу до нашей деревни и плакала, когда мы сидели в ресторане у озера с моей американской подругой, веснушчатой поклонницей йоги по имени Сара. Едва глаза Келли наполнялись слезами, мы с Сарой спаивали ей бутылку пива «Галло». Дэна Хэнмера мы решили не упоминать, но Келли долго не выдержала.

– Он слушал Боба Марли на плеере, – с тоской говорила она, будто ничего более романтичного в ее жизни не случалось. И начинала плакать. Потом хихикать. Или наоборот – сначала хихикать, потом плакать. Затем мы все втроем вздыхали. Дэн Хэмнер уже превратился в легенду.

Вечером мы вышли на шаткий деревянный пирс, принадлежащий нашей гостинице, сидели и слушали, как плещется вода и шумят вдалеке моторные лодки, – это рыбаки возвращались домой. Красивое лицо Келли совсем опухло от слез, но она, кажется, успела выплакать все без остатка. Мы с Сарой говорили о том, сколько еще жить в городе и не пройти ли нам трехдневный курс по «прозрачным сновидениям» в центре медитаций, когда вдруг раздался голос Келли.

– Я хочу, чтобы вы меня подстригли, – сказала она.

– Что-что?

Мы обернулись.

Келли небрежно подбросила свои длинные шикарные волосы вверх – будто это не предмет черной зависти каждой встречной женщины, не драгоценный камень ее красоты, а старая ненужная тряпка.

– Я хочу все это обрезать.

– Ни за что, – ужаснулась я, – ты с ума сошла!

Но мысль об этом вызывала у Келли улыбку, и эта улыбка была мне знакома. Где-то внутри у нее зажегся огонек. С полминуты мы играли в гляделки, затем я пожала плечами и согласилась.

– Ладно. Но если ты пожалеешь, то я не виновата.

Это я запомнила навсегда. Я вспоминала этот эпизод, когда пять лет спустя в Сомали меня держали в набитой крысами каморке, когда я умирала от голода и моя прошлая жизнь казалась мне волшебной сказкой. Казалось, что я выдумала тот теплый вечер на мерцающем озере в Гватемале. Возвращаясь к нему памятью, я отчаянно пыталась припомнить мельчайшие подробности, приблизиться, подтянуться поближе. Келли и Сара сидели, свесив ноги, на пирсе, освещенные оранжевым закатным солнцем. Я сбегала босиком в гостиницу и принесла деревянный стул из вестибюля и тупые канцелярские ножницы, позаимствованные у регистраторши. Последний раз спросила Келли, уверена ли она. В воздухе витал призрак Дэна Хэнмера, оплакивая красивый роман, прервавшийся в самом расцвете. Первые пряди темных волос Келли тяжело упали на доски. Горы стояли вокруг, точно зеленый занавес позади искрящегося озера. Когда это началось, мы так и прыснули со смеху. Мы смеялись, как не смеялись все три месяца путешествия. Крепко сжав ножницы в дрожащей руке, я отхватывала прядь за прядью. Сара, которую мы потом больше не встречали, держалась за живот. По щекам ее текли слезы. А Келли, забыв о своих страданиях, по-прежнему красивая, несмотря на короткую клочковатую стрижку, наклонилась и смахнула остатки волос в воду.

Глава 6. Хэлло, мадам!

Я подсчитала, что за три-четыре месяца работы официанткой в ночном клубе можно накопить денег на авиабилет и путешествие в пять месяцев – даже шесть, если экономить каждый цент.

– Чем вы занимаетесь? – порой спрашивали меня, как это принято при первом знакомстве, – новые друзья, дантист, соседка за столом на свадьбе.

Или:

– Что ты хочешь делать дальше? – интересовались постоянные посетители бара, справедливо полагая, что все, кто тут работает, имеют другие планы на будущее.

– Путешествую, – отвечала я, – хочу посмотреть мир.

И это была правда.

Я дважды побывала в Латинской Америке и один раз в Юго-Восточной Азии и была помешана на идее продолжать. Путешествия давали мне темы для разговоров, поднимали мой статус в глазах окружающих. Когда я рассказывала на работе о поездке в Никарагуа или планах отправиться в Эфиопию, это, казалось, извиняло тот факт, что я не училась в колледже или не слишком расторопно обслужила девятый столик. Еще путешествия помогали мне уклониться от вопросов о моем детстве и родителях, ведь прошлое для путешественника означает предыдущие поездки. Причем срок годности старых впечатлений ограничен, главное – куда ты собираешься в будущем.

Поздней осенью 2004 года, когда мне исполнилось двадцать три, мы с мамой провели месяц в Таиланде. Мы бродили по пляжам, осматривали буддийские храмы, ели карри и манго и жили в трехзвездочных отелях вместо обычных для меня хостелов и кемпингов. Первый раз в жизни мы с ней так здорово общались, получая некую компенсацию за то уродливое и страшное, что было раньше. Когда она улетела домой, я отправилась в Бирму, где мне сразу стало настолько не по себе от одиночества, что я затесалась в группу геологов, работающих в джунглях. Затем я полетела в Бангладеш – отчасти соблазнившись дешевизной билетов, отчасти близостью Бангладеш к Индии, куда мне хотелось поехать в следующий раз. Я сказала себе, что должна научиться быть независимой. В Бангладеш я никого не знала. Среди моих знакомых вообще не было никого, кто хоть раз съездил в Бангладеш. Значит, это подходящее место для путешествия.

Бангладеш – одна из самых густонаселенных стран в мире, и Дакка, куда я прилетела в январе 2005 года, – самый густонаселенный ее город. Выйдя из здания аэропорта, я не увидела ничего, кроме людей, – толпы в несколько сот человек у черных металлических ворот, отделяющих аэропорт от парковки: таксисты, рикши, носильщики багажа без регистрации, женщины в ярких сари, держащие за руку детей, огромные семьи, в полном составе встречающие родственников.

– Хэлло, мадам! – кричали мне со всех сторон таксисты. – США? Дания? Откуда вы? Отель, отель!

В самолете я познакомилась с Мартином, немцем средних лет, который работал в одной из электрокомпаний Дакки и имел тут собственный бизнес.

– Вы путешествуете одна? – удивленно поднял брови Мартин. – Что ж, вас ждет много интересного.

Мартин предупредил, что поездка на такси до отеля в Старом городе, который рекомендует путеводитель «Лонли плэнет», займет не менее трех часов, потому что водитель нарочно будет возить меня кругами, пользуясь моим незнанием города, да еще и обсчитает в три раза, потому что я белая и я женщина.

– К тому же он привезет вас не по адресу, который вы ему назвали, а в отель своего родственника.

Мартина ждал собственный водитель и белый мини-вэн с кондиционером. Получив багаж, я еще раз взглянула на толпу таксистов, жаждущих нашего внимания и денег, и села в машину к Мартину, решив позволить себе одно мелкое отступление от принятого на себя обета самостоятельности.

В старую часть города мы добирались два часа, вдоль северного берега реки Буриганга. По бурой от грязи реке медленно ползли грузовые баржи, среди которых сновали извозчики на тонких, как нож, каноэ. Солнце клонилось к закату. Улицы стали совсем узкими, на перекрестках творился стихийный бедлам: велорикши, отчаянно гудящие автомобили и пешеходы. Когда наконец водитель Мартина затормозил на углу возле выбранного мной отеля, я вышла, взяла рюкзак и пожала руки обоим мужчинам. Шум на улице стоял оглушительный – звонили велосипеды, сигналили машины, кричали прохожие, да еще беспрерывно и пронзительно выла какая-то сирена, довершая эту адскую какофонию.

– А вы уверены, – закричал Мартин, – что хотите тут остаться? Может, лучше в «Шератон»?

– Нет, – бодро отмахнулась я, будто бывала здесь уже тысячу раз, – я остаюсь.

На прощание Мартин дал мне свою визитку:

– Звоните, если что-нибудь понадобится.

И я осталась одна.

Нет, не совсем одна. Едва автомобиль Мартина отъехал, все головы на улице немедленно повернулись в мою сторону. Пока я шла до входа моего отеля, все встречные останавливались и таращились на меня. Позади семенил какой-то толстяк и кричал:

– Английский? Хэлло? Хэлло, хэлло!