Людмила Астахова - Знающий не говорит. Тетралогия

• Название: Знающий не говорит. Тетралогия
• Автор: Людмила Астахова
• Издательство: АРМАДА. «Издательство АЛЬФА-КНИГА»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9922-0168-0

Есть удивительный волшебный дар видеть суть вещей, событий, людей, знать их Истинные имена. Но тот последний, в ком жив этот дар, менее всего подходит на роль героя. Он прожженный циник и прагматик, он жесток и не сентиментален, он наемник и Воин Судьбы, он — Познаватель, а значит, знает больше, чем все остальные. Но не спрашивай его ни о чем. Знающий не говорит. Он делает.

---

– Богоравный…

И поклон, низкий, церемонный и безупречный с любой точки зрения. Этому Амиланд учили с того дня, как она научилась ходить. Достоинство, честь и верность, слившиеся в едином движении.

– Поднимись, лилейная Амиланд.

У князя имелся только один недостаток в глазах леди Чирот. Он был слишком умен, чтобы принимать ее показное смирение за чистую монету.

Великий князь… Смуглое лицо, длинный нос, бородка, скрывающая мужественный подбородок, черные маслины глаз под тяжелыми веками, чуть раскосые и совсем капельку блудливые. И, конечно, золотой венец над высоким лбом.

«Твое величие, богоравный, держится на могуществе высокого светловолосого мужчины с гордым и холодным профилем, занимающего место по правую руку. Твоя власть покоится на его уме и наглости, о которой уже, должно быть, слагают легенды бродячие салуки».

Амиланд старалась не глядеть на брата, во всяком случае, не поднимать глаза выше его груди. Ей хватало вида скрещенных ладоней и широких бирюзовых браслетов на мощных запястьях. Такие руки свидетельствуют о природной силе, а природа не обидела Кимлада ни в чем.

– Если меня не подводит память, то ваша старшая дочь уже вошла в возраст женственности, Лилейная.

– Да, это так, светлейший.

«Наша дочь», – мысленно поправила она.

– Значит, настало время определить ее дальнейшую судьбу?

Амиланд промолчала, старательно прибив улыбку к губам здоровенными гвоздями своей воли.

«А ты, видно, уже все определил, драгоценный мой».

– У меня есть на примете несколько прекрасных семей, которые мечтают породниться с семьей Чирот, – продолжал князь, глядя куда-то поверх головы Амиланд.

«Под какого старого ублюдка ты решил ее подложить?!»

– Что же касается вашего сына…

«Нашего сына!»

– …то я бы хотел видеть его среди своих пажей. Он уже достиг подходящего возраста?

«Можно подумать, ты не знаешь, скотина?»

– Да, светлейший.

– Разумеется, это всего лишь мои пожелания, но согласитесь, леди Амиланд, они вполне разумны.

– Совершенно согласна с вами, Богоравный. Стоит ли слабой женщине спорить с вашей мудростью? – Амиланд улыбнулась сюзерену, делая над собой неимоверное усилие, чтоб он не догадался о ее истинных чувствах. Впервые в жизни для этого понадобились все силы и весь опыт придворной дамы. – На все пребудет ваша воля, светлейший, – отчеканила леди Чирот, глядя прямо в глаза своего единоутробного братца. Если бы взгляды могли убивать, он бы уже корчился в агонии, исходя кровью и криком.

– Я счастлив это слышать.

Опять нижайший поклон, пять шагов назад, еще поклон, уже менее подобострастный, и стремительное исчезновение из поля зрения Великого князя. Со своего места заслуженного предками, веками служившими верой и правдой властителям Даржи, Амиланд прекрасно видела родича.

«Демоны тебя побери, Кимлад! Не смей так поступать с МОИМИ детьми! Не смей жертвовать их судьбами и жизнями во имя твоих замыслов и целей!»

Брат, как всегда, почувствовал ее неистовый свирепый взгляд и ухмыльнулся краешком чувственных губ. Это почти неуловимое движение, такое знакомое и ожидаемое, охладило пыл леди Чирот.

«На этот раз тебе не переиграть меня, сокровище мое», – пообещала она мысленно. Им обоим.

Кимлад в искристо-белых атласах – это зрелище, достойное богов, зависть демонов всех девяти преисподен и мечта тысяч женщин и мужчин. Струящаяся ткань прикрывает пять л'те [13]самой великолепной плоти в Великой Дарже. Скольким скромницам снятся эти широкие плечи в жарких снах? Без счета. Впрочем, это еще полбеды, если бы только дамы млели при виде Кимладовых достоинств. А то ведь глядеть противно, как собственный, пред богами и людьми супруг томно вздыхает и ведет себя хуже портовой девки, напропалую кокетничая с шурином. Тьфу! Похоже, до сей поры Кимлад не успел развратить лишь кошачьи статуэтки Турайф. Одно только и тешит самолюбие леди Чирот – что свое восхождение к вершинам любовных побед братец начал в ее спаленке. Это непристойное первенство казалось Амиланд некой компенсацией за моральный ущерб и душевную боль.

«Я досталась тебе двенадцатилетней девственницей, выродок. Ценишь ли ты это? Сомневаюсь», – размышляла она, подливая себе еще вина. Почти черного и такого же густого, как та смола, которую воскуряют во имя Двуединого, принося жертвы Милостивому Хозяину. Жертвы… Сначала Кимлад пожертвовал ею, когда свел с наследником, затем пожертвовал собственной природой, когда совратил и его, потом пожертвовал жизнью жены и их родной матери, и все ради власти и возвышения. А теперь, надо полагать, настало время племянников.

– Кимлад!

– Чего тебе, сестра моя?

– Нам надо поговорить.

– Серьезно? – почти искренне удивился тот. – Виссель, дорогой, поди подожди меня в своей комнате.

Пародия на мужчину удалился без доли промедления, лишь бросив укоризненный взгляд на Амиланд.

– О чем будем говорить?

– Ну не о нем же, – проворчала женщина, кивнув в сторону притворенной двери. – Я все слышу, Висс! Убери ухо от щелки и марш в спальню!

Из коридора донесся дробный звук удаляющихся шагов.

– Тебе не противно? – Весь вид Кимлада был исполнен брезгливости.

– Ты сам нашел мне такого мужа. О каком отвращении ты говоришь? Спроси об этом у самого себя. Главное, чтоб тебе не было противно.

Кимлад расхохотался, откидывая назад свои светлые густые локоны.

– Это разные вещи. Одно дело видеть это убожество, а другое дело засаживать…

– Я обойдусь без подробностей, – перебила его леди Чирот. – Держи свою грязь при себе.

– Чем же я еще могу помочь?

– Я хочу знать, что ты задумал сделать с моими детьми?

– Прежде всего они дети Великого князя, потом уж твои, дорогая сестра.

– И все-таки?

– Есть возможность уладить давний конфликт с кланом Сфэлл…

– Что?! Вы оба спятили? Да ты хоть понимаешь, что это означает, дядюшка?

– На границе станет гораздо спокойнее.

– А что станет с Карсти, ты понимаешь?

– Ничего страшного. Она все-таки княжна.

– Байстрючка князя не может называться княжной.

– Я знаю.

– Тогда в чем смысл? Почему должны согласиться Сфэллы? Зачем это нужно тебе?

– Я отвечу на твои вопросы, сестрица, по порядку. Итак… смысл в том, чтобы на северных границах воцарился покой. Старший сын Сфэлл-кайо жаждет породниться с княжьей семьей. А у Дэго… прости, у Богоравного Дэгоннара нет другой родни женского пола, кроме Карсти. А мне это нужно, чтобы мои караваны могли ходить в Маргар без всяких препятствий. Тебе понятно, радость моя?

– Вполне.

– Чудесно. А теперь я допью это замечательное вино и пойду займусь твоим муженьком, пока он весь не упрел от нетерпения. Ты уверена, что не хочешь к нам присоединиться?

– Абсолютно.

– Ты многое теряешь, милая моя. Очень многое.

– Кобель! – рявкнула она.

– Подстилка! – в тон отозвался брат.

– Устрица!

– Корова!

С тех пор как Амиланд научилась говорить, каждый разговор со старшим братом заканчивался скандалом. В детстве еще и дракой, а теперь только словами, полными злобы. Только теперь Кимлад ее не насиловал, как бывало в юности. Боялся в одночасье стать евнухом. Девчушка уже в неполные четырнадцать не стала терять время даром и очень быстро научилась мастерски пользоваться острым обсидиановым ножом. У Кимлада, углядевшего, как Амиланд в День духов собственноручно безукоризненно вскрывает вену на шее жертвенного ягненка, не оставалось никаких сомнений в ее мастерстве. При этом она всегда смотрела ему в глаза. Неотрывно и пристально.

– У тебя нет выбора, – сказал Кимлад на прощание.

Леди Чирот промолчала в ответ, сделав вид, что ее интересует только пейзаж за огромным окном. А пейзаж был великолепный, что ни говори. Морская даль и покрытые лесом скалистые обрывистые берега.

– Пошел к демонам… – пробормотала она.

Вот так бы сидеть на подушках, прихлебывать вино и глядеть, глядеть и глядеть без конца в ночь, любоваться звездами и их дрожащим отражением в черной воде. А звезды над Даржой огромные, недаром ведь считается, что именно здесь небо ближе всего к земле. Как еще объяснить это алмазное великолепие?

Амиланд привычным жестом поправила прическу и поднялась с кушетки. Она не стала звать служанку, почитая новомодную манеру таскать за собой прислугу крайним идиотизмом. Она что, сама дороги в собственном доме не может отыскать? Бирюзовой шелковой тенью Амиланд проскользнула длинными галереями в ту часть дома, где были комнаты детей. Карстана – старшая – спать еще не ложилась, вертелась перед огромным зеркалом, примеряя с помощью трех нянек новые платья. Высокая и гибкая смуглая девочка с глазами-маслинами, копия своего венценосного отца. Именно за это Амиланд ее и недолюбливала. Карсти родилась слишком рано, ее матери едва исполнилось пятнадцать, и никакой радости ее появление родительнице не доставило. Кимлад тогда заглянул в колыбельку, брезгливо приподнял пеленку и бросил через плечо: