Александр Серафимович - Том 2. Произведения 1902–1906

• Название: Том 2. Произведения 1902–1906
• Автор: Александр Серафимович
• Издательство: Гослитиздат
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1959

Во второй том вошли произведения А. С. Серафимовича 1902–1906 годов. До середины 1902 года писатель жил в провинции и печатался по преимуществу в провинциальных газетах. С переездом в Москву в августе 1902 года расширяются литературные связи Серафимовича, он входит в круг московских литераторов, становится активным участником литературного объединения «Среда». Напряженная работа в «Курьере», для которого Серафимовичу приходилось писать заметки, фельетоны почти каждый день, продолжалась до июля 1903 года. Главным местом публикации произведений Серафимовича с 1903 года становится издательство товарищества «Знание», во главе которого к этому времени стоял А. М. Горький.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

– Уж, должно быть, два часа… Благодарю, наелся.

– А тебя бьют? – спросил маленький, глядя на Сережу удивленными большими глазами и с таким видом, как будто задавал праздный вопрос.

– Нет, меня никогда никто не бьет, – ответил Сережа, испытывая гордое чувство,

– Побожись.

Сережа с удивлением посмотрел на него,

– Честное слово, не бьют,

– Ребята, купаться!

Мальчики торопливо разделись, и Сережа с ними, и через минуту с шумом расступилась вода, полетели вверх брызги. Опрокинутые зеленые деревья, голубое небо, белые облака задрожали, запрыгали и пропали, рыбы перестали пускать круги, а по разбуженному озеру пошли широкие, отлогие, стекловидные морщины. Крики, смех, всплески. Ребятишки ныряли, брызгались, прыгали, выскакивали на берег и с размаху кидались в воду.

XIII

– Постойте, я вам покажу, – кричал Сережа, садясь на корточки в воде у берега с пустым котелком в руках.

– Чего такое?

Мальчики столпились кругом, резко отличаясь от него бронзовыми загорелыми телами.

– Я вам из воды огонь покажу…

– Брешешь, ишь чего выдумал… Чего морочишь-то…

– Нет, господа… серьезно… Постойте… подождите минутку… я сейчас…

Руки у Сережи дрожали, сердце билось, – что, если осрамится, ничего не выйдет. Сдерживая сердцебиение, он погрузил котелок и опрокинул в воде так, чтобы внутри в нем не осталось воздуха, и стал палочкой шевелить ил, из которого торопливо выскакивали пузыри и собирались под опрокинутым в воде котелком. Мальчики смеялись, брызгали водой, шалили. Сережа чувствовал, что под котелком набралось достаточно газу.

– Господа, дайте мне одну спичку, одну только спичку…

– Но, там, спички портить… И то четыре осталось.

– Я вам отдам… Одну только спичку… Я вам целую коробку за это отдам…

– Отдашь?

– Отдам, отдам…

– Побожись.

– Ей-богу, отдам.

– Ну, на.

Сережа, поддерживая одной рукой котелок, другой зажег спичку и поднес ее к котелку, край которого приподнял. Мгновенно вспыхнул, с легким шумом, длинным языком огонь. Мальчики шарахнулись в стороны, изумленные, с расширенными глазами. Посыпались восклицания:

– Вот так так!

– Братцы, да ведь огонь!..

– Ка-ак пыхнет!..

Сережа с торжествующим, победоносным видом поднялся.

– Ага, что!.. А вы не верили…

– Ну, брат, здорово!

Сережа вдруг почувствовал свою силу, значение, достоинство.

Мальчики наперерыв стали производить опыт, и у каждого получался легонький взрыв. Удивлению, разговорам не было конца. Сожгли все спички и решили идти на мельницу – добывать спички у мельника.

– Это отчего же она? – говорил Сенька, балансируя и ступая босыми ногами по сухим, колким веточкам, – ка-ак пыхнет!

– Отчего? Знамо дело, отчего… – авторитетно ответил Митька. – От нечистой силы, от чего больше.

– Нет, это газ такой образуется. Листья, ветки гниют на дне, а газ образуется, его зажжешь, а он горит, – радостно объяснил Сережа, чувствуя в себе огромный запас знаний, понятий, каких не было у этих мальчиков.

– Ну, газ, это нехай газ, а в воде тоже нечисть всякая.

Из-за деревьев стал доноситься шум, и скоро сквозь ветви зажелтела новым тесом крыша мельницы. Лес раздвинулся. На пыльной площадке точно ярмарка раскинулась: возы с мешками хлеба, распряженные быки тупо жевали жвачку, лошади, отмахиваясь от мух, дергали из повозок сено. Мужики, привезшие молоть пшеницу, лежали, закинув руки под головы, в тени под повозками. Небольшой прудок тянулся по канаве к огромному мельничному колесу, которое медленно, тяжело и лениво ворочалось. Из мельницы, двери и стены которой белели от муки, несся непрерывный шум бегающих жерновов. Прислонясь к косяку, лениво стоял мельник, с большой бородой. Он весь белел мукой: рубаха, шапка, борода, ресницы.

– Дядя, а дядя Силантий, дай мне спичек.

Мельник сонно посмотрел на Сеньку.

– Для ча?

– А мы, дяденька, чудо тебе сделаем: из воды огонь пыхнет.

– Мельницу захотелось спалить. Много вас тут таких курильщиков.

– Мы не курим, дяденька, ей-богу, не, – мы чудо покажем. Дай три спички.

Мельник отвел сонные глаза и опять невозмутимо стал смотреть на отпряженные возы, на пруд, на канаву, на лениво и медленно ворочающееся колесо.

– Дяденька, дай, мы тебе раков за это дадим.

– А где раки?

– Во.

Сенька снял с плеча мокрую сумку, встряхнул, и раки усиленно зашептались.

– Сколько дашь?

– За три спички пяток.

– Мало. Давай десяток, да которые поядренее.

Сенька нагнулся и стал выбрасывать из сумки шевеливших усами и клешнями влажных темно-зеленоватых раков. Мельник забрал их, не спеша достал три спички и отдал.

– Чего будете делать?

– Пойдем, дядя Силантий, к пруду, мы те покажем чудо: из воды огонь.

– Болтают зря.

Тем не менее дядя Силантий, белея мукой, которая покрывала не только платье и волосы, но и была на носу и в ноздрях, снисходительно поплелся с мальчиками к пруду.

– Дядя, дай нам гарнец, а то котелок мал.

– Подите возле дверей возьмите.

Сенька живо сбегал и принес объемистый, больше ведра, железный гарнец. Наполнили водой, опрокинули и усердно стали ворошить прутиками ил, из которого торопливо выскакивали пузыри газа, собиравшиеся под гарнцем.

– Пороть вас некому… Ишь чего делают, беса тешат… Чего же это будет?

Мельник присел на корточки возле и стал медленно крутить цигарку, выражая всей своей белой фигурой полное пренебрежение к мальчишеской затее.

– Погоди, дядя, погоди… зараз будет…

И мальчики с нервной торопливостью делали свое дело, сгорая от нетерпения удивить дядю Силантия невиданным зрелищем. Подошел еще кое-кто из помольщиков.

– Ну, готово… зажигай спичку… дядя!..

Осторожно приподняли над водой один край опрокинутого гарнца, чтобы дать выход скопившемуся газу, и поднесли зажженную спичку. В ту же секунду из гарнца с шумом вырвался громадный сноп пламени. Дядя Силантий повалился, хватаясь за лицо руками, на спину и заорал благим матом: ему сожгло полбороды, ус и опалило левую бровь.

Сенька и Митька, никак не ожидавшие ничего подобного, подхватили свои сумки и котелок на спину, схватили за руки маленького Иваську и что есть духу пустились бежать. Сережа с достоинством и не спеша, чувствуя, что он тут ни при чем, и все это не больше как печальная случайность, и что его не смеет никто тронуть, солидный и нахмуренный, пошел шагом за убегающими мальчиками,

Мельник, страшно ругаясь, вскочил, затушил затлевшуюся было шапку, бросился к ближайшему возу, выдернул кнут и при хохоте, крике и улюлюканье выскочивших из-под возов мужиков кинулся за мальчиками.

«Он не смеет тронуть… он меня не смеет тронуть», – тревожно, гордо и настойчиво стояло в голове у Сережи, и он слышал у себя за спиной тяжелый приближающийся топот.

«Не смеет тронуть… Не буду оглядываться, он подумает, что я его боюсь…» – и… оглянулся. Здоровенный мужичина несся на него с кнутом в руке, «Не смеет…» – упрямо твердил Сережа. Но когда глянул на изуродованное лицо приближавшегося мельника, ноги сами собой подхватили и понеслись с такой быстротой, что он едва успевал их переставлять.

«Не смеет… не смеет… не смеет!»

Сереже казалось, что он разделился: его туловище, мотающиеся руки, бьющееся сердце и голова, переполненная упорным, настойчивым сознанием, что его, Сережу, не могут, не смеют ударить, – были сами по себе, а с неудержимой быстротой бежавшие под туловищем ноги – сами по себе. И ноги, казалось, делали свое дело независимо от всех соображений, какие были в голове.

Сережа, задыхаясь, с расширенными глазами, с раздувающимися ноздрями, видел впереди себя мелькающие босые ноги Сеньки и Митьки, которые то и дело оглядывались, и тогда видны были их хитрые заячьи лица, испуганно ухмыляющиеся, а между ними, держась за руки, нагнув белую головенку, не оглядываясь и, очевидно, напрягая все свои детские силы, мелькал тоненькими ножонками Иваська.

– Я вам дам… я вам, проклятые… я вас выучу…

«Не смеет… не смеет… не смеет!»

Сережа чувствовал, что силы изменяют ему. Впереди во всю ширину из-за обрыва открылась река. Мальчишки, точно сквозь землю провалились, скрылись за обрывом. Сережа добежал и спрыгнул вниз. С минуту он катился, как бревно, крутясь, бился о сухую глину и, наконец, растянулся на прибрежном песке, сейчас же вскочил и бросился к парому, который уже отвязывали и с которого ему махали и кричали забравшиеся туда мальчики. Сережа прыгнул на отделявшийся уже от берега паром и, схватившись за колесо, не мог никак отдышаться.

На краю обрыва показался мельник. Он размахивал кнутом и отчаянно ругался. Мальчишки хохотали, били в ладоши и кричали: