Андрей Бондаренко - Чёрный помидор

• Название: Чёрный помидор
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2015

Мистификатор — профессия необычная: изысканная, интересная, трудная, занятная. А если ты являешься — порезультатам — успешным и талантливым мистификатором, то ещё и высокооплачиваемая. фактическим

И всё бы ничего, если бы не одна закавыка: во время работы над конкретными заказами приходится — от случая к случаю — сталкиваться с различными сюрпризами. С приятными, гадкими, каверзными, светлыми, тёмными, детективными, неожиданными, откровенно-криминальными. А также и с сюрпризами личного характера…

---

Может, это пикантное обстоятельство и препятствовало заключению официального брака? Жена, мол, стоит-бдит на страже Закона, а муж (мистификации — дело такое), постоянно ходит по грани нарушения этого самого Закона? А частенько (к чему скрывать?), и за означенную грань ненароком заглядывает? Может, и так. Философская субстанция, она дама вредная: до ужаса неверная, всклокоченная и мутная.

Впрочем, иногда Мисти и Кристи приходилось работать (в неофициальном порядке, естественно), совместно. Ну, это когда клиенты одного являлись подопечными-фигурантами другой. И ничего, знаете ли, работали-сотрудничали, даже не смотря на кардинально-разные цели и задачи. Причём, всегда — на удивление — успешно и плодотворно сотрудничали. И, заметьте, без всякой заумной философии. Чисто на высочайшем (пусть и идеологически-разном), профессионализме…

А ещё они были очень разными. То бишь, отличались друг от друга — комплекциями, характерами и темпераментами — как задумчивые и спокойные антарктические льды от весёлого пламени легкомысленного походного костра.

Кристи (двадцативосьмилетняя блондинка с волнистыми ухоженными волосами до плеч), внешне выглядела девчушкой хрупкой и тщедушной: сорок восемь килограмм веса, метр пятьдесят девять сантиметров роста. При этом, она была очень разумной, целеустремлённой, памятливой, чуть-чуть скрытной, ехидной, язвительной, собранной и — временами — достаточно жёсткой.

Мисти (будучи на двенадцать с половиной лет старше своей гражданской супруги), являлся мужчиной видным и представительным: рост имел под метр девяносто пять, а весил почти центнер. Но только центнер практически без грамма жира — сплошные жилы и мускулы. И постоянно брился на лысо, чтобы внешность — с помощью многочисленных париков — сподручней было изменять. Да и разномастные накладные бороды с усами носил постоянно…. Ещё он был забывчивым, меланхоличным, не в меру мечтательным, разговорчивым (в чём уже успел убедиться талантливый чилийский футболист Диего Лагос), очень общительным и — время от времени — бесшабашно-сумасбродным. А так же славился — в узких и широких кругах — полным отсутствием чувства юмора.

Антиподы, конечно, притягиваются. Спора нет. Но иногда и ссорятся: всерьёз и в дым, даже разъезжаясь по разным квартирам.

Вот и на момент этого повествования они находились в серьёзной ссоре: Кристи уже целых полторы недели жила в родительском доме, наслаждаясь заботой и опекой соскучившейся матушки.

«Она, понятное дело, наслаждается», — ворчал про себя Артём. — «Как же, никаких тебе бытовых забот-хлопот. Мамочка и папочка (генерал-лейтенант ВДВ в отставке, надо заметить), все пылинки сдувают и без устали вьются вокруг обожаемой дочурки…. А я, вот, скучаю. Скучаю и скучаю. Всё скучаю и скучаю. Ночами плохо сплю. И магазинные пельмени с сосисками уже слегка поднадоели. И чистые носки давно закончились. И глаженые рубашки…».

Какое отношение эта ссора имела к событиям, запланированным на утро следующего дня?

Самое прямое. Докладываю.

Две недели тому назад (за несколько дней до означенной ссоры), доблестная питерская полиция проводила плановый рейд по ночным городским клубам — в плане выявления несовершеннолетних лиц, не имеющих права выходить из дома в ночное время без сопровождения родителей, а также запрещённых наркотических средств. Как легко догадаться, и то, и другое было обнаружено. В том числе, и развесёлая компания малолеток, находившихся под крепким «кайфом». И всё бы ничего, дело-то насквозь обычное — по нашим временам мутным. Вот, только несознательные подростки оказались классическими представителями пресловутой «золотой молодёжи», то бишь, сыновьями и дочерями отечественной бизнес-политической элиты: депутатов, высокопоставленных чиновников, банкиров и крупных бизнесменов. А в качестве «наркотических веществ» фигурировал высококачественный колумбийский кокаин, а не какая-нибудь там задрипанная анаша.

Разразился грандиозный скандал? До самых небес? Не смешите, право. Просто к разбору этого досадного происшествия подключили «Шишку» и, собственно, на этом всё. В том смысле, что началась обычная серо-жёлтая и вязкая рутина. По-тихому, естественно, началась. Как и полагается, когда дело касается уважаемых и обеспеченных персон.

Во-первых, были проведены профилактические беседы со случайными свидетелями, работниками конкретного ночного клуба и полицейскими, участвовавшими в данном «виповском» задержании. Грамотные и вдумчивые такие беседы, мол: — «Молчание — золото. А длинный и болтливый язык — злейший враг твой…». Во-вторых, с представителей «золотой молодёжи» были получены (в присутствии ушлых и авторитетных адвокатов, ясен пень), письменные объяснения и заверения — «что такого больше не повторится…». После чего юношей и девушек отпустили на все четыре стороны (даже с возможным отъездом заграницу — на релаксацию и спокойствия ради). В-третьих, генерал-лейтенант Костин, Начальник питерского ГУВД, строго-настрого велел, мол: — «Пресечь — в самые короткие и сжатые сроки — канал поставки в наш город этого мерзкого кокаина. А также и всех прочих «элитарных» наркотиков. Дело-то, братцы мои, насквозь политическое. Беречь нам надо молодые кадры. Беречь, роздыха не зная…. Майор Панченко, специально для вас поясняю. Необходимо найти и взять конкретного дилера. И не просто так — «взять», а с крепкой и бронебойной доказательной базой. Чтоб до конца текущего месяца всё было — «чикитон». Выполнять, моржову мать…».

На конкретного дилера, проведя соответствующие оперативные мероприятия, «шишкари» вышли достаточно быстро: Бугаёв Виктор Петрович, 1984-го года рождения, менеджер по оптовым продажам цитрусовых фруктов и бананов, профильная кличка — «Бугай». Выйти-то вышли, а вот с «крепкой доказательной базой» откровенно не заладилось: затаился осторожный Бугай после досадного происшествия в ночном клубе, на дно, гнида, залёг, образно выражаясь.

Удалось, конечно же, выяснить, что свой «наркотический схрон» Бугай держит в арендованном доме, расположенном в пригородном садоводстве «Дружное». Да толку от этого было — полный и безрадостный ноль. Современные отечественные садоводства — это такие «государства в государстве». Причём, «государства» откровенно-анархической направленности. Ну, не присвоили консервативные российские законодатели садоводствам статуса — «населённые пункты и поселения». Поэтому и все отечественные чиновники относились и относятся к садоводствам сугубо наплевательски, мол: — «Эти объекты не входят в сферу нашей ответственности…». Полицейские, пожарники и врачи? Наезжают изредка, не без этого. Но только в экстренных случаях-ситуациях: когда преступление уже совершено, больной умер, а ветхие домишки догорают…. Бардак и бедлам, короче говоря. Какой, уж, тут учёт проживающих «по факту» и наезжающих время от времени, никаких концов не найдёшь. Замучаешься пыль глотать. Тем более что в «Дружном» насчитывалось порядка шести с половиной тысяч садовых участков…. Установить нужный дом всё тем же оперативным путём? Пробовали, понятное дело. Но ничего путного не получилось: то ли тамошние старушки окончательно утратили бдительность, то ли осторожный Бугай наезжал в «Дружное» сугубо в загримированном виде. Да и очень осторожно, честно говоря, пробовали, боясь вспугнуть фигуранта…

Как же в такой ситуации можно было не помочь любимой девушке? Особенно, если находишься с ней в ссоре, но очень хочешь (до повышенного сердцебиения), помириться?

Вот, Мисти, немного пошевелив мозгами, и придумал одну простенькую, но весьма элегантную и действенную комбинацию…

На вершине плоского холма вовсю гулял холодный северо-восточный ветер, наполненный чуть горьковатым дымным привкусом.

Здесь было пусто, голо и неуютно: никаких тебе деревьев и кустарников, лишь только чёрно-серые камни, поросшие — местами — буро-зелёными мхами и жёлто-фиолетовыми лишайниками.

А ещё на вершине, в самом её центре, присутствовал трёхметровый деревянный Идол, вырезанный — в незапамятные Времена — из ствола толстенной алтайской лиственницы. Величественный истукан был вкопан в землю и для пущей надёжности обложен — в несколько плотных рядов — крупными разноцветными валунами.

«Всё в этом призрачном Мире — суета и тлен», — пристально вглядываясь деревянными глазами в суровые алтайские дали, несуетливо размышлял Идол. — «Всё-всё-всё. Без единого исключения…. Зачем, спрашивается, спешить куда-то, если, мол, «и это пройдёт»? Незачем, ясен пень…. Всё пройдёт: и печаль, и радость. Всё пройдёт, так устроен Свет…. Ага, людишки двигаются-перемещаются со стороны урочища Кангай. Глупые-глупые-глупые людишки. А ещё и очень-очень беспокойные. Не сидится им, понимаешь, на одном месте. И не лежится. И не стоится. Всё ищут чего-то. Всё бредут куда-то. Чудаки законченные и неисправимые. Мать их всех растак…».