Ефим Друц - Цыганские романы: Цыганский вор. Перстень с ликом Христа. Цыганский барон.

• Название: Цыганские романы: Цыганский вор. Перстень с ликом Христа. Цыганский барон.
• Автор: Ефим Друц
• Издательство: ТЕРРА—Книжный клуб
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-300-02131-8

Ефим Друц — писатель-этнограф, член Союза писателей России. Его литературный «стаж» — 40 лет.

В этой книге представлена трилогия «Цыганские романы». Автор, знающий цыган не понаслышке, пишет о современном мире цыганской жизни.

---

Все добродетели и пороки, все страсти и молитвы переплелись в этой семье. Хорошо, Гришка, младший — он больше на мать похож, — уехал в город, чтобы в клубок этот не попасть, а кто попадает в клубочек или кого воронка вокруг затянет — беда, целым и невредимым ему не выбраться, вот как с Розой это произошло. Ведь, наверное, и она молилась: «Да минует меня чаша сия», а не миновала, не прошла мимо. Хоть и была она верующей христианкой, а не отпели ее, не помолились за нее, вот и ходит душа неприкаянная за табором, отомстить хочет. Быть беде, большой беде быть скоро!

Еще вот старший у Лешего, Федька. Мало того что непокорен, что отца ненавидит и мечтает за мать отомстить, еще ведь он в Ристу влюблен, с ума сошел совсем. Знает, что Риста и Леший путаются, и волком воет. Он меня однажды спросил, изведясь от ревности: «Даже если что с отцом и случится, как же я ее любить смогу? Ведь убью я ее, к прошлому приревную и — убью».

Я его отчитала — всем им человеческая жизнь — копейка, убить ни за грош готовы — и сказку о солнышке рассказала.

Жил да поживал в давние годы в одном цыганском таборе красивый да ладный цыган. И так он был красив и добр, что все любовались и не могли на него налюбоваться. Всем помогал этот цыган, чем мог, выручал в трудную минуту. И не было в таборе человека, который бы не любил этого цыгана. Правду говорят или нет, знать я того не могу, но когда тому цыгану настала пора жениться, выбрал он в жены себе самую красивую цыганку. И она его любила, и все у них было хорошо, пока не случилось это.

Поехал как-то этот цыган по своим делам, а жене наказал: «Будь возле палатки, никуда не ходи, я вернусь скоро».

С тем и уехал. А цыганка его к ручью подошла воды набрать, вдруг видит: чье-то лицо в воде отражается. Испугалась она, бежать хотела, а голос такой ласковый ей и говорит:

«Не бойся, красавица, я давно за тобой приглядываю. Люба ты мне давно».

«Что ты, — отвечает цыганка. — Не знаю, кто ты есть, но у меня ром свой. Муж мой законный».

«Сгинул твой ром, — отвечает ей голос, — убили его злые люди. А ты молодая и осталась одна-одинешенька. И некому будет тебя ни приласкать, ни приголубить».

«Ты хоть покажись, — отвечает цыганка, — а то я один только голос слышу».

Повернулась она и видит: стоит перед ней красавец молодец, весь в красном, а на голове корона сверкает. И подумала тут цыганка: «А если и вправду муж мой сгинул, что я одна делать буду?»

А это черт развлекался да красавицу смущал, проверял ее. Попутал, в общем, нечистый цыганку, сманил ее. Ушла она с чертом.

Воротился домой цыган, все вверх дном перевернул — нет жены нигде. Как сквозь землю провалилась. Пригорюнился, не ест, не пьет. Тоскует. Вот и выходит он однажды утром в лес на зорьке, на колени становится, руки к солнцу тянет и говорит: «Если ты мне, солнце, не поможешь, не смогу я жить больше. Тоска меня съедает, и нет мне места на земле без жены моей любимой. Все время помню о ней — и днем и ночью».

А солнышко ему и отвечает: «Не проста разлука длинная, она сердце проверяет, а проста разлука короткая, вроде бы и страха нет, а что-нибудь да случается. Попутал речами сладкими жену твою нечистый, а освободить ее только я смогу. Не печалься, ступай, скоро она к тебе вернется».

Отправился цыган к себе в палатку, речью согретый, а солнце как жару поддало, да так, что черту в его берлоге ни спать, ни лежать невозможно. Вылез он оттуда весь потный и слабый. Тут солнце ему и говорит: «Сожгу тебя своими лучами, если ты цыганку не отпустишь».

Испугался черт, хотел удрать, да разве от солнца удерешь? Пришлось снимать ему колдовские чары с цыганки и домой ее отпускать. Идет она по лесу и не знает, где была да когда из дома ушла. Прилегла отдохнуть и заснула. И снится ей сон, будто муж ее возле стоит и горькими слезами по ней плачет. Открывает она глаза, а это — наяву. Кинулся он к ней, целует, обнимает, а о том, что с ней было, и не спрашивает. Больно рад, что жена вернулась. С той поры этот цыган таким домоседом стал, что все в таборе над ним смеялись. А куда ни пойдет — жену с собой берет, никуда ее не отпускает и одну не оставляет. Больно уж любил ее, боялся, что к ней опять черт приставать будет.

Вот как любить-то умели. А мы, грешные, только о себе печемся, о себе помним, свою боль пестуем. Разучились любить. Оттого и мир без любви пропадает.

Глава 5 Баро

Я стар, и мне трудно удержать поводья. Скоро кончится моя жизнь, которая не всегда была прочной: дороги ускользали из-под ног, кнутовища ломались, ножи ржавели. И все-таки жизнь моя была ладно скроена, хотя не все это понимали. Ведь словами не насытишь. И важно занимать место среди своих братьев. Если ты не умеешь владеть ножом и плохо знаешь лошадей, то хотя бы говорить ты должен уметь.

Я прожил трудную жизнь — знал голод и нищету, видел много смертей, понял, что такое власть. И вот теперь я вожак и в ответе за те жизни, которые возле меня, и понял я, что нужно думать не только о куске хлеба, но и Боге, о смерти, о любви. Только тогда ты поймешь свою дорогу, именно ту, которая тебе нужна, и не будешь метаться, как Леший. Он думает только о золоте да за радостью бегает. Хочет стать вожаком. Какую правду может дать цыганам такой человек? По какой дороге поведет он их? Что скажет о мире, о его путях? Что есть у него свое? Что может он противопоставить городу? Что может вообще такой человек? Разве соперник он мне? Я бы мог с ним расправиться. Но его надо просто прогнать, чтобы не смущал он цыган. Золотом счастья не купишь. Накопил он золото, пусть к гадже идет, в маленьком мирке они зажаты. Небо и солнце не видят, да и любить не умеют. Проклят Леший — не умеет любить. Играется только. Потому кровью залит и смертью опоганен. Все у него как в городе, а город — проклятие земли, скопище муравьев, не думающих о добре. Они суетны и злы. Вот почему я осуждаю цыган, уходящих в город. Они хотят жить лучше, забывая об одном: жить богаче — не значит жить счастливее. В городе они теряют связи с миром, которым так богаты мы — дикие цыгане. Мы презираем городских, они презирают нас. А правда одна — любовь к человеку. И у нас эта любовь живет дольше, чем среди каменных стен.

Что можно сказать о нас: мы везде и нигде. Мы рассеяны по всему миру, но во многих странах нас не считают своими и не берут под защиту. Наоборот, нас считают лишними и хотят избавиться от нас при первой возможности. У нас плохое имя среди чужих: имя воров, мошенников и даже похитителей детей. Откуда они это взяли, эту чудовищную ложь? Чужие говорят, что у нас нет языка, а только жаргон, что наша одежда криклива, что наши вожаки деспотичны, дети — ватаги оборванцев, а женщины ведут себя вызывающе. Но этот ярлык, который привесили нам те, кто нас боится, не останется на века, он исчезнет, когда просветлится разум у тех, кто о нас ничего не знает.

Мы делимся на три группы: рома, кало и мануши. И каждая имеет свой диалект. Ромы, например, включают в себя: кэлдэрариев, ловари и чурари, которые тоже делятся на рода. Кэлдэрари имеют рода: Белкэшти, Лайдакэшти, Зингурешти. Кэлдэрари живут во всем мире, а вот род Белкэшти встречается только в Америке и в Испании. Название каждой группы берет свое начало от ремесла, которым занимались в прошлом или занимаются сейчас цыгане. Так, кэлдэрари, от румынского «калдера», что означает «котел» или «чан», часто являются жестянщиками или лудильщиками. Ловари (от венгерского «ло» — лошадь), когда появились в Европе, занимались торговлей лошадьми. Чурари (от румынского «чуро» — сито, решето) делали и продавали эти вещи.

Род получает имя общего предка. Вот род Жонести происходит от Жоно, который мог быть отцом, дедом или прадедом. Число родов может быть большим, тогда оно делится и образует новые рода. Так, к примеру, члены рода Гунешти связаны с лицом по имени Гунжа, но он в свою очередь мог принадлежать к роду Колешти, будучи сыном Колжи. Иногда род называют по какой-нибудь черте предка, как Бедони — «невезучий», Папинешти — «крадущий гусей», Минешти — от клички старой свиньи Мины, на которой одна цыганка будто бы перевозила своих детей и скарб в Сербию.

За порядком у нас смотрит крис — цыганский суд, в нем: закон, правосудие и трибунал. Крис диктует нам нормы жизни и, словно совесть наша, следит за их выполнением. Крис разбирает все вопросы: воровства, измены, обмана, нарушения запрета, жалобы женщины на плохое обращение с ней мужа или родни, соблазнения девушек, разногласия между родами. Крис собирается и тогда, когда надо принять какое-то важное решение: как относиться к власти… Для слушания дел выбирают уважаемых людей, глав больших семей, славящихся своей честностью и мудростью. Обычно это люди, стоящие во главе рода. При разбирательстве дела могут присутствовать все желающие, в том числе женщины и даже дети, но они не имеют права принимать участия в обсуждении, за исключением тех случаев, когда к женщине обращаются с вопросом. Кричать и браниться не разрешается. После того как выслушают обе стороны, выносится решение, и оно — окончательное.