Катерина Диченко - Механик и все-все-все

• Название: Механик и все-все-все
• Автор: Катерина Диченко
• Жанр: Фэнтези

Что делать, если жить осталось всего семь месяцев? Впасть в депрессию? Попытаться найти лекарство от неизлечимой болезни? Потратить оставшееся время на бессмысленное прожигание жизни? Или….. найти свое место в жизни, перестать трепетать перед сильными мира сего, не бояться говорить правду, защитить друзей и близких?… побороть предрассудки и помочь пугающим тэргам, разгадать тайну болотных ведьм, пройти дорогой ворона, найти любовь и воздать по справедливости кровнику?… а может раскрыть страшный замысел безжалостного мастера и спасти мир? Этот выбор предстоит сделать молодой девушке — механику, у которой мало времени, много друзей, еще больше врагов и неумолимое желание жить.

---

Тридцати восьми летний Маркус был самым известным и уважаемым магом. Его талант, достижения, профессионализм и научная деятельность вызывали восхищение и преклонение. К слову сказать, человеком он был не высокомерным, с нормальной самооценкой и реальными взглядами на жизнь, а уж каким шутником слыл… За это его многие не любили. Ну, как же? Маг, обладающий уникальными талантами и возможностями, не стремился к власти и не требовал раболепного почитания. И это вызывало недоумение, злость и зависть. Маркус очень любил говорить правду в лицо и никогда не лицемерил. Может быть, именно поэтому врагов у него было гораздо больше, чем друзей. Несмотря на значительную разницу в возрасте, дружба между дедом и магом была крепче и сильнее родственных уз. Маг был частым гостем в нашем доме, и каждый его визит превращался для меня в яркий незабываемый праздник. И смерть моих родителей он переживал, как собственное горе.

Это все была прелюдия. Переломным моментом в его жизни стало несчастье, произошедшее с дочерью. Единственную двадцатилетнюю дочь, в которой он души не чаял, постигло проклятье — в нее вселился демон. Дочь Маркуса не унаследовала талантов отца и к магии способностей не имела, но смогла найти свое призвание в археологии. Часто путешествуя по миру, она привозила с раскопок удивительные и порой опасные вещи. Как-то из очередной поездки она привезла, купленный у рыночного торговца, старинный медальон. Он оказался с секретом. Когда девушка его надела и случайно зацепила незаметный рычаг, украшение открылось и выпустило на свободу демона. Никто до сих пор не может ответить — было ли это фатальное совпадение или же продуманный план мести магу. Лично я считаю, что, если хочешь причинить боль — бей по самому важному. Никто не мог облегчить ее страдания — ни маги, ни демонологи, ни доктора, ни даже священники. Девушку ломало, выворачивало наизнанку, дробило кости и рвало внутренние органы, а через несколько часов все срасталось и пытка начиналась заново. Она никого не узнавала, не ела, не спала, только кричала жутким неузнаваемым голосом, страдая от нечеловеческой боли. В редкие минуты, когда сознание возвращалось, она молила отца о смерти. Истекая кровавыми слезами, бедняжка умоляла дать ей покой. Единственное дитя, кровь и плоть горячо любимой женщины, погибшей при родах, его душа, его кровинка мучилась в смертельной бесконечной агонии.

Знаете, какое самое страшное из человеческих пороков? Равнодушие. Большинство магов, докторов и демонологов взирали на жуткие по своей природе мучения с равнодушием, и только алчный блеск глаз выдавал их интерес. Интерес к тому, как демон смог поселиться в человеческом организме, наносить ему несовместимые с жизнью повреждения и тут же их залечивать. Это же такое поле для исследований и опытов!

Хуже бездушных ученых нет никого. В своем желании найти истину, докопаться до сути, сделать сенсационное открытие они беспринципно идут по трупам, безжалостно уничтожая то, что сочтут препятствием, лицемерно оправдывая свои действия во благо науки. И никто, никто из таких людей не задумывается — а нужно ли науке такое «благо». Я не утверждаю, что все ученые такие монстры и не имею в виду какое-то отдельное направление научной деятельности. Только вот среди механиков, инженеров, докторов, магов и других наделенных знаниями людей есть такие, для которых какое-нибудь открытие важнее человеческих чувств и жизней. Именно такое «сборище благородных мужей» всячески отговаривали Маркуса от убийства дочери, мотивируя это нарушением закона и обещая найти способ излечить девушку.

Представьте себя на месте Маркуса у которого перед глазами изо дня в день в муках корчится единственный родной человек, а люди, собравшиеся у постели, с фанатичный блеском в глазах обсуждают резервы организма и физиологические возможности использования силы демона для улучшения регенерации человека.

Лонерган пришел в бешенство. Он выгнал взашей всех, кроме одного священника. Никто так и не узнал, о чем они весь день разговаривали, а когда наступил вечер и священник ушел, маг заперся в доме и три дня никому не открывал, даже деду. На исходе третьего дня из дома вышел и сел на крыльцо совершенно другой человек. От Маркуса Лонергана осталась лишь внешняя оболочка, осунувшаяся и сильно постаревшая. В глазах больше не было того веселого живого огня, только пустота, холод и боль. На мужчину посыпались обвинения, потоки грязи и вранья, щедро сдобренные осуждениями и порицаниями. Нужные люди преподнесли эту историю общественности совсем в ином свете, сделав из мага едва ли не монстра, жестоко расправившегося со своей дочерью. Маркус не спорил. Ему было совершенно наплевать и на мнение общественности и на досаду ученых, потерявших интересный экземпляр для исследований. Он хотел найти виновных. И нашел. Я просто знаю. Такое не прощается и не забывается.

К сожалению, на этом неприятности не закончились. Лонергана обвинили в преднамеренном убийстве. Деду пришлось воспользоваться серьезными связями и хорошенько надавить, чтобы обвинение в убийстве сменили на несчастный случай. Тем не менее от Маркуса отвернулись все, кого он считал друзьями и близкими людьми. Остались только мы с дедом и пара-тройка тех, кто не поверил в россказни обозленных недоброжелателей. Мэрия не разрешила Маркусу похоронить дочь на городском кладбище, мотивируя отказ тем, что существует опасность для мирных граждан. Абсурд! Это на кладбище, что ли мирные граждане?! В какой-то степени да, но они настолько мирные, что даже не дышат. И тот факт, что маг лично уничтожил демона, совершенно не помог убедить остальных, что опасности больше нет. А когда мы предложили похоронить тело девушки на своем фамильном кладбище далеко за городом, рядом с могилами моих родителей, Маркус ничего не смог сказать. Он только крепко-крепко обнял деда, пряча слезы и боль за уставшими, потухшими глазами. Несчастный отец сам сделал гроб и выкопал могилу. За все это время он не проронил ни слова.

Он стал изгоем для общества и коллег. Забылись его прежние заслуги и достижения. Все забылось. Осталось только презрение и отвращение к несчастному отцу. Мы предлагали ему остаться жить у нас, но он отказался. Сказал, что не может компрометировать тех, кто испил с ним горькую чашу боли до дна. Не хотел, чтобы из-за него у нас были проблемы. Жаль, что мы не смогли его удержать.

Тогда мне было тринадцать, но я помню эту историю, как сейчас. На протяжении десяти лет от Маркуса не было вестей, но могила его дочери всегда была ухожена и засажена цветами. А когда умер дед, среди немногочисленных друзей, пришедших проститься с Виктором, был Маркус. Лишь на мгновение наши глаза тогда встретились. Мне не нужно было слышать слов, чтобы понять его печаль и соболезнования от утраты близкого друга. Я все прочитала в его взгляде и была невероятно благодарна за его, пусть мимолетную, но такую необходимую поддержку.

От этих воспоминаний защемило сердце и захотелось заплакать. Держись, Катерина, держись, — мысленно успокаивала я себя. — Не давая себе раскиснуть. Нельзя.

— Заходи. Располагайся, — широким жестом пригласил он меня в дом, открывая большим ключом дверь. — Ты устраивайся, а я сейчас на стол накрою.

Правда сам Маркус заходить повременил и, достав спички начал зажигать газовые фонари, укрепленные в невысоких столбах вокруг дома. Словно огненные лепестки раскрывалось пламя под стеклянными плафонами, ярко озаряя пространство далеко вокруг сторожки и рисуя на снегу причудливые тени.

— Чего стоишь? — подтолкнул он меня в спину, вернувшись к двери. — Не загораживай проход.

Дом старого друга состоял из нескольких комнат. Прихожая, налево кухня с маленькой печкой, направо ванная комната, а прямо гостиная, она же спальня и личный кабинет. На полу плетеный палас, вдоль стен шкафы и полки для книг, посуды и предметов домашнего обихода, несколько стульев и раскладной диван в углу. Два окна были наглухо закрыты крепкими ставнями.

Маркус снял шапку и дубленку, небрежно кинув их на вешалку в прихожей, сапоги, облепленные снегом, поставил там же. Он остался в темных черных штанах, вязанном полосатом свитере с высокой горловиной и шерстяных носках с грубыми заплатами на пятках. Только в свете ламп я увидела, что его некогда черные волосы обильно покрыты сединой, а возле глаз залегли глубокие морщинки.

Я тоже сняла верхнюю одежду и нерешительно прошла в комнату. Небрежно разбросанные вещи, немытая посуда с остатками вчерашней еды, пыль и паутина по углам свидетельствовали о холостяцком образе жизни.

— Ты чай будешь? — послышался приглушенный голос из кухни.

Там что-то грюкало, стучало, слышался звон посуды и шум воды.

— Буду!

Я присела на край стула и чинно сложила руки на коленях, хотя хотелось орать во весь голос от радости и кружиться по комнате. Такого подарка от судьбы я не ожидала. Маркус для меня очень близкий человек. Я всегда относилась к нему, как к родному дяде и вот мы нежданно-негаданно встретились.