Василий Балябин - Забайкальцы. Книга 4.

• Название: Забайкальцы. Книга 4.
• Автор: Василий Балябин
• Издательство: Восточно-Сибирское книжное издательство
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1987

Четвертая книга романа «Забайкальцы» Василия Балябина посвящена сибирякам, потомкам отважных русских землепроходцев, тем, кто устанавливал советскую власть на восточных окраинах необъятной России.

В романе показаны боевые дни и ночи забайкальских партизан, отважно сражающихся с японскими интервентами и белоказачьими бандами атамана Семенова и барона Унгерна. Перед читателем проходят образы руководителей партизанского движения на Дальнем Востоке, большое место в произведении занимает образ легендарного героя гражданской войны Сергея Лазо.

Четвертая книга романа заканчивается рассказом о начальном этапе мирной жизни в Забайкалье.

---

— Тут дело такое, тайное. Да ты не бойся.

— Чего бояться-то, я что тебе, враг? Болтаешь всякое неподобное. Идем, послушаю, что у тебя за тайности такие.

В зимовье тепло от русской печки, работница только что подмела земляной пол, застелила его свежей соломой. Михаил отослал ее в дом, снял карабин с плеча, присел на скамью.

— Садись, пригласил он друга и, столкнувшись с ним взглядом, признался: — Я не семеновец, как тебе показалось, господин вахмистр, а большевик! Эскадроном командую у красных, что ты на это скажешь?

— Чудак-человек. — Орлов так и расцвел в улыбке. — Что я тебе скажу, правильно поступил.

— Правду говоришь?

— А чего же? Я, брат, и сам жалею, что вовремя не подался в красные. А теперь вот и время много прошло, и лычки эти нашили мне, будь они прокляты. Вот и побаиваюсь, да и то сказать, у нас тоже вить народ-то всякий, на какого нарвешься, когда перебежать-то к вам вздумаешь. А пуганому коню только плеть покажи.

— Это ты напрасно. Офицеров, какие к нам с желаньем переходят, пальцем не трогаем, даже командирами их ставим. К нам тепереча целыми полками переходят семеновцы. Вот совсем недавно Третий казачий целиком перешел к нам, слыхал?

— Конешно. А вот такое тебе неизвестно, что наш Пятый казачий тоже замышлял перейти к вам полностью? И перешли бы, да нашелся среди казаков предатель, выдал, подлюга! Вот как оно получилось, заговор провалился, и полк наполовину разоружили. Окружили нас ночыо бароновцы из "дикой дивизии" и давай шерстить поодиночке: многих арестовали, троих и главного зачинщика Дмитрия Атовина в ту же ночь и расстреляли, а остальных, какие на подозрении были у них, по другим полкам рассовали! Вот так я и попал в Десятый казачий.

— Тогда другой разговор, — повеселел Михаил и руку пожал давнему другу, — молодец, Данило! И знаешь что, раз такое дело, идем со мной сегодня же, принимаю тебя в свой эскадрон, согласен?

— Хоть сейчас. Только вот что, ко мне-то все-таки идем и ребят Сашку с Тимохой уговорим ехать с нами, ребята они хорошие, согласятся.

— Вот это было бы здорово, идем!

Снегу насыпало уже в полколено, а он валил и валил пушистыми хлопьями, и ни ветерка, никакого просвета.

"А ведь хорошо получается, — мысленно ликовал Мишка, когда оба вышли из зимовья и побрели серединои улицы, — трех казаков увести от Семенова к красным, это же здорово! Да-а, а снегу-то сколько навалило, хорошо ишо, что листовки-то не раскидал ночью, завалило бы их начисто. А для нас-то теперь такой снег еще и к лучшему".

Фартусов и Демин в ожидании прихода Данила сидели в передней комнате, разговаривая с хозяйкой, дымили табаком. Оба они хорошо знали Мишку и, когда он, отряхивая папахой снег с полушубка, появился в доме, поспешили к нему, дружески здороваясь, помогли снять оружие, раздеться.

— Привет вам, друзья, привет! — за руку поздоровался с ними Мишка и к старикам: — Здравствуй, дядя Федор, тетка Фекла, Анюта, здравствуйте, рад видеть вас!

— Здравствуй, милок, здравствуй!

— Здравствуй, давненько не бывал у нас!

— Разбогател, возгордился!

Данило приказал жене накрывать на стол, друзей потянул в горницу, сказал отцу: "Вы тут налаживайтесь, а мы по нашим военным делам переговорим". Друзья прошли в горницу, Данило прикрыл за собою филенчатую дверь.

— Такое дело, ребяты, — заговорил он, когда все уселись на скамьи. — Михайло-то, оказывается, и не урядник вовсе, не семеновец, а большевик, в красных служит.

У Фартусова глаза округлились, а Демин даже отодвинулся от Михаила, глядя на него с изумлением:

— Верно?

— Верно.

— Да как же это так? И не боишься?

— А чего бояться-то?

Но еще больше удивились они, когда Данило огорошил их новым сообщением:

— А я вот тоже хочу в красные податься! Вместе с Михайлом еду сегодня, как вы на это смотрите?

— Дела-а! — Демин, улыбаясь, помотал чубатой головой. — Спрашиваешь, как мы на это смотрим? Я вот, к примеру, никак не смотрю. Одно на уме, скорее бы закончилась вся эта заваруха, да снова бы на пашню весной, а там на покос, на страду, и пошла мирная жизня! Ты как, Тимоха?

— Да и я то же самое. Спросить хочу, Михайло: верно говорят, што к нам с Амуру подмога прибывает?

— Верно.

— Тогда чего же, всем-то скопом навалитесь на нас дружнее — и войне конец.

— Вот и помогите нам.

— Ох и рады бы, да как поможешь-то?

— Ты, Тимоха, чисто дите малое, — вновь заговорил Данило, — как помочь? Седлать коней и сегодня же вместе с Михайлом в ихний полк, войну приканчивать вместе с ними.

— Я-то бы и не против, ты как, Александр?

— Боюсь чего-то, вдруг да не получится, одолеет нас Семенов, тогда что? Они нас как изменщиков с землей смешают и дома посожгут, семьи по миру пустят, как вон в Курунзулае-то было.

— Да в одном ли Курунзулае, в Плюсниной восемнадцать домов сожгли.

— То-то и оно.

Разгоревшийся было спор погасил Данило:

— Хватит вам, пошли лучше к столу, а тут нам без бутылки-то ни за што не разобраться.

Против этого никто не возражал, все поднялись, вышли в переднюю комнату, а там уже и водка на столе и закуска.

Вот это другой коленкор, — охочий до выпивки Демин разгладил ребром ладони усы, — уж теперь-то мы до чего-нибудь договоримся.

— С праздником! — чокаясь с гостями, поздравил подсевший к столу отец Данила.

— С каким, дядя Федор? — спросил Михаил, выпив и закусывая соленым огурцом.

— Заговенье сегодня. У тестя-тo варили пельмени?

— Варили.

— То-то, сегодня к кому не зайди, у всех пельмени, а завтра рождественский пост. — И, раздвигая по столу тарелки, приказал невестке: — Анюха, подавай горяченьких.

Раскрасневшаяся от жаркой печки жена Данила поставила на стол кастрюлю с пельменями, приветливо согнула в полупоклоне дородный стан:

— Кушайте на здоровье.

— Спасибо, хозяюшка!

— Выпей с нами за твое здоровье!

— Выпьем!

— Дай бог не по последней!

Покончив с пельменями, Михаил возобновил разговор, начатый в горнице, и Фартусов, махнув рукой, согласился первый:

— Пиши меня.

— Чего писать-то? Седлать да ехать.

— Сейчас же, в эдакую-то непогодь?

— Эка беда! Ишо лучше, следов не видно будет.

— Оно-то верно, ты как, Александр?

— Э-э, ехать так ехать, чего тянуть!

Порядком охмелевший Федор, не понимая, о чем у казаков разговор, донимал Мишку вопросами:

— А сказали, Михайло наш к большакам переметнулся, казачеству изменил, ить наврали?

— Наврали, дядя Федор.

— Вот и я так говорю, врут, сукины дети, чтобы Михайло наш, такой казак, да изменщиком стал! Не могет этого быть! Правильно я говорю?

— Правильно, — поддакивал Михаил и к друзьям: — Ну, товарищи, давайте кончать, седлать будем и ходу, сбор у тестя. Мне вот ишо школьникам надо листовки отдать, из полка нашего привез, хотя это я Марише поручу, она не подведет, сделает. Давайте собираться живее.

— Это мы мигом, нищему собраться — подпоясаться.

— Посошок на дорожку, — предложил Данило, наполняя водкой бокалы, и в это время в доме появились еще двое.

— Здоровате, — хриплым, простуженным басом приветствовал хозяев один из них, и Михаил по голосу узнал Арсю Черникова.

"Черт принес этого гада", — подумал Михаил, внутренне холодея при мысли, что без беды не обойтись при этой встрече. Он видел, как изменился в лице Данило, отвечая на приветствие Арси, с каким испугом в глазах глянул на него Фартусов. Лишь старик Федор обрадовался вновь пришедшим непрошеным гостям, пригласил их к столу:

— Арсюха, садись, выпьем за-ради праздника!

Высокого роста, остроносый, синеглазый Арся не заставил себя уговаривать, разделся, полушубок свой повесил на гвоздик, а ремнем с наганом подпоясал гимнастерку.

— Вовремя подошли мы, вовремя, — рокотал Арся, довольно улыбаясь, пятерней расчесывая жесткую, как конская грива, русокудрую шевелюру. Кивнув головой на пришедшего с ним чернявого казака, добавил: — Это сослуживец мой — урядник Жарких. Кулаковской станицы.

Поздоровавшись с Данилом, Арся обернулся и остолбенел, узнав в одном из сидящих за столом Михаила.

— А ты как тут очутился? — прохрипел Арся и, попятившись, оглянулся на Данила. — Он же к красным перешел, офицеров наших рубил в Грязной!

— Да полно ты, Арсентий, — вступился за Мишку Данило, — наврали на парня, и ты туда же. Что, не видишь, наш казак, три лычки заслужил на погоны. Давай-ка вот лучше вьпьем за встречу.

— Выпить выпыо, только ты мне его погонами глаза не засти, — Арся выпил, не закусывая, сверля Мишку злобным взглядом, продолжал свое: — Урядник, говоришь? Какого полка.

— 5-го Забайкальского, — Михаил старался держаться спокойнее, свести дело в шутку.