Саманта Тоул - Излечи меня (ЛП)

• Название: Излечи меня (ЛП)
• Автор: Саманта Тоул
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Мия Монро в бегах. Она убегает от человека, которого не желает больше видеть. Она убегает от прошлого, которое жаждет забыть больше всего на свете. Она отчаянно борется за будущее, о котором еще вчера могла только мечтать. Джордан Метьюс предпочитает легкую жизнь. Доступных женщин и ни к чему не обязывающие связи. До тех пор, пока на его пути не возникает Мия. Она не похожа на других, надломленная внутри и с огромной кучей проблем. Но чем больше Джордан сближается с Мией, — что с ним случается впервые, — тем больше он осознает, что ему хочется заботиться... о ком-то... о ней. И вот тут-то жизнь становится сложной. Мие следует держаться от Джордана подальше. Он неимоверно соблазнительный, покрытый татуировками, самоуверенный, плохой мальчик, который зарабатывает деньги игрой в покер и цепляет девчонок в барах. Несмотря на все это, Мию неудержимо тянет к нему. Затем прошлое, от которого Мия пыталась скрыться, внезапно настигает ее. Потому что в этом и заключается вся проблема, когда убегаешь от кого-то или чего-то... ты не можешь бежать вечно. Как только ты останавливаешься, тебя уже не сложно найти.

---

— Нет, конечно, нет. Я хочу быть только с тобой. Я люблю тебя.

Как же я тебя ненавижу.

— Не верю! Ты однозначно трахаешься с кем-то еще, признавайся!

Он меня разворачивает и со всей силы швыряет в сторону холодильника. Резкая боль растекается по спине.

— Я ни с кем не сплю, я тебе клянусь, — мне нечем дышать, во рту пересохло. Слезы текут по моим щекам, потому что я знаю, что вскоре последует, и никакие слова или действия не смогут это предотвратить.

— Если ты ни в чем передо мной не виновата, так какого хрена тогда ты плачешь? — он уставился мне в лицо, и, судя по его глазам, его уже ничто не остановит. Приятный и милый Форбс остался за порогом кухни.

Он дергает меня на себя, а затем снова швыряет в сторону холодильника. Мои зубы с громким стуком ударяются друг об друга от удара головой об холодильник.

— Я п-плачу п-потому, что не хочу, чтобы ты п-причинял мне боль, — срываются слова с моих дрожащих губ.

Я не хочу, чтоб он причинял мне боль — вот что я ему говорю. Какая глупость, ведь причинять мне боль — это смысл его жизни, и никакими словами этого не исправить.

— «Я п-плачу..,» — передразнивает он меня и начинает громко ржать.

Затем его лицо темнеет, и я прекрасно знаю, что за этим последует, поэтому я закрываю глаза и крепко обнимаю себя обеими руками.

Я чувствую уже такие привычные обжигающие удары его руки, бьющей меня по лицу.

Во рту появляется солоноватый вкус крови.

Радость. Думай о чем-нибудь хорошем, Мия.

О теплых лучах солнца на лице. О запахе цветов, что хранятся в моей шкатулке. О том, как я убираю крышу на своей машине в теплый летний день, чтоб почувствовать ласковый ветер, играющий с моими волосами. Я — птица. Птица, свободно парящая высоко в небесах.

Музыка. Думай о какой-нибудь песне, Мия. Прокручивай ее в своей голове, пока ты летишь в бесконечность.

— Как тебе не стыдно разводить сырость по такому пустяковому поводу, — Форбс снова наотмашь бьет меня по лицу. — Давай, продолжай ныть, Мия. А я постараюсь предоставить тебе кучу поводов поплакать.

Я тут же перестаю плакать, но это его не останавливает. Его ничто никогда не останавливает. Если Форбс в ярости, то пиши пропало.

Поэтому я пытаюсь сосредоточиться и представить, что я улетаю куда-нибудь, где я буду в безопасности. Туда, где меня буду ждать только радости.

***

Я прихожу в себя и не могу сообразить, сколько времени прошло.

Я одна и лежу на кухонном полу.

Делая над собой усилие, я встаю на колени. Плиты на полу очень жесткие, они безжалостны к моим ушибам. У меня кружится голова, и где-то в боку пульсирует нарастающая боль. Я прижимаю руку к ребрам. Не поломаны, просто ссадины. До этого мне ломали ребра, и не раз, поэтому я безошибочно могу определить, поломаны они в этот раз или нет. Все же я держусь за ушибленные места в области моих ребер, стараясь унять боль, пока неуклюже встаю на ноги.

Видя, что варочная плита все еще включена, я тихонько подхожу к ней и выключаю ее. Щелчок, который сопровождает это действие, звучит в звенящей тишине, словно раскат грома. Я замираю на месте. Все, что сейчас важно, — это стараться быть как можно менее заметной. Я не хочу привлекать внимание Форбса.

Повернув голову, я вижу через приоткрытую дверь, что он в гостиной. Он сидит на диване, тупо уставившись на банку пива в своей руке.

Я знаю, какими будут его следующие действия. Мы через это уже столько раз проходили.

Стараясь не производить много шума, я аккуратно открываю дверь и бесшумно проскальзываю в коридор и иду прямиком в ванную комнату. Тихонько закрыв за собой дверь, я беру с полки аптечку, а затем смотрю на себя в зеркало.

Синяков нет. Форбс не сильно бьет меня по лицу, так, чтоб не оставалась синяков, точь-в-точь как Оливер.

У окружающих вызвали бы любопытство синяки на моем лице.

Я рассматриваю свою губу. Разбита с внутренней стороны. Скорее всего, я ее прикусила зубами.

Я глотаю несколько таблеток Адвила, чтоб унять боль в ребрах, затем достаю обеззараживающую жидкость и промокаю ею ватку.

Оттянув губу пальцами, я обрабатываю этой ваткой свою рану.

— Вот дерьмо! — шепчу я про себя.

От жгучей боли из глаз капают слезы. Я вытираю их тыльной стороной руки.

Закончив, я швыряю ватку в мусорное ведро, закрываю аптечку и снова водворяю ее на полку.

Очень осторожно я задираю футболку, чтобы осмотреть свои ссадины на ребрах. Кожа красная и опухшая. Скоро на этом месте появится синяк. Очень живописный такой синяк.

Какое-то движение в дверях привлекает мое внимание.

Форбс.

Я замираю. Пальцы выпускают край футболки, и она соскальзывает на место, прикрывая то, что он сделал со мной.

— Это моя работа, — в его голосе слышится раскаяние, а в глазах блестят слезы.

Как же я тебя ненавижу.

— Боже, Мия, прости меня.

Он бросается ко мне, сгребает в охапку и крепко прижимает к своей груди.

И ему плевать, что я из-за его объятий аж взвыла от боли в ребрах. Все, что сейчас имеет значение, — это он сам. Все, что когда-либо имело для него значение, — это он сам. Самое главное, чтобы ему было хорошо, а платить за это буду я.

— Мия, мне очень, очень жаль. Прости. — Он покрывает мое лицо поцелуями, произнося эти пустые слова.

Его слезы капают мне на лицо. Они выводят меня из себя. Заставляют почувствовать себя использованной. Слабой. Опустошенной.

— Со мной все в порядке, — шепчу я.

Все по сценарию. Моя жизнь — это один большой гребаный сценарий.

— Это больше никогда не повторится. Обещаю. Я так тебя люблю, черт возьми. Меня просто такая ревность переполняет от одной лишь только мысли, что ты с другим, и вообще столько всего на меня свалилось в последнее время, проблемы с отцом и...

Я больше не слушаю его ничего не значащие оправдания и обещания, но все же не забываю вставлять реплики в нужных местах.

— Все нормально, Форбс. Все будет хорошо.

— Я люблю тебя, — выдыхает он. — Я так боюсь тебя потерять. Не представляю, что со мной будет без тебя.

Я чувствую, как его настроение меняется, и мне не трудно догадаться, что у нас дальше по сценарию. Так всегда происходит, после того как он выместит на мне свою злобу.

Его рука двигается вниз к моим джинсам и расстегивает их. Затем она проскальзывает ко мне в трусики.

— Я безумно тебя люблю, Мия. Позволь мне исправить все мои ошибки. Пожалуйста.

Я закрываю глаза и киваю в знак согласия.

Я не сопротивляюсь. Я вообще никогда ничему не сопротивляюсь.

Поэтому я закрываю глаза и позволяю Форбсу раздеть меня. Я позволяю ему заниматься со мной сексом, будучи прижатой спиной к стене, это единственная поза, в которой мы занимаемся сексом.

И, может быть, вы подумаете, что у меня не все в порядке с головой, но какая-то часть меня отчаянно хочет получить эту небольшую толику наслаждения. Чтоб почувствовать себя любимой. Даже если это все неправда... но именно в этот момент, здесь, спиной к стене, когда Форбс говорит мне, как нуждается во мне, что для него не существует никого, кроме меня, что он любит одну меня и никого больше, — я могу себе позволить закрыть глаза и представлять, что это все по-настоящему; что меня правда любят, как мне того хотелось бы.

Закончив, Форбс несет меня в мою спальню.

Откинув покрывало, он кладет меня на кровать и пристраивается сзади, крепко прижав к своей груди и обвив руками мое тело.

— Я люблю тебя, — шепчет он мне, — Я больше никогда тебя не обижу. Никогда.

Я закрываю глаза и через силу отвечаю ему.

— Я тоже люблю тебя.

Уже через несколько минут я слышу ровное дыхание Форбса. Он уснул, и я наконец могу высвободиться из его объятий.

Я спускаюсь на кухню, даже не потрудившись включить свет, и открываю холодильник. Тусклый свет озаряет комнату. Я смотрю на его содержимое, в то время как боль и ненависть к самой себе, словно иглы, впиваются в мою кожу.

Я просто хочу покончить со всем этим. Я хочу быть свободной.

Снова быть свободной, как в тот день, когда умер Оливер.

Мне казалось, что я была такой сильной в тот день. Казалось, что я горы могу свернуть.

Но все, чего мне удалось достичь, так это заменить Оливера Форбсом. О чем это говорит?

О том, что я навсегда испорчена. И меня уже не исправить.

В общем, это уже не новость.

Мне никогда не отделаться от Форбса. Не получится просто взять и порвать с ним. Таким девушкам, как я, никогда не удастся разорвать отношения с такими парнями, как Форбс.

Я смогу быть свободной, если только он так решит.

А он никогда меня не отпустит.

Я это знаю, потому что я идеальная для него пара.

Я податливая. Легко поддающаяся его влиянию. И внешне выгляжу соответствующе. Я происхожу из богатой, влиятельной семьи с хорошими связями. Отец Форбса считает, что я выгодная для его сына партия. Я учусь на медицинском, на хирурга, если точнее, как Оливер. У меня не было никакого желания изучать медицину, но Оливер решил за меня, так что теперь я учусь, чтоб когда-нибудь стать хирургом.