Сергей Таранов - Творцы прошлого (Книга 1)

• Название: Творцы прошлого (Книга 1)
• Автор: Сергей Таранов
• Жанр: История

---

- Меня он, слава богу, соблазнить еще не пытался. Но что он вытворяет со своею Венерой! Вернее что она с ним вытворяет.

- Да, на голову она ему села, это точно, - согласился Модест.

- Что, прямо при вас?

- Да я в переносном смысле имею в виду. Фуражку, например, говорит, сами вешайте. И это называется прислуга.

- А я вот имею в виду в прямом.

- Что вы имеете в виду, ротмистр?

- Я не знаю, как это по научному, но у нас с вами в кавалерии таких называют...

Тут Братцев подошел вплотную к Лихославскому, и сказал ему какое-то слово, от которого Модест дико расхохотался. Вершков этот шепот расслышать, конечно не мог. Но почему-то рассмеялся тоже.

- Вот вы запах в его кабинете заметили? То-то же. А что вы хотели? наконец, резюмировал Братцев. Если каждый день созерцать одно и то же при его-то профессии, то уже через год пропадет всякое желание. А он, насколько я доподлинно знаю, практикует с одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года. Так что приходится ему изыскивать особые формы отношения со слабым полом.

Попрощавшись с Братцевым, Вершков и Лихославский вошли, наконец, в "Лондон".

Близился вечер, и столики потихоньку начали заполняться. Едва купец и офицер снова расположились за столиком, зеркальные двери трактира звонко отворились и с улицы вошел недавний сослуживец Лихославского поручик Нелидов.

Одет он был по-парадному: в голубой доломан и красные чакчиры. Шапку гусарского образца с помпоном и подвесой он держал на отлёте. На поясной галунной портупее поверх доломана вместо драгунской шашки висела вновь недавно введенная для гусарских полков легкая кавалерийская сабля. Вместо погон на доломане красовались наплечные шнуры с расположенными не треугольником, а в ряд тремя звездочками.

Почему сослуживец недавний, а не нынешний, спросите вы, и почему доломан его был голубым, а чакчиры красными, а не синими, как полагалось в Изюмском полку? Да потому что, благодаря связям своего дядюшки, Нелидов был в мае переведен из Одиннадцатого гусарского Изюмского Его Королевского Высочества Принца Генриха Прусского полка, расквартированного в захолустном Луцке, в Первый гусарский Сумской генерала Сеславина полк. Последний был расквартирован не в каком-нибудь Межибужье или во Владимир-Волынском, не в каком-нибудь Пултуске или Белостоке, а в самой первопрестольной столице. Поэтому по вечерам Нелидов ходил теперь не в жидовский шинок, а в "Яр", а по субботним вечерам отправлялся он поездом в Петербург, возвращаясь оттуда лишь в понедельник утром.

И вот, поручик Первого гусарского Сумского генерала Сеславина полка Павел Петрович Нелидов, одетый в парадное обмундирование, стоял в дверях "Лондона". Увидев Лихославского, он, естественно, тут же подошел к столику.

- Вот так встреча, - обрадовался Лихославский. - Кажется, "Лондон" становится местом, где случайно встречаются люди, которые очень нужны друг другу.

Лихославскому не пришлось рассказывать свою историю заново, так как Нелидов был с ней не только знаком, но даже был одним из ее участников. Он рассказал лишь о разговоре с Пчелкиным. Через час, когда Вершков лежал уже лицом во французском салате, Лихославский с Нелидовым решили вместе вернуться к Пчелкину, чтобы дать ему свое согласие на путешествие в 1983 год. Гремя саблей по лестнице, Нелидов тащился на второй этаж в квартиру Пчелкина, вися при этом на плече Лихославского. В таком виде они и были встречены растерянной Аграфеной и, дважды попав в дверной переплет, с третьей попытки вошли в квартиру.

- В-в-вольдемар, мы едем, - с трудом выговорил Лихославский, держась за притолоку, - п-п-прямо сейчас в Туркестан.

- Прямо сейчас ни ты, ни твой приятель, уже ни в какой Туркестан не поедете. Прямо сейчас вы ляжете отсыпаться. Аграфена приготовит вам постели вон в той комнате. А завтра, когда начнет соображать голова, мы с вами поговорим снова, - сказал Вольдемар и удалился в свой кабинет.

Поручик Нелидов, которому Аграфена постелила на диване, тут же заснул. Модест же долго ворочался на жесткой кушетке, но сон к нему так и не приходил. В Петербурге он не был давно, больше года, и потому отвык уже засыпать во время белой ночи. До самой полуночи Модя тоскливо смотрел на блик света, пробивающийся из окна сквозь щель неплотно задернутой занавески. Глядя на эту щель, Модест испытывал безотчетный страх и чувство непонятной тревоги, но именно этот страх и эта тревога не позволяли ему оторвать от нее взгляд. Вскоре ночь перевалила за полночь. Модест понял это, потому что часы, сделанные под вид избушки на курьих ножках, стрелки которых шли в сторону, противоположную той, что ходят стрелки в обычных часах, прокуковали, как почему-то показалось Лихославскому, не двенадцать, а целых тринадцать раз. При этом вместо кукушки из окошка часов вылетал и снова скрывался в своем убежище маленький резной деревянный кукиш.

Едва часы прокуковали свое тринадцатое "ку-ку", по оконной занавеске скользнула чья-то быстрая тень. Вдруг эта тень изогнулась под прямым углом и сквозь щель в слегка приоткрытой оконной раме проникла в комнату. Тень эта имела явные человеческие очертания, причем напоминала она женскую фигуру в берете - таком берете, который носят швейцарские гвардейцы, охраняющие в Риме собор Святого Петра. Тень проползла по полу и, положив ногу на ногу, уютно устроилась в красном кожаном кресле, с подлокотниками в виде львов, стоящем спиною к камину.

- Кто ты и откуда? - спросил тень Лихославский, вспомнив о том, как еще в гимназии на уроках Закона Божьего священник отец Феофан рекомендовал задавать подобный вопрос любому видению.

- Зовите меня мисс Тременс, мисс Делирия Тременс. Я была другом покойного отца вашей возлюбленной.

- Так он что, умер?

- Он скончался вчера, от недостаточности сердечной деятельности. И я была с ним до самой его последней минуты.

- Значит, вы знаете Элен?

- Нет, к сожалению, Элен мне знать пока не довелось, а вот отца ее я навещала частенько, особенно в последний год его жизни. Но сейчас я здесь не только для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Меня послал к вам мессир Хошех, прямо из Шеола. - произнесла тень, и, вероятно, поняв, что ни это имя, ни название этой местности штабс-ротмистру Одиннадцатого гусарского Изюмского полка ничего не говорит, добавила: - Когда-то Хошех был Всем, но потом Всё разделилось на части и Хошех стал лишь частью Всего.

- Что-то не знаю я таких имен, - дрожащими устами вымолвил Лихославский.

- Вы что, Писания не читали? - удивиласась мисс Тременс.

- Как же, читал-с. Только никакого Хошеха не помню.

- А на каком языке, позвольте вас спросить, вы читали Библию?

- Ясно не каком, естественно, на церковно-славянском.

- А на языке оригинала вы ее не читывали? "Бе-решит вара Элохим эт ха-шамаим вэт ха-арец" ничего не напоминает?

- Как же я ее прочту на языке оригинала, если ни языка этого, ни самого оригинала, не знал никогда?

- Тогда поясняю, - ответила мадемуазель Тременс: - "Бе-решит" - это "в начале", "шамаим" - это "небеса", а слово "арец" переводится как "земля". Но самое главное то, как переводится слово "Элохим".

- И как же оно переводится?

- "Элох" - это "Бог". Слово "аллах", арабское его прочтение, надеюсь, слыхивали? А вот "им" - это окончание множественного числа. То есть "Элохим" - это Боги. То есть в Библии черным по белому квадратным письмом справа налево написано, что богов было больше одного. А зовут этих богов Тегом и Хошех. Тегом - антипод мессира Хошеха - вышел из него и отнял у него его же законное место. С тех пор мессир Хошех находится в подчиненном положении по отношению к Господу Тегому. И Тегом поручил Хошеху удерживать зло в разумных пределах.

- И зачем же он вас все-таки ко мне послал?

- Разговор есть один. Вы, кажется, хотите невесту свою спасти?

- Так точно, госпожа Тременс, а что, ваш Хошех, или как его там называть, может в этом мне чем-то помочь?

- Зовите его просто мессир. Мы, его подданные, зовем его так.

- Вообще-то я подданный Российской Империи и присягал на верность государю-императору.

- Хорошо, хорошо. Не будем трогать этот вопрос, чтобы не задевать ваши верноподданнические чувства. Но ведь если в полк ваш приедет его шеф принц Генрих Прусский, вы ведь будете также величать его Ваше Высочество. Так что вам, трудно назвать мессиром мессира Хошеха? Надеюсь, это для вас не laesa majestas? Или же вы исповедуете фарисейский принцип "non habemus regem nisi Caesarem"?

- Хорошо, мадемуазель Тременс, так чем же я все-таки вам обязан честью столь позднего визита?

- Позднего? Разве? Я, наоборот, предпочитаю приходить по ночам, когда мучимый тревогой человек не может заснуть. Не может заснуть от страха. Не может заснуть, поскольку едва он засыпает, к нему приходит кошмар. Жуткий кошмар. И вот тогда, когда он совсем перестает засыпать, прихожу я. Появиться я могу отовсюду. Могу вынырнуть из-за занавески окна. Могу выползти из-за шифоньера. А могу и просто вылезти из стены. Но к вам я пришла не поэтому. Просто, хочу я понять, что вы за человек. Можно ли вам доверить ответственное дело?