Алексей Куликов - Дорога к дому (СИ)

• Название: Дорога к дому (СИ)
• Автор: Алексей Куликов
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014

Подчинение догматам в этом мире возведено в канон. Он искупил свою вину, пронес боль через года и вернулся, чтобы построить новую жизнь на земле предков. Но прошлое не спешит отпустить и вновь пытается сделать его пешкой в чужой игре, уводя с прямой дороги. Дороги к дому.

---

— Помнится, совсем недавно ты собирался обворовать его, — насмешливо заметил человек.

— Он страшный. Неправильный весь. С таким нельзя заключать никаких договоров! — Ноби проигнорировал слова Безымянного и продолжил свой монолог, даже не замечая ироничной улыбки человека. Бесенок всегда умел примечать только то, что интересовало его, напрочь презревая всё остальное. — Давай уйдем отсюда. Мы ведь ему ничего не обещали, ничего не должны! Ну кто он нам? Давай вернемся в город. Тихий уютный город, вкусная еда… Давай вернемся… Твой брат, тот, забавный, он нам поможет как-нибудь устроиться и…

Безымянный перестал слушать жалобный скулеж приятеля, поняв, что толковых речей от того не дождаться. С Ноби так всегда! Стоит запахнуть жареным — и природная трусость бесов тут же выплывает не первый план. Правда, стоит этому самому «жареному» захрустеть на зубах, бесенок невероятным образом преображается. Но пока до этого далеко — хныканье и бесконечная череда жалоб, вот и всё, на что можно рассчитывать. Значит, приходится полагаться только на себя.

Решение оформилось внезапно, как нередко случается, когда все силы и душевные и физические направлены на его поиск. Неявное, не облеченное в мысль, не имеющее логической обоснованности и всё же твердое.

— Я согласен, — прошептал Безымянный. Он легко поднялся и, приблизившись к технику, замершему неподалеку от портальных врат спиной к человеку, повторил уже более отчетливо: — Согласен.

— Это радует, — холодно, словно его ни в малейшей степени не интересовал ответ, заявил рыжеволосый, поворачиваясь. — Отправляемся немедленно.

— То есть как — немедленно? — искренне изумился Безымянный. — Я полагал, мы заночуем в городе. Уже темнеет…

— Это невозможно, — всё столь же бесстрастно, как и прежде заявил техник. — Я уже неоднократно заявлял вам и повторю вновь: мы не можем рисковать. Несмотря на отсутствие у вас следящих устройств, возможность того, что вы провокатор, остаётся весьма высокой, так что мы не можем позволить вам вернуться в город и, возможно, связаться со своими истинными нанимателями. Посему наше немедленное выступление не подлежит обсуждению.

— Это уже граничит с паранойей, — раздраженно пробормотал Безымянный, одарив техника гневным взглядом.

В ответ тот безучастно покачал головой и возразил:

— Сия, как вы изволили выразиться, «паранойя» — возможно, единственное, что позволило нам выжить в прошлом и продолжать жить сейчас. Так что доступный вам выбор предельно прост: либо вы немедленно отправляетесь со мной, либо мы расходимся и уже никогда не встречаемся. Всё максимально определенно. Хочу сообщить также, что в дальнейшем вы будете лишены подобной возможности выбора.

Безымянный наконец понял, что подспудно тревожило его всё это время, не давало ему покоя, как навязчивая мелодия. Голос существа. Наконец-то человек осознал, что напоминал ему тембр голоса собеседника: рокот плазменного сгустка боевого излучателя — монотонный, бесстрастный, пустой. Голос смертельно опасной машины… каковой, собственно, и являлся техник. И всё же… Он не мог объяснить, но с самого начала, когда ещё только Гаргарон упомянул об этом контракте, что-то в нем отозвалось на предложение, и даже сейчас, стоя лицом к лицу с этим ожившим кошмаром прошлого, он ощущал у себя в душе отзвуки этого чувства, своеобразного зова. И он настоятельно требовал: соглашайся!

— Хорошо, — после долгого колебания сказал Безымянный, подчиняясь неведомой силе, толкавшей его во «тьму и неизвестность» Нима. — Немедленно, значит, немедленно.

«Мудрого — судьба ведет, глупого — тащит», — постарался успокоить он собственный разум, оправдать решение. Но в сердце своем понимал: только что был вынесен окончательный приговор его судьбе. Тот, другой путь, что был доступен ему совсем недавно, бесповоротно канул в небытие. Выбор превратился в рок.

Глава 10 Поле Милосердия

Вечность рассудит нас. А если и она не сможет — пусть это сделает Бездна!

Последние слова Котара из клана Оди, сказанные перед ритуальным самоубийством на стене павшей крепости Оди. Из запрещенной «Песни Героев».

Четыре, самое большее пять миль — вот и всё, что удалось одолеть Безымянному и его загадочному спутнику этим вечером, прежде чем безлунная ночь окончательно скрыла очертания окрестностей. Хорошо хоть, что к моменту, когда растущие тени слились с подкравшейся темнотой, старый Предвратный лес с его непомерно разросшимися деревьями, окруженными паутиной переплетавшихся ветвей, остался позади: Александер не очень любил путешествовать в лесах ночью, хотя всеми силами избегал признаваться даже самому себе в этой недостойной слабости. Двигались путешественники преимущественно к югу, изредка сворачивая на запад. Без дороги: старый тракт, вильнув влево на восток, петляя, направился к Хайланкару — монастырю-бестиарию, бывшему древним приютом Рыцарей Храма, и городу Самр — известному поставщику всяких редкостей, доставляемых из Запределья, — находящемуся под защитой семьдесят восьмой цитадели. Они же следовали извилистым путем, уверенно прокладываемым техником, сквозь нехоженое пространство приграничных земель.

Вскоре после того как они выбрались из-под сени деревьев, ночь в неизреченной милости своей стерла очертания форм окружающих предметов, оставив лишь дремучие, непроглядные тени, игравшие с разумом в опасную и чарующую игру обманов. Позади путников, не на таком уж и отдалении, споря по яркости со звездами, сияющими в небесах, вспыхнули огни городских стен Штормскальма, безошибочно узнаваемые по голубовато-белесому прерывистому сиянию — это шары-светлячки, повинуясь воле своих владельцев, пустились в бесконечное ночное путешествие. Эти же самые огоньки настойчиво уверяли ночных гуляк, что путь, пройденный ими, не столь велик и не стоило бы им отправляться в дорогу, поддавшись неразумным своим устремлениям, — по крайней мере, Безымянный именно так воспринял для себя роль мигающих огоньков.

Запнувшись в четвертый раз — теперь, на выползшем наружу переплетенье неведомых корневищ, мокрых и осклизлых, — он вполголоса выругался и ещё сильнее замедлил шаг, пристально вглядываясь под ноги и одновременно стараясь окончательно не потерять из виду своего стремительно вышагивающего спутника. Плетенье, способствующее виденью и ориентированию в темноте — столь часто выручавшее его в Тартре, — слабо помогало в путешествии через поросшие разнотравьем крутые холмы и кочковатые луга, чередующиеся с редкими плешивыми перелесками. В здешних буераках и при свете дня переломать себе ноги ничего не стоило! Техника же, который в самом начале пути соизволил таки представиться и назвать своё имя — Ви`ател Сикуро, — проблемы со зрением, по-видимому, не беспокоили совершенно. Во всяком случае, он ни разу не сбавил шага, не остановился в поисках ориентира. Двигаясь размеренно и уверенно, он легко прокладывал путь в кромешной темноте, обходя препятствия с грацией танцора, полагаясь — то ли на особенности зрения, недоступные Безымянному, то ли на память: кто знает, сколько таких же вот путешествий доводилось ему совершать прежде! — то ли ещё, одна Бездна знает — на какое неведомое чувство! Наверное, Александер даже искренне позавидовал бы этой тихой и твердой уверенности техника: он всегда умел ценить таланты и способности других, умел отдавать им должное, — если б не глухое недовольство, нараставшее в нем с каждой минутой и грозившее в самое ближайшее время перерасти в открытое раздражение. Не самое лучшее состояние для начала долгого совместного пути!

— Ночлег. Здесь, — коротко бросил внезапно остановившийся Ви`ател.

Безымянный устало огляделся по сторонам. Ночевке предстояло пройти с внешней от сияющей в отдалении громады Штормскальма стороны куцей березовой рощицы. В виду огромного — насколько можно было разглядеть в темноте — поля, поросшего невысокой ещё пшеницей, колеблемой, точно морская гладь — волнами, тихими дуновеньями южного ветерка.

— Стоило из-за такого короткого перехода уходить из города на ночь глядя, — сердито пробурчал себе под нос Безымянный, опускаясь прямо на землю и с трудом не позволяя охватившему его облегчению вырваться наружу.

Он был зол и даже не пытался таить своего дурного расположения духа. Ещё бы! Мало того, что техник настоял на этом дурацком вечернем переходе, хотя провести ещё одну ночку в хоттоле у Ингтара оказалось бы совсем не лишним, тем более в преддверии долгого — а он нимало не сомневался, что дорога предстоит дальняя: ведь не станут же техники, в самом деле, селиться по соседству с цитаделями конов, — пути. Заодно там же, в хоттоле, вполне можно было бы разжиться необходимыми в дороге припасами. Однако Ви`ател настаивал, и, говоря откровенно, Безымянный отнюдь не винил его за излишнюю осторожность, потому он не обиделся и не возмутился, когда техник, равнодушно пожав плечами, оставил его желчный протест без внимания. Но вот то, что Ви`ател не позволил ему вернуться в город за собственными его, Безымянного, вещами, пусть и весьма немногочисленными и скромными, но, тем не менее, составлявшими определенную ценность, по крайней мере для него самого — вот это уже был явный перегиб! Собственно, всё его имущество — за исключением одежды, старой, замызганной и потертой, той, что была на нем ещё в Тартре и успела срастись с ним, став чуть ли не второй кожей, да дешевенького, устаревшего нанитового преобразователя, имеющего в своей матрице едва ли полтора десятка инфоформ, — осталось в шкафу скромной чердачной комнатушки хоттола. Остался бесхозно висеть на вешалке новенький, ни разу не надеванный полный комплект одежды из уплотненной кожи с прокладкой, прошитой частой сетью нитей из алмазной паутины. И, что самое огорчительное, на нижней полке того же шкафа лежал отличный, пусть и далеко не новый мономолекулярный резак, с коротким, в полторы ладони, лезвием, выменянный в оружейном газэне на превосходнейший хрустальный накопитель для гражданских излучателей. Жалко…