Алексей Куликов - Дорога к дому (СИ)

• Название: Дорога к дому (СИ)
• Автор: Алексей Куликов
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2014

Подчинение догматам в этом мире возведено в канон. Он искупил свою вину, пронес боль через года и вернулся, чтобы построить новую жизнь на земле предков. Но прошлое не спешит отпустить и вновь пытается сделать его пешкой в чужой игре, уводя с прямой дороги. Дороги к дому.

---

— Быстрее, лейн Александер, быстрее ради всей мудрости мира! — Безымянный невидяще завертел головой — бесполезно! Всего лишь игра теней и бликов света. — Слезайте скорее с этого… — молодой техник аж зашипел, — отвратительного агрегата! Нам нужно уходить как можно скорее!

— Вот ещё! — человек отчаянно моргал, пытаясь вернуть зрение. — Это ты давай быстрее. Садись сзади и поехали…

— Идиот! — впервые за всё время знакомства Безымянный расслышал в голосе Ви`ател нотки откровенной паники. — Ты тупой идиот! — а ещё это был первый раз, когда техник обратился к нему на «ты». — Мы не можем использовать оборудование Суффо! На нем наверняка есть сигнализационный маяк. Если мы немедленно не избавимся от этой штуковины, нас обязательно обнаружат и выследят!

Безымянный сумел таки проморгаться и теперь смотрел в лицо своему нанимателю — презабавное выходило зрелище! Бледный от природы, техник от переполнявших его эмоций покраснел, как вареный краб, что в сочетании с рыжими волосами и круглым лицом смотрелось на редкость комично — так обычно выглядят цирковые клоуны, только огромного синего носа не хватало. Человек не удержался и рассмеялся во весь голос.

Техник вновь гневно зашипел и принялся что-то настойчиво говорить — Александер не обращал внимания, не слушал.

— Сейчас не время спорить, — утерев слезящиеся — наполовину от смеха, наполовину от света — глаза, он похлопал по заднему сиденью стинера. — Залезай, поговорим в дороге.

Глава 16 Сошедшиеся пути

Случайность — не что иное, как попытка ущербного разума оправдать собственную скудость.

Верховный Патриарх Сайалус Оноре де Данимар-Грегори. Из «Истактос ресиптанис».

Новенькие, сформированные по его личным меркам тяжелые доспехи матово поблескивали на солнце. Вернее, тускло серебрились только наплечники — для того, собственно, они и создавались: человека, отдающего приказы, сразу должно быть видно! Массивные, отлитые из облегченного титана, с платиновым напылением, они блекло светились, отбрасывая мириады солнечных зайчиков. Корпусные элементы и пластины экзоброни не сверкали: тёмное покрытие из алмазной паутины, адаптировавшееся к окружающим краскам, в данный момент отливало болотной зеленью — под цвет листьев карликовых, неприглядных деревьев, окружавших его, точно хоровод ярмарочных уродцев. Тяжелый и безобразный, как морда фантастической твари — из тех, о которых шепотом рассказывают родители своим непослушным чадам перед сном, — шлем, привычно прижат подмышкой левой руки. Массивные сапоги, на высокой, прошитой титановой нитью подошве, плотно облегают ноги, доходя до середины икр, и там сливаются в нанитовой сцепке с бронекостюмом.

Холодный взгляд кона обегает окрестности — уродство! Гребаное уродство: хуже, чем в Тартре; хуже, чем в Ванриамском запустенье, где он начинал службу; хуже… Хуже, чем он вообще когда-либо видел! Впереди, присев на корточки и прижав ладони к шлему, скорчился чтец, помимо основных своих обязанностей разведчика выполняющий также функции штатного «слухача». На чтеце красуется облегченная версия боевых доспехов и ещё более уродливый, чем у него самого, — шлем, заостренный к подбородку. Вот разведчик кивает, словно соглашается с кем-то, и поворачивает голову:

— Есть, сержант, — голос из-под шлема звучит глухо и неразборчиво, но большего и не требуется. И так понятно, что хочет ему сообщить… Как же его? Как?.. Ах ты ж дьяволы и бесы! Забыл. Опять забыл! — Наши на местах. Пока всё тихо. Спрашивают: когда приступать?

— Передай: пусть ждут, — его собственный голос звучит не менее глухо, чем у разведчика. Долбаная работа! Развернувшись, конфедерат, направился к небольшому холмику, виднеющемуся в отдалении, за которым располагался «штаб». О Бездна… Разве он об этом мечтал, учась в академии? Разве ЭТО заслужил после стольких лет на границе? Если б только он мог представить, ЧЕМ придется заниматься, получив долгожданное повышение — никогда не согласился бы на него… «Врешь, братец! Врешь самому себе! Ты бы согласился, согласился как миленький, даже если б знал, что придется каждый день вылизывать задницы «ба-альших начальников», резать младенцев и есть их ещё сырыми. Согласился, никуда не делся бы… — В Бездну! — А вот и «ба-альшие люди», чтоб их…»

Сержант Дани Павилос лэйн Соломон — выполняющий обязанности по надзору за личным составом специальной тактической ладони «Грифон» и являющийся одним из двух заместителей гроссмейстера Гермагена де Вард-Тиморениса (называемого подчиненными за глаза просто и незамысловато — «Сволочь»), остановился в нескольких шагах от своего начальника и с почтительным видом стал дожидаться, когда его шеф закончит доходчиво объяснять хмурому и насупившемуся стражу, какой тот осел и почему именно, его предками были бараны, козлы и (отчего-то) навозные мухи. В этот раз испытать всю необоримую силу «очарования» гроссмейстера Тиморениса выпало Локасу Самарту — Дани ещё не успел как следует познакомиться с этим парнем, впрочем, как и с остальными бойцами ладони (тем паче что в этой «ладони» было не пятьдесят человек как обычно, а без малого четыре сотни — и это не считая чтецов, плетельщиков, ваятелей и даже одного криптографа! — общая же численность сводного отряда, именующегося «ладонь Грифона», превышала шесть сотен человек). Но он успел понять, что Локас очень сильно напоминает ему Крага Оуэлса — бойца его прежней ладони, переведенного куда-то на южные рубежи как раз перед той проклятой «зачисткой» в Тартре: те же черты характера — упрямство, беззаветная храбрость, честность… В общем, Локас был не самым удобным подчиненным для любого начальника, привыкшего взирать на своих людей, как на рабочий скот — а именно таким начальником и был де Вард-Тиморенис. Оттого-то Самарт оказался в числе особых «любимчиков» Гермагена, и редкий день обходился без того, чтобы гроссмейстер не нашел очередного повода дать своему подчиненному это почувствовать.

Дани не прислушивался к гневной речи Гермагена и даже не пытался понять, чем вызвано его неудовольствие на этот раз: видит Бездна, вывести гроссмейстера из себя ничего не стоит, это может сделать даже стрекоза, обгадившая цветок в другом полушарье Терры!

— Чего тебе, Соломон? — грубо бросил де Вард-Тиморенис, заприметив, наконец, своего заместителя и прервав на полуслове гневную тираду, чем тут же не преминул воспользоваться Локас — исчезнувший с ловкостью человека, давно привыкшего к таким маневрам.

— Расстановка закончена. Все люди на своих местах, гроссмейстер, — в тоне Дани не ощущалось ни малейшего почтения, он говорил, как автомат, и даже такой нейтральный тон давался ему не без труда. — Территория полностью оцеплена. Мы готовы начинать операцию и…

— Наконец-то! Ленивые ублюдки, пригодные только чтоб девок портить, — де Вард-Тиморенис грязно выругался и сплюнул, Дани стоял с каменным лицом, ожидая окончания очередной истерики. — …ханые козлом выродки! Чего пялишься, недоумок? — этот вопрос уже явно относился к нему, и Павилос счел уместным изобразить некое подобие внимания и уважения, хотя для этого приходилось буквально насиловать себя. — Раз эти долбачи готовы — пусть начинают! Я не собираюсь торчать в этом отстойнике для свиней до бесконечности!..

— Что у вас? — Дани, занятый старательным изучением облаков, скользящих по низко висящему небу, не заметил, как к ним приблизился Серапис кон Александер — истинный повелитель, владыка и господин ладони Грифона, что бы по этому поводу ни думал Гермаген (если последний вообще о чем-нибудь думал, в чем Дани был отнюдь не уверен).

Павилос так и не понял, не смог уяснить для себя, что могло связывать двух настолько непохожих людей, как высокого ваятеля кон Александера — человек сухого, жесткого, но всегда в высшей степени корректного и внимательного к окружающим, и де Вард-Тиморениса — отъявленного сквернослова и буяна с явно выраженными человеконенавистническими наклонностями. Одно Дани уяснил: чем бы ни была вызвана эта взаимная приязнь, — корни её гнездились в далеком прошлом. Серапис всецело доверял Гермагену, а тот, в свою очередь, готов был броситься в огонь по первому слову ваятеля.

— Эти пьяные черепахи, наконец, зашевелились, мас, — де Вард-Тиморенис снова выругался, нимало не смущаясь присутствия шанарет`жи. — Я отдал приказ начать операцию.

— Ты предупредил их быть предельно осторожными и не лезть на рожон? Предупредил, что в любом случае это в первую очередь не карательная, а поисковая операция?

— Не воняй, Серапис, — скривился Гермаген, — они ж не девицы на лекциях о целительстве! Сами всё прекрасно понимают. Ну, чего ты вылупился, как куртизанка на беса?! — Вот это уже относилось к Дани, и он мгновенно придал лицу внимательное выражение. — Я отдал приказ, сержант, так что живо собирай свои куцые мозги в кучку и дуй его выполнять! Бегом!