Петр Ильинский - Легенда о Вавилоне

• Название: Легенда о Вавилоне
• Автор: Петр Ильинский
• Издательство: Гиперион
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-89332-143-2

Петр Ильинский, уроженец С.-Петербурга, выпускник МГУ, много лет работал в Гарвардском университете, в настоящее время живет в Бостоне. Автор многочисленных научных статей, патентов, трех книг и нескольких десятков эссе на культурные, политические и исторические темы в печатной и интернет-прессе США, Европы и России. «Легенда о Вавилоне» — книга не только о более чем двухтысячелетней истории Вавилона и породившей его месопотамской цивилизации, но главным образом об отражении этой истории в библейских текстах и культурных образах, присущих как прошлому, так и настоящему. Цель автора — размышление, а не открытие, процесс, а не результат, историко-культурное путешествие, а не прибытие в заданную точку. Тем более что история Вавилона отнюдь не закончена, а продолжается на наших глазах.

---

Ревизионистских групп в общей сложности две[265]. Первая группа, «минималисты», настаивает на очень позднем времени создания библейских текстов и поэтому на их малой историчности. Они считают, что яхвизм был разработан в VIII–VII вв. до н.э., уже после падения Израиля, что почти все священные тексты были записаны в вавилонском пленении или даже в персидский период, а поэтому историю древнейшей Иудеи вовсе не обсуждают, считая ее несуществующей. Еще есть «умеренные минималисты», желающие всего лишь частичной ревизии библейской истории в пользу неисторичности Исхода, автохтонного возникновения древнееврейской нации (не пришедшей откуда-либо, а всегда жившей в Палестине), и невозможности существования объединенной державы Давидидов в X в. до н.э. Как следствие, они отсчитывают начало еврейской государственности с IX в. до н.э. и полагают, что северное, Израильское царство сформировалось раньше южного, Иудейского{50}.

Безусловно, VII в. до н.э., как мы увидим чуть позже, был исключительно важным периодом для формирования библейского канона, но кажется очень маловероятным, что текст, который в ближайшие годы сумел пережить величайшие политические потрясения (а значит, почитавшийся священнейшим и драгоценнейшим), не насчитывал уже нескольких столетий, не был неотъемлемой частью национальной традиции. В этот период была создана лишь еще одна версия событий, хорошо известных древним иудеям. Ее автор, без сомнения, опирался (и неоднократно ссылался!) на документы более древние, а также на весьма прочную устную традицию и в смысле фактическом, на наш взгляд, ничего особенного не выдумывал[266], хотя, конечно, анализировал и интерпретировал свою повесть на современный ему лад.

Например, деяния израильских, и особенно иудейских[267] царей, описанные в 3-й и 4-й Книгах Царств, представляют собой первую экклесиастическую, теологическую историю, т. е. историю, написанную с религиозных, яхвистских позиций. Не стоит упрекать ее за умолчание о каких-то событиях и отсутствие ассиро-вавилонской хроникальной бесстрастности. С нашей точки зрения, даже пропустив в своем изложении нечто, кажущееся современным историкам исключительно важным, библейский летописец создал труд выдающийся — первую концептуальную историю человечества. Не хронику, не летопись в прямом смысле слова, а именно Историю. Он первым задумался над прошлым, возможно, вглядываясь в сухие строки царских анналов, составленных его предшественниками. Задумался не над каким-либо одним эпохальным событием, как древние шумеры, а над их течением и попытался установить закономерность. Именно поэтому сочинитель-девторономист (Dtr) и стал отбирать материал, разделяя его по степени философской важности. Автор иудео-израильской истории IX–VII вв. до н.э. и есть первый настоящий историк человечества, а не столь уважаемый нами Геродот. Историк — это тот, кто сначала собирает, а потом отбирает. И к тому же анализирует и делает выводы[268].

Какой бы могла быть хроникерская, стандартизированная история Израиля, отчасти демонстрируют ассирийские и вавилонские анналы — читать их сухие отчеты весьма скучно. Один из напрашивающихся выводов — субъективная, индивидуальная история много долговечнее, живее истории официальной. Любой историк, имеющий точку зрения, какую-то концепцию (пусть даже отчасти подгоняющий под нее известные ему факты), как правило, выстраивает здание, заметно превосходящее прочностью и объемностью одностороннюю серую плоскость бюрократа-анналиста. Естественно, это не относится к работам полностью заказным или лживым — в реальности, тоже официозным. Интересно, что их авторы всегда жаждут, хотя бы внешне, сымитировать труды классические — работы не всегда совершенные, но субъективно-честные, в отличие от произведений намеренно фальсификаторских. Карикатурные тени изготовителей таких псевдоученых подлогов, из века в век тщетно пытающиеся заполнить страницы мировой историографии, являют собой жалкую пародию на творческую индивидуальность.

Характерно, что Книги Царств и не претендуют на полное и детальное изложение событий. В них неоднократно указывается, что описание прочих дел того или иного царя находится «в летописи царей Иудейских» (или Израильских), т. е. в тексте, по-видимому, хорошо известном современникам и первым читателям. И всегда отмечается, кто из царей делал «угодное» или «неугодное в очах Господних». Первыми обычно были правители иудейские (как правило, через одного), а последними — израильские. Работавший уже после гибели израильского государства основной автор исторических книг Dtr именно этим обстоятельством объяснял причины падения Израиля и спасения Иудеи. Поэтому так бесплодны попытки некоторых ученых рассматривать девторономический текст как пристрастную летопись: сам автор никогда не выдавал свое произведение за всеохватывающую хронику.

Вообще удивительно суждение, популярное ныне среди ряда ученых, что некая группа лиц в VII в. до н.э. смогла выдумать иудейскую историю, фактическую и, главное, духовную, а потом чрезвычайно быстро навязать ее современникам и сотням будущих поколений. Интерпретировать прошлое — да, это было в их силах. Но полностью его изобрести? Подавить все альтернативы, в том числе принадлежащие народному преданию? Такое оказалось невозможным даже в XX в., с его гораздо более эффективными способами контроля сознания инакомыслящих и, что даже важнее, инакопомнящих.

Не движет ли выдвигающими эти теории людьми банальный интеллектуальный вандализм — подсознательное желание попросту разрушить все равно что, а лучше, конечно, что-нибудь большое и красивое? Отринуть библейский дискурс, потому что им будет так приятно, благостно, если Книгу удастся скомпрометировать в глазах человечества[269]. Не является ли главной движущей силой подобных штудий конструктивная бесплодность, имманентная их авторам, понимание того, что создать что-либо даже отдаленно подобное Писанию, вообще — создать что-нибудь они не способны?

Гораздо более серьезным аргументом в пользу ревизии древнейшей истории Израиля служат данные ряда археологических исследований, хотя археология все-таки не физика и часто допускает различные толкования одних и тех же результатов. В последние годы среди ученых по этому поводу идут острейшие дискуссии, исход которых еще отнюдь не предрешен. Пока мы не станем отвергать все суждения «умеренных»: некоторые из них кажутся, как минимум, не беспочвенными. Не имея ни возможности, ни желания вмешиваться в споры квалифицированных специалистов, изложим вкратце некоторые их аспекты.

Первое: согласно данным раскопок, собственно, Град Давидов — Иерусалим X в. до н.э. был очень невелик и совсем не похож на столицу крупного палестинского государства, каковым он предстает в Библии. Второе: на территории древней Иудеи найдено очень небольшое количество артефактов, могущих свидетельствовать о распространении в тех местах письменной культуры вплоть до конца VIII в. до н.э. В отличие от этого многочисленные черепки и печати с надписями различного характера обнаружены на территории северного царства — Израильского, и они могут быть датированы не позже чем IX в. до н.э., т. е. временем более ранним. Третье: наиболее крупные и поражающие воображения строения, которые опять-таки находятся на территории древнего Израиля, а не Иудеи, на основе анализа современной им керамики должны быть отнесены опять-таки ко времени существования независимого древнего Израиля (IX–VIII вв. до н.э.), а не эпохи расцвета объединенной, согласно Библии, иудейского монархии, совпадающей с царствованием Соломона (середина X в. до н.э.), как то делалось ранее{51}.

Из этого делается следующий вывод: объединенного государства Давида и Соломона вообще не существовало, Иудея и Израиль возникли независимо друг от друга, при этом северное государство — Израиль — было и более развитым, и более богатым[270]. Поэтому традиционная датировка яхвистского и элохистского текстов неверна. Древнейший слой Библии был написан в Иудее не раньше VIII в. до н.э., а может быть и позже, поскольку как его религиозно-идеологические установки, так и историко-географические координаты отражают реалии VII в. до н.э. Например, легенда об Исходе появилась вследствие борьбы с воспрявшим после ассирийского господства Египтом, а топографические детали странствования протоевреев по Синайской пустыне имеют смысл только в контексте обстоятельств VII в. до н.э., и никакого другого. Это, в свою очередь, согласуется с данными раскопок, а именно с датировкой соответствующей керамики: только в конце VIII в. до н.э. возникло развитое государство с центром в Иерусалиме — Иудейское царство.

С археологами мы спорить не будем. Они достаточно спорят друг с другом и отнюдь еще не достигли согласия в том, каким временем должны датироваться те или иные черепки{52}.[271] Однако мы не можем отказать себе в удовольствии напомнить читателям, что многие из ревизионистов всех мастей еще недавно настаивали на том, что и самих-то Давида и Соломона не было: как же, ведь на их счет, за исключением библейских текстов, нет никаких независимых свидетельств! Этой любопытной гипотезе, к большой радости традиционалистов, в 1993 г. был нанесен тяжелый удар, когда удалось обнаружить осколок триумфальной надписи арамейского правителя IX в. до н. э., где он извещал о победе над царями из «дома Давидова». Иначе говоря, имя Давида было к тому времени уже хорошо известно в Палестине[272]. В настоящее время ученые полагают, что упоминание о Давиде содержат еще два ранее известных источника — по отношению к одному из них («моавитскому камню») это признано почти всеми, а ко второму (надписи фараона Шошенка I) — многими{53}.[273] Кстати, на «моавитском камне» или «моавитской стеле» (вторая половина IX в. до н.э.) значится только один древнеизраильский бог — Яхве[274].