Олег Малахов - Непоправимость волос

• Название: Непоправимость волос
• Автор: Олег Малахов
• Жанр: Контркультура

Это новая книга о мечте, практически неосуществимой, но даже сама мысль о которой заставляет грезить ею.

---

Я опять ждал тебя слишком долго. Вновь пришлось связываться с начальниками пограничных застав, чтобы узнать, не пересекала ли ты границу. Но ты спряталась в зарослях неизвестной мне нейтральной территории… Или все мировое сообщество признало тебя представителем низшей расы, и тебя вычеркнули из списков проживающих на Земле людей?..

Так значит, ты ждал меня, и мне следовало все-таки пуститься в путь… Я вижу, как ты нервничаешь, смотришь на часы каждые пять секунд. Я играю с тобой в опоздание. Я испытываю твое терпение. Ты не человек для меня, а только особь, заинтересованная в продолжении своего рода. Тебя нет для меня. Я потеряю стыд, отдаваясь едва знакомым археологам и альпинистам, но я не приемлю твоей жажды, преследующей мое тело. Мое тело… Неужели я нужна тебе для совершенствования твоего внутреннего мира, духовного начала твоего? Все свершится на следующее утро. Ты встретишь меня, сияющую и волнующуюся, радостную оттого, что ты дождался меня, искал и переживал. Но потом будет ночь, твоя ночная смена, твой дом с привидениями. На следующее утро. Если я проснусь, если я усну.

Тебе все еще пять лет. Ты уже нашел свою мать, и теперь с улыбкой встречаешь ее в доме, в котором пока что еще не хватает твоего отца. (Я никогда не стану твоей, пока он не появится у тебя…) Ты прячешь свои глаза, разбив чайную чашку, ты тянешься ручками к маме, чтобы она тебя пожалела и не наказывала тебя. Тебе еще пять, а ты уже начинаешь расстраиваться из-за слишком тугих клубков вен на твоих ногах. Ты уже предчувствуешь ряд серьезных операций, которые не позволят тебе видеть меня, которые заставят тебя скучать и бредить из-за невозможности видеть меня. А я еще не могу представить себя твоей медсестрой, хоть ты и стараешься придумать мне наиболее яркую роль, таинственную и романтичную. Тебе еще пять лет, но твоя борода уже вырастает до колен, и мать не успевает отстригать ее.

Отрешение, опустошенность… Do you feel the same? Do you pronounce the same desperate words and lose patience time after time and merge to a new search?.. Do you?

I am a showman. I am an actor. I am interviewed being a prominent person.

While you are dying in front of me. Lying shot and crying for help in the deserted shooting area. Is it you? My beloved and seemed to be lost forever child? Is it me standing over you and letting you die so poignantly?

— До скольких лет вы писались в постель?

— Когда вы впервые почувствовали сексуальное влечение?

— Видели ли вы голыми своих родителей? Если да, то в каком возрасте это происходило и возбудило ли это вас?

— Нравился ли вам кто-нибудь из людей гораздо старше вас?

— У вас уже был сексуальный опыт? Если да, то с представителем какого пола?

— Вам снятся эротические сны?

— Я вам нравлюсь? Если я нравлюсь вам, значит вы вполне положительно отнесетесь к предложению совершить со мной физическое совокупление?

— Почему я вам не нравлюсь? Говорит ли то, что я вам не нравлюсь, лишь о том, что вы не согласились бы вступить со мной в физическую связь, или вам в данной связи не нравится и моя личностная характеристика?

— Каков ваш идеал?

— Похож ли он на кого-нибудь из ваших родителей?

— Сколько оргазмов вы обычно испытываете в течение суток отдыха с вашим партнером?

Я не желала описывать все ужасы таможенного контроля, но что мне остается делать… Хочу, чтобы ты знал, чтобы пожалел меня, чтобы прочувствовал, осознал, что ничто не в силах меня остановить. Никогда! Я здесь! С тобой! Я добралась сюда. Я приехала к тебе. Мертвая, утратившая тебя, но я с тобой. Я неописуемо рада тому, что ты трогаешь меня.

А кем только мне не приходилось становиться, чтобы мне разрешали навещать тебя в резервациях……. Приносить тебе твои любимые пирожные……. Я был твоим раненным моряком, висел прикованный к мачтам кораблей великих первооткрывателей. Я — язык, я — музыка смыкающихся ресниц. Сирена сирен. Серна в пустыне. Уставшая от погонь за слепыми антилопами и вкусным алкоголем. Я — литература.

Новой литературе не нужны темы, герои, композиции, порой ей даже не нужны слова.

Я стал твоим личным писателем, который описывает твою личную жизнь, превращая ее в исторический факт. А сам я распадаюсь на все большее количество историй. Я разыгрываю свое участие в каком-нибудь захватывающем сюжете в лотереях, распродаю на аукционах. Я комкаю свое тело, лопается его оболочка. Внутренности смешиваются с кожей и волосяным покровом, с мозгами. Я становлюсь массой жизнеспособных молекул. Я швыряю себя в краски… Краски поглощают меня. Краски, как некая лавина беспричинного саморазоблачения, разрыва ткани существования. Краски, в которые можно погружаться со сладким чувством неповторимости момента, теряя надежду на возвращение. В эти краски невозможно не верить, как в свои неумолимо терзающие тело и душу инстинкты. Я развеян в небе. Я разбрызган в космосе.

Я не виню тебя в том, что ты перестала быть мной. Мне действительно хочется заключить себя в оболочку одиночества. Девственного и неподвластного времени. В твоем мозгу еще могут тлеть мои мысли, но они уже ингибируются тобой, отживают свою полноценность. А когда-то ты их лелеяла как последние глотки воздуха. Мне приятно, что ты тоже довольствуешься очередным обретением своей сущности внутри своего тела, еще помнящего мои сексуальные порывы и одержимость телесными удовольствиями. Мне теперь кажется, что и ты, и я стали чем-то лучше, интереснее в какой-то мере, почему-то более привлекательными. Вот так, по отдельности. Вне, за пределами друг друга. В каждом из нас сейчас, пожалуй, можно найти кого-то еще, ранее прятавшихся индивидуумов. Мы после разъединения вновь устремили взоры на человечество как на притаившееся скопление лишенных облика особей. Мы смешиваем теперь каждый свое сознание с болью невыносимой, мучащей вселенский мозг. Проникаем в его тайники, вскрываем его гнойники. Я был бы рад еще раз общаться с тобой как с собой, но никогда не позволил бы тебе опять поработить меня. Но, знаешь, даже не из-за скуки, а общаться, как общаются животные, обнюхивая друг друга, намереваясь найти возможность осуществления полового сношения. Тебе ли мне говорить об этом… Я — твой миллионный ты. Ты — моя миллионная я. Мы — наполовину пленники друг друга. Мы — всегда другие. Друзья и враги. Случайности и закономерности. Мы так часто менялись лицами друг с другом, что потеряли ощущение личностного присутствия друг без друга. Нас нет. Лишь невидимый младенец, воплощающий наш время от времени распадающийся союз, остается бездыханно светящимся объектом в тени нашего общего сна, в тесноте нашего разобщенного стенания.

Я, весь облитый золотом своих мыслей, ускользающий и невидимый, пронизанный условным желанием прогуливаться бесцельно и вынашивая цель, травмируя раненый мозг и его незаживающие раны. Я, весь промокший от слез неба, моих истерических рыданий слез, беспамятно шатаясь среди окрыленных идеями людей. Я, в неосознанном мной состоянии, исполненный здоровья, искалеченный непризнанностью, я … увидел … тебя… ТЫ, как будто, вроде бы, точно Я сам, шла мне навстречу, поглощенная своей красотой, некой реликвией современности, воплощенной в твоем облике, шла навстречу мне, но не ко мне. Не ко мне вели твои шаги. И я … я не мог не задержать тебя. Возгласом «постойте» остановить тебя, идущую не ко мне, ищущую, но не ко мне ведущий путь, но мне так необходимо было хотя бы попытаться на мгновение стать частью твоего движения, сознания твоего, частью тебя, следующей по тщательно выверяемому маршруту. Мои попытки не могли увенчаться успехом, но ты (ТЫ) действительно остановилась……. А ты ведь всегда ждала, когда закончится семестр, когда начнут цвести цветы в твоем саду, когда ты опять поедешь к морю, ты всегда вспоминала свои путешествия, и чтения на верандах любимых коттеджей, чаяния, обрывавшиеся началом учебного года, обязанностью вставать холодными зимними утрами из своей теплой постели, пропитывавшейся мечтами о мачтах белоснежных парусников с розовыми парусами экваториального рассвета, вставать в нагромождение социально обусловленных необходимостей и благопристойностей. ….И вот… ты остановилась, и я должен был говорить. Опутывать тебя. Побеждать твои маршруты и становиться олицетворением твоей безудержной мечтательности. Становиться тобой постепенно, но верно и безвозвратно. Я предложил тебе играть роль, очень занятную роль моего сопровождающего. «Уверен, я не смею претендовать на возможность проводить с вами много времени, вы мне кажетесь совершенно недоступной женщиной, но позвольте мне предложить вам появляться со мной на очень редких, но обязательных для меня вечерах, раутах, концертах. Я бы представлял вас своей спутницей, мне бы наверняка многие завидовали… И, ведь вы же понимаете, что это не накладывает на вас никаких обязательств, кроме как предлагает вам возможность приятно проводить время за распитием коктейлей и разговорами с известностями и их пассиями.» И она согласилась (любопытство одолело ее неприступность).