Татьяна Тарасова - Седьмая невеста

• Название: Седьмая невеста
• Автор: Татьяна Тарасова
• Жанр: Научная Фантастика

---

Сам Кумбар думал о себе точно так же. Воображение рисовало ему страшные картины совокупления с женщиной, и холодный пот бисером выступал на его красных щеках. Он стал плаксив, раздражителен; старые приятели перестали понимать его шутки, прежде такие тонкие и остроумные; придворная сволочь шепталась за его спиной, предвкушая скорое падение фаворита; в довершение ко всем несчастьям у него начали дрожать руки. Сайгад понимал, что положение сие если не безнадежно, то уж отчаянно точно. Осложнялось оно тем, что Хафиз явно терял к нему интерес, все больше увлекаясь беседами с цирюльником Гухулом - врагом Кумбара и его коллегой по Собранию Советников. Тот был умен и весел почти как сам сайгад, но обаяния в нем не хватало, и прежде обстоятельство это помогало Кумбару удерживать владыку на своей стороне. Теперь все было иначе. Хитрая ухмылка Гухула стала привлекать повелителя так же, как раньше привлекал его негромкий заразительный смех Простака. Да, следовало признать: позиции старого солдата пошатнулись; слава его дала трещину, и преизрядную; а здоровье - физическое ли, душевное ли - не позволяло снова сесть за козлы и править Аграном, править почти единолично, как было прежде...

Мрачные мысли, одолевавшие сайгада теперь ежедневно и еженощно, туманили его голову и сейчас, за маленьким круглым столиком красного дерева посередине зала. Опустошив уже две с половиной бутыли дорогого, привезенного из далекого Калоса белого вина, Кумбар, нахмурив выцветшие редкие брови, завороженно смотрел на крошечную винную каплю, сползающую по крутому боку серебряной чаши. В ней видел он свое отражение, уменьшенное стократ, и ничего привлекательного в этой физиономии не находил. Мысли его разбредались, путались; то одно, то другое приходило вдруг в голову, но все неизменно печальное - иного, казалось ему, уже не дано. Если бы в таверне не было так шумно, а соседи сайгада сидели бы к нему поближе, они сумели бы расслышать то, что бормотал он себе под нос, а расслышав, решили б, что старый солдат несомненно лишился разума, ибо нес несусветную - для постороннего и непосвященного - околесицу. "Из дюжины шесть... Из дюжины шесть? Как? Они одинаковые... Я не знаю, кто недостоин... И кто достоин... Из дюжины шесть!"

- Из какой дюжины? - низкий, чуть хрипловатый голос, такой глубокий, что сердце сайгада ухнуло к самым пяткам при первых же его звуках, раздался вдруг за его спиной.

Он оглянулся, облегченно вздохнул. За его плечом стоял огромный парень лет двадцати с лишком, атлетического сложения, с длинными черными волосами почти до лопаток, суровым лицом и синими глазами уроженца Севера.

- Какой такой "дюжины шесть"? - с интересом повторил он, бесцеремонно усаживаясь за столик Простака.

- Выпей вина, Дигон, - кисло улыбнувшись, выдавил Кумбар, подвигая парню початую бутыль. - Отличное вино... калосское...

- Ты не ответил на мой вопрос.

- Ах, ты об этом... - вяло протянул сайгад. - Дюжина - это значит двенадцать. Понимаешь? Двенадцать кружек пива есть дюжина, и двенадцать солдат тоже есть дюжина... А полдюжины - значит, шесть. Шесть мечей есть полдюжины, и шесть жеребцов тоже есть полдюжины, и даже шесть сочных кусков барашка есть полдюжины, и ни куском меньше... - заунывным голосом вещал Кумбар, не замечая удивленного взгляда соседа. - Ну и, ясно, ни куском больше... А если, к примеру, взять трех жеребят, то это будет...

Он вдруг словно опомнился, смущенно взглянул на парня и неуклюже попытался реабилитироваться.

- Какая дюжина, Дигон?

- Клянусь Тором, ты заболел, сайгад, - бодро объявил северянин то, о чем все только думали, но сказать открыто не решались. - Ты хмур, бледен и глуп. Прежде я не видал тебя таким. У нас в Аккерии сие называли "поцелуем мертвого кургана", понял? Хр-рм-м...

Хорошее вино...

Он в несколько глотков осушил бутыль и взял другую. Похоже, состояние сайгада не слишком волновало его: чем-то очень довольный, парень выхлебал ещё полбутыли и только тогда соизволил обратить внимание на понурого Кумбара.

- А что, толстый, правду говорят, что ты у Хафиза в приятелях ходишь?

- Я не толстый, - впервые проявил живое чувство сайгад. - В боях окрепло мое тело, в боях мои руки...

- Тьфу! - раздраженно сплюнул Дигон на чисто вымытый деревянный пол зала. - Да ты и впрямь рехнулся. Не могу слышать, когда воин ноет словно девица! Ну-ка, выкладывай, о какой это дюжине ты тут пел!

И тогда сайгад решился. Быстрым шепотом он поведал аккерийцу всю историю своей грядущей уже опалы, особенно упирая на то, что все красавицы хороши безумно, и выбрать из дюжины необходимую шестерку никак нельзя. Вздрагивая всем телом он живописал Дигону прелести девушек, их ум, скромность и изящество; он даже изобразил их голоса, перепугав своим визгом ближайших соседей до полусмерти; вскочив, весьма художественно показал гнев Светлейшего и собственное отчаяние. Наконец Кумбар выдохся, сел, вопросительно посмотрел на парня.

- М-да-а... - задумчиво покачал головой Дигон. - Влип ты в историю, приятель. Недаром говорят наши старики: "Чем выше заберешься, тем дольше будешь падать." А от себя добавлю - и тем больнее ударишься...

- Не болтай же, Дигон! - взмолился сайгад, чувствуя, что слезы вот-вот польются из глаз, как это частенько случалось в последнее время. Придумай лучше, что мне делать? Слыхал я, что ты в Шудуре недавно, но успел многое... За такого наемника как ты, парень, я б десятка парней не пожалел...

- Не болтай сам, - остановил его аккериец. - Дело твое пустое, и помочь тебе я могу. Но прежде ты должен исполнить одно мое условие...

- Какое? - Кумбар выпучил глаза и насколько мог вытянул короткую бычью шею. - Проси что хочешь, друг. Я на все согласен! На все!

Ухмыляясь, Дигон посмотрел на возбужденного сайгада.

- На все? Что ж... Вот мое условие: кликни-ка во-он ту красотку, да отведи её наверх... Сам знаешь, куда... И зачем...

- Ты... Ты что? - задохнулся от возмущения Кумбар. - Я же сказал тебе - в последнее время у меня с этим ничего не выходит...

- И смотри мне! Чтоб девица потом не жаловалась!

Дигон расхохотался, не обращая ровно никакого внимания на пылающие щеки сайгада и струящиеся из тусклых глаз слезы - старый солдат все же не смог удержаться и заплакал, в душе проклиная себя за эту слабость, - открыл новую бутыль и прильнул к ней губами, с наслаждением глотая терпкий напиток. Кумбар обреченно вздохнул. Он знал аккерийца без малого пять лун, знал, что ему можно довериться, и что каждый парень из Агранского войска мечтает стать его куншаком - другом, что женщин тянет к этому синеглазому великану словно мух к варенью из бананов; сам же сайгад давно не чувствовал под ногами опоры - с того дня, как Хафиз назначил его экзаменатором для девиц - и давно жаждал разделить свое горе с надежным человеком. И вот такой человек волею богов ниспослан ему в таверну "Слезы бедняжки Манхи", но его условие... Нет, оно невыполнимо... Конечно, невыполнимо...

- Я согласен, - сумрачно буркнул Кумбар, не глядя на развеселившегося Дигона. - Где там эта рыжая корова... Эй, крошка! Иди ко мне!

Пышнотелая Кика, в восторге от приглашения столь именитого гостя, ринулась к нему, сшибая по пути менее почетных посетителей. Под одобрительные вопли присутствующих Кумбар, пошатываясь от отчаяния, повел подругу по узкой винтовой лестнице наверх.

Когда дверь за ними захлопнулась, аккериец свистнул слугу, велел принести мяса и ещё вина, и приготовился ждать.

*

*

*

Дигон, который с утра ещё успел и нализаться и проспаться, допивал шестую за этот вечер бутыль славного калосского. Он не стеснялся заказывать вновь и вновь, справедливо полагая, что сайгад с удовольствием заплатит за все. То есть, может, и без удовольствия, но обязательно заплатит.

Громко чавкая, аккериец уплел баранью ногу, блюдо тушеных овощей и целую связку крабьих палочек из заказа Кумбара. Немного насытившись, он обвел посоловевшим взглядом зал, не без тайной гордости отметил обращенные к нему томные глаза здешних девиц, и ещё раз за нынешний вечер сказал себе, что пришел сюда не зря. Обычно он предпочитал кабаки попроще - и не потому, что там было все гораздо дешевле, а потому, что в них веселье шло полным ходом. Настоящее веселье, не то что тут... Но утром Алма передала ему с посыльным крошечный золотой медальон, а сие означало непременное свидание; на словах же мальчишка просил Дигона ждать её перед полуночью в "Слезах бедняжки Манхи" - таверна эта была наиболее удаленной от дома Алмы, а значит, и вероятность встречи со знакомыми значительно уменьшалась.

Алма происходила из знатного и богатого Шудурского рода Мисхинов. Единственная дочь, она росла в холе и неге, обожаемая родителями и слугами, и уже четвертый год от женихов её не было отбоя - девушке едва исполнилось четырнадцать лет, как в дом зачастили мужи всех возрастов, от юнцов до седовласых старцев. Каждый предлагал высокородным Мисхинам оценить по достоинству его кандидатуру; к величайшему сожалению добрых родителей достоинство кандидатур состояло исключительно в золоте, в то время как они хотели бы видеть супругом дочери мужчину, а не сундук с деньгами - умница и красавица Алма без сомнения заслуживала того. Потому женихов приветливо и почтительно встречали, но затем так же приветливо и почтительно выпроваживали.