Артур Прядильщик - Сирахама

• Название: Сирахама
• Автор: Артур Прядильщик
• Жанр: Альтернативная история

Фанфик на «Сильнейший в истории ученик Кеничи». Неканон. Напрочь.

---

— У мужиков не кнопка, а манипулятор. Все! Отстань! Твой любимый брат устал и сейчас будет спать…

— Конечно-конечно, любимый братик! Спи! Спокойной ночи… Пусть тебе приснятся сиськи…

— Если разбудишь еще раз без веской причины — пойдешь спать в коридор!

Я стал уже засыпать, но по коридору быстро прошлепали босые ноги, дверь в каюту распахнулась, по нам мазнули лучом налобного фонарика. В следующую секунду фонарик погас, а в постель юркнула…

— Ящерка?

У девушки была истерика. Она была не просто напугана, она испытывала что-то близкое к животному паническому ужасу. Мисаки всю трясло, лицо было мокрое и она подвывала:

— Кенчи! Она опять пришла! — Скулила дракошка. — Спаси меня, Кенчи! Она меня высосет! Кенчи!

«„Опять“? Значит, Ящерка все помнит… И ведь ни гу-гу… Малыш! Спешу тебя обрадовать — в нас влюбилась еще одна девушка! Я таки вас поздравляю с троекратным увеличением количества проблем!»

Следом по коридору шлепали шаги и «двигались» озабоченные эмоции — Ренка и Миу. А мастера продолжали сладко спать…

«Фокусники, мать их!» — Малыш? Или Старик?

Глава 26

Полина Николаевна Светлова с интересом наблюдала, как врачи деловито возятся вокруг тела пострадавшего больного. Имеет ли этот человек какое-то отношение к тому… видению?

Она наблюдала, разумеется, издалека: врачи имеют привычку дергаться и огрызаться каждый раз, когда кто-то посторонний приближается слишком близко во время их работы… Правильная привычка, если честно. А она еще и халат где-то посеяла… За асептичность они ее просто на части порвут!

Судя по спокойному поведению людей в белых халатах, дела были не так уж и плохи. Ни суеты, ни «нервов», ни раздраженных реплик… А как они себя ведут в противных случаях, она себе прекрасно представляла.

— Как он, товарищ полковник? — Спросила Полина врача, отделившегося от группы хирургов, «колдующих» над телом.

Главный хирург военного госпиталя имени Мандрыка, полковник медицинской службы Яков Фисул, стянув и выбросив перчатки, тщательно вымыл в рукомойнике руки и, вытерев руки, стал охлопывать себя по бокам, пытаясь нащупать пачку сигарет.

— У меня есть, Яков Александрович…

— Женские тонкие, небось? — Поморщился тот.

— Обижаете! Нормальные!

— Ну, пойдем, погуляем-покурим, Полина Николаевна… С придурком-то этим что?

— Схватился за щиток в подсобке, попал под напряжение… красота!

Врач поморщился:

— Отписываться теперь… Еще и на комиссию какую-нибудь налечу — будут техникой безопасности мозги компостировать… Лучше б выяснили, как наркоман через комиссию военкомата прошел. Но все равно — спасибо. Но вот зачем ты его вытаскивать полезла-то, голубушка? Физику в школе не учила?

— Дура я… — Покаянно повесила голову Светлова…

«И знал бы кто, какая! Впрочем, кое-кто все-таки знает!»

— Это точно… тебе технику электробезопасности тоже не мешает послушать. Вытаскивать идиотов из-под тока нужно в резиновых перчатках, предварительно обесточив линию… А еще лучше — не вытаскивать. Потому что «идиоты» и потому что «теория Дарвина»! А, хотя ладно, — Махнул рукой мужчина. — Пожалею я тебя — тебе еще успеют мозг оплодотворить несколько раз особо извращенным образом… Давай свои… нормальные…

Полина протянула полковнику пачку сигарет вместе с зажигалкой… Они остановились в конце коридора у окна… По коридору сновали люди: кто-то устранял последствия переполоха, кто-то — пациенты в основном — удовлетворяли свое любопытство.

— А сама?

— Бросаю, товарищ полковник! Ну… пытаюсь.

— А-а-а… ну, дело правильное.

Фисул закурил и выстрелил в форточку мощной струей сизого дыма. В ответ из форточки дохнуло морозным воздухом и крохотными снежинками — на улице шел снег.

— Так что… пострадавший?

— А что с ним? — Удивился Яков Александрович. — Жив, курилка! Правда, вот беда, в себя не приходит. Кома такая кома… Сейчас персонал его под аппаратик сунет, когда-нибудь и очухается. Может быть. Лежит — лыбится… («Ну, еще б ему не лыбиться с таким-то красавицами!») — Ты-то чего беспокоишься-то? — Прищурился полковник.

— Так ведь знаменитость же! — Натурально удивилась Полина. — Девушку спас! С пером… с ножом в боку до поликлиники дошел! А тут такое…

— Ну, что дерьмо в землю вколотил — это он, действительно, молодец, а с ножом в боку… при ранениях в живот — не велик подвиг, Полина Николаевна. Тебе ль не знать, с твоей-то… спецификой…

«Тоже верно: скоро и я перо в бок получу… в метро или в толпе какой… Хотя, вряд ли это будет нож — лифт-парковка-подъезд, ствол с глушителем, два „контроля“ — с моей-то спецификой…»

— … Ты, Полина Николаевна, у нас тоже знаменитость… в определенных кругах. «Бешенная ящерица»… — Майор тихо рассмеялся. — А что до пациента… ты б не связывалась с ним, Полина Николаевна. Это мой тебе хороший совет… за нормальную сигаретку, хе-хе-хе…

«Все интереснее и интереснее… Ну, что, Полинка, сунем свой любопытный нос?»

— Вот с перитонитом мужику не повезло, да… Хотя, перитонит-то — ерунда. А вот с этим любителем хвататься за оголенные провода ему очень не повезло… М-да… Теперь осложнения будут. Ну, да ладно — вытащим. Не таких вытаскивали!

«А вот тут позвольте не согласиться, Яков Александрович… Баба Яга категорически против!»

* * *

Полина Николаевна аккуратно села на стульчик перед реанимационной кроватью. Сегодняшнее проникновение в эту палату тянуло на полноценную операцию по задержанию особо опасного преступника: мероприятия по отвлечению персонала, легендирование ее повторного визита в Институт, легендирование ее визита к этому… герою.

Она, конечно, чувствовала некоторое волнение и мандраж, но — опыт-опыт — все равно была собрана и сосредоточена.

Информация в серой картонной папке, что она принесла с собой — оч-ч-чень интересная… И Полине было что сказать. Но вот услышат ли ее? А если даже и услышат, каким способом ответят? И ответят ли?

И — редчайший случай — ей нечего было предложить и нечем надавить, на руках не было ни единого козыря, а блефовать было бы крайне глупо. И — впервые — она будет просить, а не требовать или торговаться. Непривычное ощущение.

Ну, и как тут не волноваться и не мандражировать?

Она даже цветы принесла. Смех один — белые тюльпаны! А ведь, отягощенная новыми знаниями, прекрасно знала смысл белого цвета там, в видении! Принести белые цветы в больницу находящемуся в коме пациенту….

С другой стороны, пожелание ЭТОМУ пациенту скорейшего отправления на ту сторону ей в данном случае казалось исключительно уместным.

Сегодня она была в официально-цивильном. Деловой костюм — черный пиджак и юбка, белая блузка и туфельки-шпильки для извлечения музыкальных звуков из любых полов.

Когда она гарцевала по коридору института — врачи и больные высыпали из кабинетов и палат. Ну, их тоже понять можно — скука ж! Да и посмотреть было на что — Полина Николаевна Светлова выглядела прекрасно не только для своего «сороковника», но и с тридцатилетними могла потягаться. А что! Детей нет, семьи нет, свободная птица, постоянные тренировки и, главное, постоянное хождение по краю, щедро сдобренное адреналином… не до потери физической формы, знаете ли. Правда, волосы уже полностью седые и их приходится красить… но — чего мужчины не знают, им не повредит. Верно?

«Секси-баба!» — цокнул языком подвозивший ее лейтенант Синельников, оглаживая взглядом абрис своего капитана. И сделал попытку узнать о ее дальнейших, после посещения госпиталя, планах на вечер. А ведь женатик!

В Управлении — вот же романтики! — решили, что неприступная Светлова влюбилась на старости лет! Тут же байку какую-то сочинили, фантазеры!

Она положила папку на невысокий столик и неторопливо стала развязывать тесемки. И усмехнулась, вспомнив эпизод одного фильма. А почему бы и нет…?

Грациозно сняла «учительские» круглые очки и затянула:

— Как видите, мы за вами давненько наблюдаем, мистер Андреев… Оказывается, вы живете двойной жизнью. В одной жизни вы — Андреев Валентин Иосифович, работник уважаемой нефтедобывающей компании, у вас есть дача, машина, и вы даже… — Полина Николаевна осуждающе покачала головой, перевернув страницу досье. — Развелись с женой пять лет назад… У вас даже есть дочка. Все, как у миллионов нормальных людей…

Мужчина на койке, разумеется, молчал. Он до сих пор не приходил в себя. Какие-то непонятные медицинские приборы помаргивали огонечками, показывали какие-то кривые… И не было заметно никакого изменения состояния…

На безусом и безбородом расслабленном лице круглолицего шатена, действительно, казалось застыла едва заметная легкая улыбка.