Джеймс Монро - Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца

• Название: Торговец смертью: Торговец смертью. Большие гонки. Плейбой и его убийца
• Автор: Джеймс Монро
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01080-4

Международный авантюрист, торгующий оружием, приговорен к смерти террористической группировкой. Выжить в страшном мире насилия — главная цель героя детектива Дж. Монро «Торговец смертью».

В центре внимания романа А. Даймена «Большие гонки» — разведывательная деятельность одного из лучших агентов английских спецслужб.

Ветеран ФБР Джерри Коттон (Д. Коттон. «Плейбой и его убийца») не привык щадить ни себя, ни других. Его упорство в войне с гангстерами возвышается до подлинного героизма.

---

В первом ряду стояло такси «шевроле» выпуска 1948 года, еще с эмблемой нью-йоркской компании таксомоторов. Шины были совершенно лысые, в некоторых местах просвечивал корд, стекла мерзко пожелтели. Вид совершенно завалящий, и к тому же вся она была покрыта толстым слоем грязи. Хромированные части порыжели от ржавчины и хорошо сочетались с желтым цветом окраски.

Дверца заскрипела, когда я ее открывал, но когда я повернул ключ зажигания, стрелка амперметра запрыгала под разбитым стеклом. Я нажал на стартер, и дряхлый мотор зачихал, выпустил облако черного дыма, и машина тронулась. Я переключил рычаг скоростей, раздался ужасный скрежет, вся машина затряслась. Я едва не запаниковал: резко включил первую скорость и нажал на газ. Совершенно непонятно, как там все работало, но машина пошла уверенно, только вдруг донесся грохот отвалившегося заднего бампера. Я переключил скорость и — невероятно, — спидометр полез за тридцать. Слышался грохот железа, в крыше зияли дыры, а заднее стекло покрылось сеткой трещин. Но я уже миновал поворот и стал почти недосягаем. Остальные стартовали быстрее, чем я ожидал, но, может быть, я несколько затянул с выбором автомобиля.

Бог знает сколько времени шевроле стоял на солнце, и теперь внутри было как в печи без кислорода. Я выжал сцепление и довел скорость до семидесяти в час. Начинался спуск. Я вновь посмотрел в зеркало заднего обзора, но ничего не увидел за облаком выхлопных газов. Впереди был достаточно резкий поворот со спуском и без ограждения перед оврагом. Поворот был правый, а овраг слева. Не очень-то приятно туда загреметь. А с такими шинами это не составит труда.

Я мягко нажал на тормоз. Никакой реакции. Нога коснулась пола… безрезультатно. Тормозов не было, а я, идиот, об этом и не подумал.

Поворот приближался со скоростью восьмидесяти миль в час, машина теперь действительно была похожа на тиски с зубьями. Я резко перешел на вторую, и зубья шестеренок в коробке передач издали звук битых бутылок. Контролируя занос железной рукой, я старался пройти по внутренней части поворота. Машина была слишком стара, а лысые шины едва касались дороги. Я отчаянно крутил пластиковый руль, местами протертый до металла. Шевроле полз к обрыву, а я боролся всеми известными мне способами, пытаясь замедлить ход.

Но теперь я оказался перед вторым поворотом, уходящим влево. Я подопустил зад машины, корректируя небольшой занос рулем и нажимом на газ, и врезался боком в подпорную стену. И опять — руль, занос, газ… Машина еще дважды притерлась к стене, прежде чем вышла из виража… К счастью, в Детройте их по старинке тогда еще делали прочными. Вылетели все стекла с правой стороны, и задняя дверца хлопала как разбитый ставень во время бури. Но по мере того как эта старая ржавая уродина вытаскивала меня из переделки, я любил ее все больше.

За спиной раздался мощный взрыв, и в зеркале заднего обзора я увидел огненный клубок. Кто-то сошел на первом повороте.

Я справился еще с двумя виражами, причем на втором меня чуть не снесло, кто-то разлил на дороге масло. Занос длился так долго, что машину развернуло на 360 градусов и мое сердце едва не остановилось, но удалось выкрутиться.

Внезапно дорога пошла вниз, и, взревев, машина выжала сто. Затем вновь начался ровный участок, и я гнал вдоль пляжа, возвращаясь к тому месту, где стоял Океанский клуб. Машина шла под сто, но я едва ощущал это за грохотом и скрежетом дверец и мотора. Время было вновь взглянуть в зеркало заднего обзора.

В тучах копоти, пыли и выхлопных газов мчался моргай. На борту было двое. До них оставалось метров четыреста, и они меня нагоняли. Машина была основательно загружена и прекрасно шла на спуске.

Пули подняли фонтанчики песка на пляже рядом с моей машиной, и я пригнулся на своем сиденье. Две следующие очереди прошли вдоль машины и разбили лобовое стекло. Я был на какое-то время ослеплен, и шевроле завилял, как раненый бык. Пришлось шмайссером выбить стекло — это сразу решило проблему вентиляции. Я еще раз бросил взгляд на уцелевшее зеркало. Морган был уже в ста пятидесяти метрах. Африканец, игравший роль охотника, перезаряжал оружие.

Лобовое стекло было разбито, а теперь не стало и заднего. Но оно-то их и погубило. Я не знаю, сколько из своих трех колес пропорол морган, но он резко свернул в бок, перевернулся и грациозно свалился с дороги.

Я кое-как сбросил скорость и вошел в поворот. Дорога вновь пошла на подъем, пришлось перейти на вторую и нажать педаль ногой до упора. Какой-то подшипник начал скрежетать, как кирпич по канистре. Когда еле-еле я взобрался на вершину, машина уже переварила все, что в ней было, и я чувствовал, что ее придется оставить. Я миновал поворот, ведущий к дому Петерса, затем спустился к заливу. В открытом море кружили яхты, залив был пуст. Во время спуска одно из колес отдало богу душу.

Маршрут заканчивался метрах в ста, где поперек дороги стоял грузовик. К счастью, дорога все еще шла на подъем и шевроле с выключенным зажиганием остановился в миллиметре от него. На берегу белела еще одна стрелка, указывающая на залив. Невдалеке от мостика на якоре стояла моторная лодка.

Подхватив автомат, я бегом начал спускаться с холма, но не удержался и полетел головой вперед. На несколько секунд перехватило дыхание. Сквозь боль долетел рев приближающейся машины. С трудом поднявшись, я согнулся пополам и продолжил спуск. На вершине холма появился темный силуэт. Я услышал звук автоматной очереди, и пули засвистели вокруг, добавив мне прыти.

Узкую полоску пляжа пришлось пересечь под градом пуль, вздымающих вокруг столбики песка. Мишень двигалась, а стрелки стояли наверху, это им не мешало. На пирсе я обернулся и разрядил в сторону берега целый магазин. Как Эрол Флини, с бедра, ибо прицельные выстрелы были бы напрасной тратой времени, так как пули уже стучали по камням пирса.

Пришлось прыгнуть в воду и проплыть несколько метров под водой. Вода была удивительно светла, и вскоре надо мной появилось дно лодки. Вынырнул я так, чтобы лодка оказалась между мной и преследователями. Теперь не стоит паниковать, прошептал мне внутренний голос. Я находился в нерешительности. Теперь уже оставалось совсем немного, ибо рядом не было ни суденышка. Подняв якорь и не вылезая из воды, я проплыли вдоль низкой рубки, забросив автомат на борт, кое-как ухватился рукой за банку. Четверо преследователей скатывались с холма к пирсу.

Спокойнее, Филипп, спокойнее. Мой палец нащупал стартер, и пятидесятимильный мотор «меркурий» тотчас завелся. Одной рукой я удерживал штурвал. Взревев мотором, лодка, рассыпая пену, рванула вперед. Я все еще оставался в воде, и теперь было довольно трудно перекинуть ногу через борт. Лодка из стеклопластика, предназначенная для буксировки воднолыжников, описав полукруг, начала удаляться от пирса. Я держался одной рукой, а другой управлял, одна нога по-прежнему была в воде.

Последняя автоматная очередь легла очень близко, резкая боль пронзила поясницу. Я свалился в лодку, заскользившую по поверхности залива в сторону Индийского океана. Дрожащей рукой я ощупал ягодицы: пустяковая царапина, боль придет позднее, а сейчас не стоит беспокоиться. Попытался сесть, по ранение дало знать о себе. Посмотрел назад. Находясь в пятистах метрах от пляжа, я различил на нем четыре маленьких силуэта у самой кромки воды. Помахав им на прощание, я дал полный газ. Один из них безнадежно махнул рукой. Но, взглянув перед собой, я увидел надпись на пластинке планшира: «У вас горючего на пятнадцать километров. Используйте взлетную полосу».

Лежа на борту, я попытался обогнуть высокий мыс. Нет, я просто заболевал от злости и усталости. По всей видимости, я найду там один из цеппелинов.

Аэропорт Мали находился на противоположной стороне по отношению к порту. Сам клуб был построен на высоком мысе. Взлетная полоса начиналась в сотне метров от клуба и шла вдоль берега моря таким образом, что у пилотов для захода на посадку была в распоряжении вся водная поверхность. Металлические полосы времен второй мировой войны заменялись малийцами на бетонное покрытие. Все происходило под смех, песни и любовные забавы под грузовиками. Я направил лодку к пляжу в конце полосы: там за дюнами поблескивал плексиглас пилотской кабины. Заглушив мотор, я услышал рокот авиационного двигателя. По-видимому, самолет, на котором мне предстояло улизнуть, уже прогревал двигатели.

Взяв автомат, я выбросил пустой магазин и вставил новый. Я взмок и, пока бежал по пляжу, спина напоминала мне о полученной порции свинца. Если бы я посидел немногим дольше, мне было бы труднее бежать. Самолет был передо мной, его пропеллеры медленно вращались, но при виде его мой рот перекосила гримаса ужаса. Это был двухмоторный моноплан с длинным тонким фюзеляжем и двумя килями. Под фонарем была кабина на двоих. Голубые камуфляжные пятна выцвели от солнца, дождей и двадцати двух лет существования. Кто-то освежил старый опознавательный знак: черный крест в белом круге. Последняя дурацкая шутка Петерса. Самолетом был «Мессершмитт EF-110». Истребитель-бомбардировщик для атак по наземным целям, использованный люфтваффе как ночной охотник, один из худших самолетов, которые когда-либо получала эта организация.