Артур Дойль - Уроки жизни

• Название: Уроки жизни
• Автор: Артур Дойль
• Издательство: Аграф
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-7784-0230-9

Издание статей и писем Артура Конан-Дойля позволяет по-новому понять творчество замечательного английского писателя в целом. Публицистическое наследие Конан-Дойля очень велико, оно охватывает широчайшую тематику, отражающую весь круг незаурядных интересов этого выдающегося человека в самых различных областях науки, общественной жизни и духовных исканий: от медицины, истории, политики, религии, искусства до оккультных явлений. Во всех этих публикациях Конан-Дойль снова и снова выступает как человек, наделенный могучим здравым смыслом и самостоятельностью суждений, как человек, чьи взгляды и идеи, направленные на совершенствование его соотечественников, заслуживают того, чтобы быть услышанными и нами.

---

Между тем останутся три вопроса, требующих немедленного решения. Во-первых, специальным декретом следует объявить, что лица, уничтожающие продукты питания ради поддержания высоких цен, будут караться строжайшим образом. Во-вторых, необходимо наказывать и тех, кто препятствует доставке на рынок товаров, обладающих спросом. Известны случаи, когда после попыток навести порядок на рынке товар исчезал вообще. Обыватель начинал роптать: вот, дескать, к чему приводит постороннее вмешательство в баланс спроса и предложения, — хотя реальной помехой нормальным рыночным отношениям являлись здесь как раз преступники, получавшие незаконные прибыли и вынуждавшие народ мириться с вымогательством. Наконец, третья и главная задача состоит в том, чтобы установить законный процент прибыли, полагающийся оптовику с продавцом, а всех нарушителей отправлять за решётку. Недавно введённый штраф в несколько шиллингов не столько препятствует преступной деятельности, сколько её провоцирует.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

О положении дел на овощном рынке

«Таймс»

12 июля 1919 г.

Сэр! Факты, изложенные в моём первом письме, были, как я уже отмечал, получены из первых рук. Садово-огородный участок, о котором идёт речь, расположен примерно в двадцати милях от городской черты, хоть я и не понимаю, какое это может иметь значение, если продукцию на рынок всё равно привозит человек, её вырастивший. Я попросил фирму, о которой идёт речь, все подтверждения предоставить Вам непосредственно, но должен заметить, что упоминание реальных имён сопряжено с риском, поскольку оптовик имеет все возможности так или иначе производителю затем отомстить. Повторяю с уверенностью: поставщик овощей получает (в частности, за салат и капусту) от одного до полутора пенсов, а любая домохозяйка скажет вам, что в магазине выкладывает за тот же продукт от 8 пенсов и выше. Виновны в этом два человека: оптовик-перекупщик и продавец, а о степени ответственности каждого из них я уже сказал достаточно в предыдущем письме.

В двойном прейскуранте (оптовых и розничных цен), что приводит господин Рэйвенхилл, не указывается, сколько оптовик заплатил производителю, а в этом-то всё и дело. Кроме того, анализировать голые цифры с практической точки зрения совершенно бессмысленно: ясно же, что найти в магазинах овощи по ценам, предписанным руководством торговой федерации Лондона и окрестностей, невозможно. Человек, утверждающий, будто капуста стоит 4–4,5 пенса, попросту издевается над покупателем: всем известно, что за такую цену её купить невозможно. Владелец гостиницы, для своего пищекомбината покупающий овощи оптом, говорил мне, что не встречал капусту дешевле 6 пенсов. Если бы так называемые «государственные» цены внедрялись принудительно, наказания не избежал бы ни один лондонский магазин.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

9 июля

Производители, продавцы и государство

«Таймс»

17 июля 1919 г.

Сэр! Не отказываясь от всего сказанного, хотел бы добавить ещё несколько слов по обсуждаемому вопросу. Спекулянты-оптовики, утверждающие, будто всего лишь взимают комиссионные, пытаются пустить нам пыль в глаза. Собственно, действуют они и так и эдак — как им удобнее. Но комиссионные могут быть столь же обременительны, как прямые поборы, и взимающий их опять-таки ничем не рискует. Согласно находящемуся передо мной счёту со спиталфилдского рынка (я, разумеется, в данном случае критикую систему в целом, а не конкретное место торговли), мелкий торговец зеленью выплатил 40 % комиссионных, то есть продал на 5 шиллингов, а получил из них 3, из которых должен будет оплатить ренту и трудовые расходы. И это при том, что человек, который ничего не произвёл, а только передал товар из рук в руки, получил почти столько же. Могу отправить вам этот документ, но стоит иметь в виду, что перекупщик — опасный тип, и производитель рискует многим, переходя ему дорогу. «Проще сразу будет забросить участок», — так сказал один из людей, предоставивших мне информацию.

Остаётся лишь поразиться умеренности цифр, приведённых господином Рэйвенхиллом; поскольку к реальным магазинным ценам они не имеют ни малейшего отношения, он мог в свои колонки вписать что угодно. «Я не могу найти капусту дешевле 8 пенсов, — пишет мне малообеспеченная женщина с Лэдброук-стрит, чей кормилец погиб на войне. — Самая мелкая цветная капуста стоит шиллинг». Её письмо датировано 11 июля — тем самым днём, когда я услышал от владельца отеля, что нигде нет капусты дешевле 6 пенсов. И надо же — господа Ридли, Брэднам, Льюис, Мэйсон и другие наши начальники от торговли заявляют о своём «глубоком негодовании» по поводу того, что я вскрыл эти факты! Если все эти джентльмены срочно не возьмутся за исправление дел в своём прогнившем хозяйстве, силу «глубокого негодования» народа им очень скоро предстоит испытать на собственной шкуре.

Убеждён, государство навлекает на себя большие беды, потворствуя спекулянтам-перекупщикам и алчным торговцам, которые готовы всех нас уморить голодом ради наживы. Пока шла война, я сохранял оптимизм (свидетельством чему могут служить мои многочисленные письма, опубликованные на Ваших страницах), но сегодняшнее положение дел видится мне мрачным предзнаменованием. Когда один патриотически настроенный социалист вздумал поднять вопрос о спекулянтах перед демократическим собранием, товарищи по партии самым настоятельным образом отговорили его от этой затеи. «Если до наступления зимы цены хотя бы останутся на нынешнем уровне, значит, пробил час, которого мы ждали пятьдесят лет», — так сформулировал общее настроение его более радикальный сподвижник, призвавший не осуждать спекулянтов вообще. Мы навлекаем на себя беду, которая сведёт на нет все наши военные победы. И ради чего? Чтобы позволить горстке проходимцев втиснуться между производителем и потребителем, прикарманив незаконную прибыль? В отношении их должны быть незамедлительно приняты самые суровые законы.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

15 июля

Об отношении британцев к Германии

«Уорлд оф трейд», Франкфурт

15 января 1920 года

Милостивый государь!

Я не настроен по отношению к немцам враждебно. Но наш народ так пострадал от политики ваших руководителей (по сей день не принёсших никаких извинений, не говоря уже о возмещении ущерба), что Германия и всё, что с нею так или иначе связано, внушает нам ужас. По всей Британии не сыщешь семьи — бедной ли, богатой — которая не понесла бы утрату в этой войне. Нам предложили нелёгкий выбор: поступиться национальной честью, нарушив обязательство защищать Бельгию, или пойти на огромные жертвы. Мы избрали путь долга и чести, заплатили за это дорого и не испытываем любви к тем, кто (см. сообщение князя Лихновского) загнал нас в тупик вопреки всем стараниям британских государственных деятелей. Нынешнее поколение британцев своего отношения к вам уже не изменит. Но, признав ошибки и выразив сожаление по поводу случившегося, вы могли бы сделать, наконец, шаг к примирению.

Искренне Ваш

Артур Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс

О германских военных преступниках

«Таймс»

6 февраля 1920 г.

Сэр! Если бы война закончилась для нас поражением и в качестве одного из условий мирного договора немцы потребовали бы выдать им Хэйга, Битти, Джеллико и многих других с тем, чтобы судить их (по обвинениям, с нашей точки зрения, несостоятельным), мы исполнились бы недовольством, причём надолго. Можно понять поэтому настроения плохо информированной германской общественности. Первейшая задача нашей дипломатии должна состоять в том, чтобы немцы не затаили обиду на многие годы; т. е. найти способ снять напряжение — не в ущерб, конечно же, принципам правосудия.

Что, если бы мы без всякого для себя вреда позволили немцам сохранить лицо, предложив им предоставить одного-двух судей для участия в трибунале? Если мы настоим на том, чтобы эти судьи не были выходцами из юнкерского сословия, они в большинстве случаев наверняка не станут противодействовать ходу судебного разбирательства. В случаях, когда судьи из стран-союзниц будут единодушны, германские возражения не возымеют особой силы; если же мнения в чём-то разделятся — что ж, пусть тогда чаша весов склонится в пользу подсудимого. Думаю, в любом случае мы должны работать теперь над строительством мирной Европы, которая только и сможет дать нам надежду на финансовую стабильность.

Искренне Ваш