Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый

• Название: Витязь. Владимир Храбрый
• Автор: Владимир Афиногенов
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033800-7, 5-271-12871-7

О жизни и судьбе полководца, князя серпуховско-боровского Владимира Андреевича (1353-1410). Двоюродный брат московского князя Дмитрия Донского, князь Владимир Андреевич участвовал во многих военных походах: против галичан, литовцев, ливонских рыцарей… Однако история России запомнила его, в первую очередь, как одного из командиров Засадного полка, решившего исход Куликовской битвы.

---

Около берега, где рос густой камыш, вынырнули. У двоих разведчиков в руках было по одному бычьему пузырю и бечевка. Пузыри надули и связали между собой.

- Федор и Вавила, за мной, - шепотом приказал Тупик. - Да не пыхтите вы, как кузнечные мехи…

Тупик впереди, Вавила и Федор сзади. Вавила - в прошлом кузнец, силы не занимать. Разведчикам повезло: у самой кромки воды, раскинув руки, спал ордынец.

Васька умело зажал ему рот, Федор и Вавила связали руки и ноги. Отдынец стал извиваться, замычал. Вавила легонько стукнул его кулачищем по кожаному шлему, и тот успокоился. Потом положили ордынца между двух бычьих пузырей лицом вверх, чтоб не захлебнулся, переплыли реку и помчались к Москве.

Узнав о коварстве Олега Ивановича, Дмитрий Донской ничего не сказал. Должно быть, вспомнил, что не обратил внимания на просьбы князя рязанского, а может, принял как обычное дело - не впервой было Олегу предавать общерусские интересы ради своих, узкокняжеских. Да и понимал Дмитрий - не помоги Олег, его земля первой подверглась бы страшному разорению.

Теперь надо было действовать. Войска, какое Дмитрий сумел собрать, оказалось недостаточно, чтобы выступить, навстречу хану и сразиться с ним. Великий князь заметался, не зная, что делать; в конце концов он решил обороняться. Сам уехал в Кострому собирать ополчение, оставив жену Евдокию и детей на попечение митрополита Киприана и Васьки Тупика и приказав посадскому люду переезжать под защиту кремлевских стен.

Через короткое время в Кремль понаехало почти все Подмосковье. Приехала и Алена - жена Карпа Олексина, с матерью Игнатия Стыря. Было столько народу - не протолкнуться. Спали под телегами, на улицах, в прохладные ночи натянув на себя все теплое, что успели взять из дому. Ордынцы, по слухам, находились совсем близко.

Люди задавались вопросами: «Где же князья?! Куда подевались именитые бояре?..»

Кто-то видел в теремных окнах испуганные лица мальчиков великих князей Василия и Юрия и саму великую княгиню.

- Сам на Коломне, а семья здесь. Значит, скоро с полками на выручку прискачет…

Несколько раз у Архангельского собора видели митрополита Киприана, который подбадривал народ: если, мол, враг и подойдет, то кремлевских стен не одолеет. Но митрополиту, вспоминая давнее, покрикивали вослед:

- Эй, Куприян, из каковских стран?

Митрополит морщился, но терпел. Лишь однажды мужичонке, который близко оказался, был выпимши и поэтому громко драл горло, хрястнул крестом в лоб…

Скоро стало известно, что Тохтамыш вошел в Серпухов, вотчину Владимира Храброго, почти без боя.

- Как же так?! - говорили люди. - Ну и Храбрый! Отдал врагу свою вотчину. Вот и надейся… Лучше на себя будем надеяться!

Кое-кто призывал не только защищать Кремль, но и мутил народ, настраивая его на разграбление добра вятших, которые покинули Москву.

- Матушка-княгиня, - взмолился Киприан, обращаясь к Евдокии, - собирай детей, надо уносить ноги…

- Отче, да нас перебьют, коль узнают, что мы Кремль покидаем. День и ночь ворота на запорах держат.

- Василий! - митрополит позвал сотского. - Ты со своими людьми окружи наши повозки и сопроводи до Фроловских ворот… А там я сам со стражниками разговаривать буду.

Евдокия подивилась решительности митрополита: всегда себя тихоней держал.

Подъехали. Вначале повозка Киприана, за ней - великой княгини. Возле ворот и на стене, на счастье, простых людишек не оказалось - либо упились, либо потеряли бдительность.

Киприан спрыгнул на каменные плиты, подступился к главному стражнику:

- Открывай!

- Не велено.

- Кем не велено?! Не видишь, кто перед тобой?..

- Вижу.

- Тогда открывай!

- Не велено.

- Ах, мать твою… - с уст Киприана сорвалось непристойное слово. - Васька!

На свет факелов вышел Тупик с обнаженным мечом.

- Чего ждешь?! Откры-ы-вай! - командовал Киприан…

Через несколько минут повозки оказались за кремлевской стеной. Вскоре митрополит повернул в сторону Твери, великая княгиня с детьми в сопровождении Тупика и его товарищей направилась в Кострому.

Глава 18. У СТЕН КРЕМЛЯ

Молодой литовский князь Остей, внук Ольгерда… Прослышав, что в Кремле верховодит чернь, Дмитрий Иванович послал его из Костромы навести порядок. К сожалению, летописи умалчивают, чей был сын Остей. Но скорее всего - Дмитрия Брянского.

Собравшиеся в Кремле условились не только не выпускать никого, но и не впускать. Но, увидев князя с ратью, обрадовано открыли ворота.

Несмотря на юный возраст, Остей был умен, великодушен и обладал даром убеждения. Он не стал грозить, а лишь попросил организоваться и вооружиться. Мечами опоясались и взяли в руки копья не только земледельцы, но даже священники.

Нашли несколько «тюфяков» - малых пушек, только что принятых на вооружение, и установили их на башнях над воротами. Сюда же поставили воинов с тяжелыми самострелами; из них можно было не только пускать стрелы, но и, благодаря специальному прикладу, метать камни. Затащили на стены и медные котлы, чтобы кипятить воду и варить смолу.

Ближе к полудню 23 августа со стен увидели, как за Яузой и далее появился черный дым и к небу взметнулись языки огня.

- Аленушка, милая, дак это наши дома заполыхали! - запричитала мать Игнатия Стыря.

Молодая женщина стала успокаивать:

- Ничего, ничего, вот вернутся наши, побьют врага. Тогда новые дома построим. Краше прежних.

Стоявший рядом с самострелом купец-суконщик обратился к молодице:

- Умеешь утешать. Чья будешь-то?

- Жена дружинника князя Владимира Андреевича Серпуховского.

- Хороший князь. Да что-то его и слыхом не слыхать…

- Еще услышишь! - осерчала Алена и отошла в сторону.

После полудня этого же дня у стен Кремля на низкорослых проворных лошадках появились первые ордынцы; среди них выделялся сидящий на белом скакуне племянник хана Акмола, в блестящем шлеме и кожаных латах, скрепленных медными бляхами.

Под стены Кремля он привел всего лишь тумен, пусть и главный, но один. Остальные вел сам Тохтамыш.

Ордынцы Акмолы подошли с напольной стороны и стали «за три стрелища от града» - то есть на расстоянии трех полетов стрелы. От темной массы войска отделились двое и приблизились вплотную к кремлевским стенам.

- Великий коназ во граде?

- Нету его в Москве, - ответили сверху. - А мы и без него башку вам оторвем. Только суньтесь…

Ордынцы отъехали к своему ту мену. Когда передали эти слова Акмоле, тот заулыбался - он уже давно догадался, что в Кремле Дмитрия не было: много на стенах было нетрезвых, которые вели себя развязно - дудели в дудки и пищали, кривлялись, а то, сняв порты, показывали срамные места.

А тем временем в Костроме Дмитрий Иванович не мог пока набрать необходимое число ратников, чтобы выступить на помощь Москве. Некоторые князья шли к нему со своими полками, но, завидя летучие отряды Тохтамыша, которые сжигали все на своем пути, поворачивали назад, думая тихо отсидеться в своих вотчинах. Другие же вообще не трогались с мест.

Но как бы ни бахвалились московиты, подбадривая себя, они по-настоящему осознали опасность, когда не с одной, напольной, а уже со всех сторон окружила Кремль темная масса ордынцев - это хан Тохтамыш привел все свои тумены.

Враги уже близко подступали к стенам, деловито оглядывали валы, рвы, наполненные водой, ворота, примериваясь к штурму.

- А ну-ка, - обратился купец-суконщик к соседу, молодому парню. - Пальни из своего «тюфяка», пусть попробуют нашей железной каши…

Он подбежал еще к нескольким пушкарям и уже не попросил, а почти приказал сделать то же самое: здесь, на Фроловской башне, суконщик стал начальником. Его послушались.

Исторгая дым и мелко нарезанную сечку из болтов и железа, «тюфяки» рявкнули одновременно так громко, что внизу заметались лошади. Десятки ордынцев попадали с лошадей: из-за внезапности залпа убитых и раненых оказалось много.

Обозленные воины хана выпустили в ответ тысячи стрел. Но зубцы стен и сами башни хорошо укрывали московитов, и стрелы почти не причиняли им вреда…

С наступлением сумерек окрестности Москвы осветились пожарами. Горело то в одном, то в другом месте. На стенах никто не спал. Во многих подвалах хмельное закончилось. Где еще оставалось, князь Остей приказал своим дружинникам содержимое бочек вылить. После того как хан привел свои несметные тьмы, гуляки и сами одумались - протрезвев, с большим рвением, как это бывает по окончании загула, принялись за работу: таскали на стены камни, бревна, рубили в кузнях железную сечку.

Ночью в стане врага тоже не спали, там полыхали факелы, в их отсветах было видно, как конные собирали в кучу каких-то людей. Слышался рев быков. Затем животных запрягли в повозки, и они тронулись к кремлевским стенам. За повозками гнали толпу.