Надежда Первухина - Имя для ведьмы

• Название: Имя для ведьмы
• Автор: Надежда Первухина
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1290-7

Известный писатель Авдей Белинский, его бывшая жена — ведьма Наташа, и молодая природная ведьма, которая еще только должна получить свое истинное имя. В общем, война между ведьмами до последней капли силы, и у каждой из них вполне серьезные союзники.

---

Я вгляделась в тень истинным зрением и ахнула. Съежившись, дрожа и поминутно всхлипывая, на меня смотрело нечто. Точнее, некто.

Основной геометрической формой существа был огурец. Причем огурец выглядел чудовищно лохматым с серо-бурым оттенком. Тоненькие конечности напоминали куски ржавой проволоки, прикрученной к туловищу-огурцу кое-как. А голова, если это можно было назвать головой…

У вас дома есть старые газеты? Так. Возьмите побольше, штук пять. Скатайте из них мятый, неровный ком. Налепите на полученный ком пару ярко-зеленых глаз, чуть пониже провертите дырочку. Вот. Теперь вы примерно представляете себе, что я увидела.

— Ты кто? — на всякий случай пробормотав охранительное «чур меня», спросила я.

— Не снаю… — жалобно прошептало существо. Голос у него был точь-в-точь как у шуршащей на ветру чгазеты. — Я здесь появилс-ся.

— Где здесь?

Существо неуверенно подняло одну ручку и указало на макулатурный завал.

— Я оттуда…

— Так ты… — мне пришла в голову идея, — макулатурный, что ли? Вроде книжного червя?

— Не снаю… Не убивай меня, пош-шалста.

Я опасливо протянула руку и коснулась головы существа. Точно, бумага. Дождались мы, значит, своего домового. А точнее, макулатурного.

Причина его появления наверняка кроется в специфике места. Библиотека хранит в себе слишком много книжного знания, а знание — это сила. Во многом магическая. Я давно подозревала, что неорганизованная куча макулатуры на полу хранилища обладает тем же потенциалом, что был присущ материи в момент Большого Взрыва.

Ладно. Рассуждать будем потом. А пока надо решить, как малыша пристроить. Он, по-моему, очень напуган.

— Не бойся, — максимально ласково сказала я. — Я буду звать тебя Букс. Согласен?

Существо мигнуло глазами-огоньками и прошептало:

— Куш-шать…

Вот те на! Ну, домового понятно, чем кормить — молочка в блюдце под порог, корку хлеба в дымоход, по пятницам тринадцатого в пятый угол избы стопку водки вылить… А этого?!

— А что же ты ешь?

Существо отлепилось от породившей его кучи и, закачавшись на тонких ножках, сделало свой первый неумелый шаг по направлению ко мне.

— Куш-шать… книги… еще… те ску-ш-шал уже…

Понятненько. Малыш питается субстанцией, адекватной его морфической структуре. Он ест не материальную, а ментальную ткань книги. Интересно, что ему сейчас полезнее всего для правильного роста и развития?

Оказалось, басни Крылова в самый раз. Букс, порыскав по хранилищу, остановился у нужной полочки, вскарабкался на нее и приник к книге, как младенец к материнской груди. Мне послышалось его довольное урчание.

— Смотри, не переешь, — на всякий случай предостерегла я.

— Не-е… А вос-с и ныне там! — удовлетворенно прошепелявил бумажный младенец, спрыгнул с полки и поковылял дальше, распространяя вокруг себя еле слышное шуршание.

Я медленно шла за ним, пребывая в состоянии легкого шока. И мне понятно, почему крыса, обычная, неволшебная серая крыса, неожиданно выскочившая из-за книжного шкафа, увидев нас, замерла, а потом мягко осела в обмороке. Ну надо же, какие нервные крысы пошли…

Букс тоже слегка испугался и поспешил прижаться к моим ногам.

— Это кто?

— Крыса. Зверек такой. Не бойся, она тебя не тронет. Лучше скажи, что мне с тобой делать?

— Не есть, — твердо прошептал макулатурный.

— Да я и не собиралась. Просто думаю, где же ты будешь жить, чем питаться…

— Сдес-сь. Все сдес-сь. — Он обвел ручкой темные стены нашего депозитария. — Еда, дом… Хорошо. А ты — гос-споша. Ты защитишь.

Дверь в хранилище медленно приоткрылась, и опасливый голос спросил:

— Вик, ну как, ты крысу обнаружила?

При звуках этого голоса Букс резво, насколько позволяла его хрупкая конституция, подскочил и с шелестом скрылся на полке с книгами Набокова. Ох, не рановато ли ему… От одной «Лолиты» такое в детском организме начаться может…

— Крыса в обмороке лежит, она больше вас испугалась, — громко ответила я. — Сейчас вынесу.

— Ой, не надо. Пусть она, как очнется, уйдет куда-нибудь.

— Ладно, я так ей и передам.

Я склонилась над не подававшей признаков жизни крысой и щелкнула пальцами:

— Луер-апироген-донормил!

Крыса очнулась, встала на задние лапки и с укором поглядела на меня. Затем, окончательно придя в себя, торопливо умотала с глаз моих долой.

— Букс, — тихонечко позвала я. — Ты не высовывайся, а я иногда буду тебя навещать и даже приносить гостинцы.

Ответом мне было тихое удовлетворенное шуршание. Я пожала плечами и ушла из хранилища, решив отложить поиски нужной мне литературы на потом.

…День близился к закату. Легкие весенние сумерки вползали в библиотеку. Видимо, они были перенасыщены теми апрельскими феромонами, которые заставляют кошек штурмовать чердаки многоэтажек, а скромных работниц книжного дела томиться непонятной тоской. Я неизвестно зачем отправилась в читальный зал и увидела картину, потрясшую мое, ставшее чересчур сентиментальным, сердце. Возле кабинетного рояля любительница фэнтези Надя изящным веером раскладывала на столике книги Авдея Белинского. Я встала рядом, с болью сердечной рассматривая яркие глянцевые обложки.

— А, Вика! — Надя улыбнулась мне, на мгновение спустившись с литературных высот. — Как тебе эта выставка, ничего?

— Ничего, — сделав над собой неимоверное усилие, кивнула я. — А тебе нравится… этот фантаст?

— Да, хорошо шлифованная проза, язык и стиль отработанные, — заговорила Надя тоном судмедэксперта. — Правда, в отдельных произведениях наблюдается кодационная проблема…

— Какая?

— Ну, проблема концовки: есть рыхлость, логический аутизм, субстанциональный позити…

— Надя, — проникновенно сказала я. — Ты хоть изредка можешь говорить по-человечески?

— Могу. Извини, увлеклась. Ты же знаешь, я диссертацию пишу по современному фэнтези. Книги Белинского там тоже рассмотрены.

— Надь, ты не будешь против, если я возьму парочку… его книг с выставки, почитаю?

— Конечно, о чем речь! У нас уже фэн-клуб его имени возник! Так что не отставай от веяний времени, познакомься с его творчеством.

Знала бы Наденька, с какой замечательной стороной творчества Авдея Белинского мне уже посчастливилось познакомиться… Впрочем, ей это не грозит. Наденька вот уже десять лет прочно удерживает переходящий вымпел первой старой девы нашей библиотеки и на представителей противоположного пола смотрит исключительно как на лиц, читающих (не читающих) фэнтези.

Я взяла две наименее пестрые книжки, полистала и грустно улыбнулась портрету на фронтисписе. Привет, милый.

— Ну, я пойду, — прижала я к груди книжки. — Потом поделюсь с тобой прочитанным.

— Обязательно! — ободряюще улыбнулась Надя. — Я тебе еще главы из своей диссертации принесу, если ты не против.

Я изобразила безмолвный восторг перед такой блестящей перспективой и поспешила убраться из читального зала. Именно диссертации мне и не хватало для полного и окончательного схождения с ума!

После работы мне не хотелось идти домой. Я отправилась в парк, посчитав, что для весенней прогулки там в самый раз. Побродила по полупустым аллеям, старательно обходя семейные пары с детьми (засмотришься на какого-нибудь симпатичного карапуза да и сглазишь автоматически. Бывали прецеденты). В конце концов устала и уселась на относительно чистую скамейку. Достала из сумочки книгу. Ну-ну, поглядим, что там писал мой талантливый возлюбленный…

Это была странная повесть. Во всяком случае, герои классических сказок и легенд так себя не ведут.

Героя звали Тристан, и был он странствующий рыцарь, воспевавший красоту нареченной ему невесты, принцессы Изольды. Девушки, которой он никогда не видел.

Сходство с классическим источником на именах героев и оканчивалось. Дальше они, то есть герои, вели себя весьма непредсказуемо. «Прекрасный Тристан, получив благословение родителей, сел на корабль, чтоб плыть в страну никогда не опадающих яблоневых цветов. Там ждала его невеста. А перед самым отъездом верный раб Тристана, старый Бражьен, подал господину флягу с темным напитком.

— Это напиток страсти, мой господин. Кто знает, искренне ли расположено к вам сердце вашей будущей жены… И, возможно, она побоится дать вам власть над собственным телом и возлечь с вами на супружеское ложе… Так вот, если усомнитесь вы в ее чувствах, налейте ей этого вина. Испив его, она воспылает к вам страстью, какую вы сами к ней будете испытывать.

И сказал Тристан: «Мерси боку», и отплыл его корабль в страну никогда не опадающих яблоневых цветов. Долог был путь, темны волны, одиноки вечера, и не раз задавал себе Тристан вопрос: а стоит ли нареченная ему женщина таких испытаний? А есть ли в сердце самого Тристана искренняя любовь к ней?