Вера Копейко - Ночная воровка

• Название: Ночная воровка
• Автор: Вера Копейко
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7020-1175-9

Предки Найка Гатальски еще до революции эмигрировали в Америку. Но душа его всегда рвалась в Россию, как будто предчувствуя, что именно здесь он встретит девушку своей мечты. И Надежда ответила ему такой же горячей любовью.

---

— Я туда поеду, но позже, меня пригласили поработать. — Она подмигнула Наде.

Могла бы и не говорить, подумала Надя, она хорошо знала: если на седой челке красная бельевая прищепка — чтобы волосы не лезли в глаза, — значит, бабушка в рабочей форме. Надя не раз покупала ей заколки и очень красивые, но бабушка стояла на своем: они ей мешают работать, а прищепка нет. — Машинистка ушла в отпуск.

— Да кто сейчас на машинке печатает?

— Как кто? Я.

— Но везде есть компьютеры.

— Компьютер у них был один, и тот в отпуск ушел. Отправился в ремонтную мастерскую. Поэтому меня и пригласили. — Она с удовольствием развернула золотистую бумажку и вынула халву в шоколаде. — Заработаю и куплю нам с тобой разных сладостей.

— Слушай, бабуля, может быть, и у меня появится работа.

— Твоя работа — учеба, милочка. — Бабушка поджала подкрашенные губы, собрала их щепоточкой. — Еще год, и ты начнешь зарабатывать.

— Но ты знаешь, на даче…

И Надя рассказала бабушке о встрече со Стасиком. Конечно, без подробностей и чувств, только канву беседы, из которой и на самом деле можно было понять лишь одно: у парня проект, и ему могут понадобиться исполнители.

Бабушка допила чай.

— Стасик Рублев всегда был лихим парнишкой. Но подумать только — иконописная мастерская! — Она помолчала, словно пытаясь осознать, что это на самом деле такое и почему это могло произойти. Потом, видимо, не найдя точного ответа или, напротив, что-то твердо решив для себя, бабушка заговорила о другом: — Не знаю, сколько раз он женился, но два безусловно. — Она посмотрела на Надю и засмеялась. — А помнишь, как ты… Ой, не могу! — Она откинулась на спинку стула и захохотала так искренне, что Надя, еще не зная, о чем услышит, улыбнулась на всякий случай. — Однажды ты напялила на себя тюлевую накидушку, залезла на забор и запела во весь голос. А он тогда уже был подростком, лет пятнадцать ему точно исполнилось. И знаешь, что ты пела?

— Не-ет… — Надя похолодела.

— Ты пела, дорогуша, очень громко, и я бы сказала, нагло, одну и ту же фразу: «А я Стасика невеста!»

Надя вспыхнула, кажется, загорелось все тело, до самых корней волос, и вот сейчас у нее покраснели даже уши.

— Не может быть.

— Еще как может. Клянусь. Он ведь был прехорошенький парнишка. Белые волосики, голубые глазки, стройный такой. Он занимался плаванием и, кажется, был каким-то чемпионом. Не то Москвы, не то бассейна. Но соседи Рублевы… они… как бы тебе сказать, очень закрытые люди. А в те времена мы все жили нараспашку, душевно. Только от Рублевых ничего не дождешься, кроме сухого «здрасьте». Матушка у них отличалась суровым нравом. Но ее уже нет, царствие ей небесное. А все дети, трое сыновей, выросли и на даче давно не появляются. Самый младший, Мишутка, жил с отцом. Но Рублев-старший несколько лет назад скончался. Старенький. Так что дача давно пустует. Старший брат как-то наведался, сказал, мол, оставим пока как памятник семейному прошлому. Ты видела, у них там все травой поросло?

— Мне нравится, красиво.

— Да и у нас с тобой сейчас такая же красота. Вообще-то, дачей всегда твоя матушка занималась.

— Можно понять, специалист по ландшафту.

— Вот-вот, это-то увлечение профессией и увело ее так далеко. В Германии ландшафты улучшает. — Бабушка вздохнула. — Но я не осуждаю ее, и ты, думаю, тоже. Когда твой отец разбился на машине, я боялась, она уже не оправится. А когда ей предложили поехать на работу в наше посольство садовником, я не держала. У нее на самом деле талант к этому, Тимирязевку закончила с отличием. Неудивительно, ведь наш род работал на земле. Не тебе рассказывать. Чего только у моего деда не росло. — Она махнула рукой. — Ладно. Все прошло, у каждого своя судьба, своя дорога. Чистая правда: прямо пойдешь — одну судьбу найдешь, налево — другую, направо — третью. Главное, назад не возвращаться. Плохая примета. Поэтому себя надо слушать, вот что я скажу, Надежда ты моя драгоценная.

И Надя слушала себя. А голос не говорил ей ни о чем и ни о ком, кроме как о Стасике Рублеве.

Стасик объявился.

Утром зазвонил телефон, и в трубке раздался низкий хрипловатый голос.

— Доброе утро. Как яблоки, уже созрели?

Надя засмеялась.

— Если у тебя там был день за три, то да. Тридцати дней как раз хватит. И наступит осень. — Она говорила это, а горло сдавило — сердце подпрыгнуло от свершившегося ожидания.

— А песни все перепеты?

— Ну конечно нет.

— Я рад и готов слушать их всю жизнь.

Но это были слова, и всю жизнь слушать Надины песни, как, впрочем, ничьи песни вообще, Стасик не мог. Ему становилось скучно с той самой минуты, когда он узнавал женщину, находившуюся рядом с ним, и хотелось чего-то нового.

Если честно, он не знал, что с ними делать дальше, с женщинами, потому что жизнь его заполнена делом, которое перестало быть искусством, превратившись в успешный, захватывающий бизнес.

До Нади он был женат дважды, у него остались дети от каждого брака, потом Стасик долго не женился, но менял женщин часто. Надя покорила его молодостью, свежестью, и ему вдруг показалось, что она сможет подсказать, натолкнуть на мысль о том, что ему надо делать в семье.

Но Надя не захотела брать на себя такой труд. Они прожили два с половиной года и расстались. По-хорошему, или, как теперь говорят, друзьями.

Надя ворочалась в постели, в окно пробивался рассвет, глаза горели, но сна не было, и она стала думать о Найке.

С Найком Гатальски все происходило по-другому. Конечно, ей уже не двадцать, а тридцать, и минувшее десятилетие оказалось непростым. Теперь Надя была женщиной, которая прекрасно знает, чего стоит, она научилась жить одна, распоряжаться собой и вполне успешно. Как и отвечать за себя, ни на кого не надеяться, но и ни перед кем не отчитываться.

Поскольку Стасик сыграл значительную роль в ее жизни, то с некоторых пор Наде стало казаться, что все люди в судьбе других людей только тем и заняты, для того и нужны, чтобы исполнить свою роль и удалиться, а она может продолжать жить дальше.

Да, он привел ее в Оружейную палату, но она усердно потрудилась, чтобы стать уникальным специалистом — Надежда Николаевна Тавранчук — единственный знаток столь высокого уровня старинного оружия мира. Разве не подтверждение тому вот это предложение Татьяны Федориной — поработать на Найка Гатальски? Татьяна слишком ценит свою репутацию, чтобы кого попало нанимать на работу. Она имеет дело лишь с состоятельными и кредитоспособными клиентами, и уж для них-то подбирает исполнителей безупречных.

Безупречных, проныло внутри Нади, и она со стоном повернулась на бок, потом свернулась калачиком. Простыня жгла кожу. Вот тебе и безупречных!

В тот день, когда Татьяна Федорина сделала ей предложение, Надя пришла на работу рано, чтобы, не отвлекаясь ни на что, составить план предстоящей выставки холодного оружия в известном уральском городе Златоусте. Надя должна была предложить, что из запасников отправить туда, какие ножи из прошлых веков смогут оттенить достоинства нынешних изделий. В отделе никого, кроме нее, не должно быть, коллеги на выезде, а в тишине приятно поработать.

Как она обрадовалась в тот день Татьяниному звонку! Это был просто голос с небес, после того как кот лишил ее всех денег! Она сидела за столом в кабинете в полном одиночестве. Старинные часы пробили двенадцать, а с их последним ударом раздался телефонный звонок.

— Отдел выставок. Тавранчук.

— Привет, Тавранчук. Не узнаешь?

— Узнаю, — усмехнулась Надя. Трудно не узнать этот уверенный, слегка визгливый голос Татьяны Федориной, бывшей коллеги Нади, а ныне свободной предпринимательницы. — Как же не узнать…

— Да, сколько лет мы с тобой знаем друг друга?

— Мно-о-го, — протянула Надя, пытаясь сообразить, чем обязана ее звонку.

Татьяна всегда была очень смышленой, и когда Надя задумалась, откуда в ней это, то нашла первопричину в истоках — отец Татьяны был генералом интендантской службы в прежние времена. Этим, Наде казалось, все сказано. А сама Татьяна, закончив университетский истфак, сразу попала работать в Алмазный фонд… Потом создала свое предприятие и стала посредником при устройстве выставок. Она привлекала к работе на себя бывших коллег, те охотно соглашались — Татьяна прилично платила, хотя все понимали, что еще приличнее она оставляет себе, имея дело, как правило, с иностранцами.

— Так чего ты хочешь, Татьяна?

— Предлагаю поработать.

Надя улыбнулась. Сон в руку. А если бы она не потратилась на Маркиза? Судьба подкинула бы ей предложение?

— Что? Где? Когда? Почем?

— Выставка. В Москве. Срочно. Дорого. Еще вопросы есть?

— Ни одного. Я готова.

— Я так и знала. Ты ведь собралась в отпуск. А поездка сорвалась.

— Слушай, твоя осведомленность может навести на мысль…