Александр Никоноров - Раздать сценарий

• Название: Раздать сценарий
• Автор: Александр Никоноров
• Жанр: Фэнтези

Неклассическое фэнтези, попаданство, эпическое фэнтези. Очень большой неторопливый роман о выпускнике магической академии и нашем парне. Книга со множеством подробностей и детально проработанным миром. В наличии: необычная система магии, нестандартный подход к заклинаниям, магические поединки, Академия Магии, сражения, вокзалы, попаданство, головокружительные локации, мифы, религии, пословицы и поговорки, а также все то, чего вам так не хватало в фэнтези.

---

Гриндерсы, значит? Берцы? Жвачка? А ведь это те, кто сопровождал Холма… В том же количестве, той же комплекции. Один из них — тот, с рассеченной бровью — был лысым. А те, из эскорта, волос, как я помню, не носили. Как все получается-то…

Мысли крутились как белье в стиральной машине. Я обдумывал, обрабатывал, очищал, шлифовал и пришел к тому, что вырисовывается дьявольски хитрая и действенная схема: продать по дешевке, потом сыграть на опережение и отобрать товар. Ну и чего-нибудь впридачу. Отлично, Холм, ничего не скажешь! Вот только вам надо было убить меня или взять для приличия еще пару человек, чтобы все выглядело невиннее. Тогда бы и маски не пригодились, и подозрения вряд ли бы повернули в твою сторону. А почему именно в метро? Почему не около дома или на этаже? В моем районе это выглядело бы куда гармоничнее. Ладно, у них свои мотивы. Возможно, что кто-то желал, чтобы я все понял.

Хороши друзья у Зеленого. У Зеленого… Но погоди! Он же был в курсе Холмовской деятельности! И про его так называемый бизнес знал все… Что же он тогда свел меня с таким человеком? Или это первый случай, когда схема дала сбой?!

Твою мать! Да он же сам и подставил меня! Елки-палки, конечно!

Я ступил на мост. Открытое пространство, река; ветер стал сильнее. Светящиеся исполины — небоскребы на берегу — были моими безмолвными провожающими. Положив руку на парапет, я пошел. Медленно, стараясь забыться. Скорее бы оказаться дома. Сейчас моя хибара кажется мне самым родным пристанищем. До лампочки на мусор, немытую посуду и прочий бедлам. Это мое укромное место, и мне очень хочется туда…

А шаги даются тяжело. Мне становится хуже… Голова еще толком не затихла, но завертела все по новой, словно пространство решило станцевать вокруг меня. Ох, не свалиться бы… До чего же забавно будет — выжить после избиения, чтобы свалиться в Москва-реку. Я — номинант на премию Дарвина.

Ну да, все сходится. Ведь с Юлькой он расстался неделю назад. Помню, Зеленый еще спустил мобилу в сортир и позавчера купил новую. И симку тоже. Не думаю, что он сообщил своей девушке о смененном номере; и поводов не было.

Снова жизнь преподнесла мне подарок. Я не сильно этому удивляюсь, ведь столько ушатов дерьма хлебнул за свои двадцать шесть лет… Не жизнь, а Авгиева конюшня. Не таясь, я достал пистолет и убрал в карман олимпийки. Коробку выкинул в реку, а бестолковый пакет был подхвачен ветром, унесшим его вдаль.

Вновь дал знать о себе бок — чесалось под ремнем. Натер, ясное дело. Но после того, как я пошкрябал взмокшую от трения с кожаным ремнем плоть, мои пальцы словно окунули в красную гуашь. Я похолодел и крепче ухватился за парапет. Делать этого не хотелось категорически, но пришлось — я задрал футболку и поднял повыше ремень, чтобы изучить бок. Едва сместился пояс, сдерживающий кровь, как та, словно в нетерпении, заструилась вниз. Достигнув джинсов, она сперва растеклась по линии примыкания к телу, а затем просочилась дальше, пачкая все на своем пути. Голова закружилась еще сильнее… Кровопотеря.

Жизнь решила, что предательство лучшего друга — слишком скромный подарок для персоны нон-грата в лице меня любимого, потому преподнесла еще один: ранение.

Ой, как же кружится-то. Не дойду… Нет смысла перевязывать. Мурашки бегут сверху вниз, снизу вверх и вообще хаотично, точно на меня налетел пчелиный рой.

Холодно.

Я посмотрел на темное небо. На нем — или под ним? — возлегли две серебряные полоски. Они мерцают и медленно-медленно опускаются.

Все, глюки пошли. Это что — свидетельство начала конца? Мой личный апокалипсис? Но почему мне нет никакого дела? Я же двадцатью минутами ранее радовался простому ветерку… Я же думал, что мне дали шанс все исправить, зажить как человеку… Даже обидно как-то — мне представлялось, что уход из жизни будет сопровождаться страхом, болью и обидой. А нет. Может, предательство друга стало последней каплей? Оно перетянуло на себя все эмоции? Или умирать и вправду не страшно? Не все так плохо. Жалко только, что Баксу денег не верну, блин…

То есть как? Я все? Мой путь закончен? А как же… А ребята? А… Да, меня мало что держит. Спасибо, что я сирота — меня не будут мучить мысли о том, как это переживут мои близкие. Но ведь… Но ведь не хочется. У меня ничего нет, но это же не означает, что я легко отпущу все то «ничего», которым располагаю. Я уберусь в квартире, брошу курить, поступлю в университет… Только не надо, а? Не забирайте меня?

Что за послабления? Ты был никем, Макс, никем и уйдешь. Ты — пустышка, человек-выдумка. Никто не будет по тебе горевать, ты не оставишь свой след, как Ландау или Пушкин. Тебе нечем воздвигнуть памятник. Что напишут на твоей могиле? Выдуманные буквы, выдуманные цифры. Этот мир не держит тебя, так не держись и ты за него. Теперь у тебя есть шанс проверить, что там, за горизонтом. Какова она — вечность? Страшное забвение или визит к небесам и их набольшим? Сауна с дьяволом или реинкарнация в суслика? Никому, правда, не сможешь рассказать итог, но будет ли тебе важно?

А как же парк? Тепло от солнца, хруст снега и холодные капли дождь? Мне больше ничего этого не почувствовать? Я бы извинился перед тем дедом за сигарету, перестал бы хамить, позвонил бы ей…

Ой, зато я, может быть, встречу родителей. Может, хоть там удастся пожать руку отцу и заключить в объятия ту, которую назову «мама».

— Я умираю… — дрожащими губами говорю я, пробуя фразу на вкус. Есть особый тип предложений; за всю жизнь их не произносишь ни разу. И когда одно предложение из тех, которых ты никак не собирался озвучивать, прорывается наружу — это странно. Будто делаешь открытие. Словно увидел реверанс в исполнении бомжа. Словно получил в подарок от начальника ушную палочку. Все это дико и маловероятно, но, в конечном итоге, имеет право на существование. Я тоже не ожидал, что когда-нибудь скажу такое.

Дрожащей рукой я достаю телефон и ищу контакт. Нахожу: «Юля Зеленая». Звоню. Милый бодрый голос отвечает:

— Алло?

— Привет, Юлек.

— Ой, привет, Максим!

— Извини, что так поздно…

Черт! Справа от груди кольнуло.

— Да ты чего! Я сижу вон, чипсы ем, «Секс с Анфисой Чеховой» смотрю!

Чипсы. Ест. Нездоровый желудок, угу.

— А ты сам где, гуляешь что ли? Шум ветра слышу.

— Да, вышел вот… Это, Юльк, Зеленый был у тебя?

Пауза. Тон меняется:

— Что? Да пошел он в задницу! Что ему тут делать?

Подстроил разговор, гнида! Хорош друг, молодец. Следы замести решил, алиби себе создать. А еще и про мой маршрут рассказал… Где поджидать удобнее…

О, полоски стали ближе и приняли форму не то перил, не то поручней. Ближними концами они смотрят на меня. Воздух между ними будто вибрирует, словно небо распалось на миллиард крошечных осколков, и их кто-то тасует.

— Алло, Макс?

— Да-да. Просто узнать решил. Вдруг вы помирились…

— С чего бы? И не подумаю! А ты по какому поводу-то?

Я остановился. Уже ничего не видно. Только серебристые росчерки. Вот она что ли, лестница в рай? Не солидно для двадцать первого века, но все же.

— Юлек, прикинь. Библию пора обновлять.

— Это еще почему? — смеется Юля.

— Лестница Иакова на самом деле никая не лестница, а эскалатор. Модернизация, все дела…

Снова пауза.

— Что?! — голос Юли задрожал. — Максим, ты о чем сейчас? Я волнуюсь! Ты трезв?

Джинсы прилипли к ногам. Гул в ушах. Едва могу держать трубку. И слышу еле-еле.

Улыбаюсь.

— Юль, живи, а? Живи, цени каждый миг, прошу… Выбирай… Пожалуйста… Друзей. А лучше… Может, ну их, а? Я… Береги себя…

Трубка падает из рук. Бьется о парапет и летит в воду. Тело становится мучительно тяжелым, я упираюсь второй рукой, чтобы устоять на ногах.

Таинственная призрачная конструкция застыла надо мной. Она призывает взойти на нее. Ее подножие в ожидании моего шага. Мириады мошек, витающих меж перилами, приглашают. А что? Мне чуть подтянуться и все. Чуть-чуть взлететь… Это же… Это же так просто…

Лучи серебра бьют по глазам. Меня слепит; хочется зажмуриться, но я боюсь пропустить что-то важное. Вдруг это все исчезнет? Я поднимаю руки и лечу. Воздух между светящимися шрамами на небе уплотнился, и я покорно ложусь на него. Руки опускаются на сверкающие поручни; ладони покалывает.

Меня подхватывает и уносит ввысь.

Где-то вдали прозвучал громкий всплеск.

Мам, я близко, ты только жди меня…

Интерлюдия 1. Коллеги

— И как же он будет зваться, коллега?

— Хороший вопрос. С этим у меня всегда возникают трудности.

Стеклянный куб. В просторном помещении тихо. Здесь некому создавать суету, нет тех, кто порождал бы какие-нибудь звуки или напоминал о своем существовании.

— Быть может, Наркиар? — предложил коллега.

— Нет. Чересчур грубо. Сразу подумают об орках. Такие уж они — стоит поставить в одном слове две буквы «р», как начинается…