Александр Антонов - Звёзды против свастики. Часть 2

• Название: Звёзды против свастики. Часть 2
• Автор: Александр Антонов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015

Вторая часть «…Пожнёшь бурю» заключительной книги «Звёзды против свастики» альтернативной саги «Красным по белому». В приключениях Михаила Жехорского, Глеба и Ольги Абрамовых, а также Николая Ежова автор, наконец, решил поставить точку, подведя повествование к логическому, как ему кажется, завершению.

---

Гейдрих порылся в бумагах. Унтерштурмфюрер Клаус Игель. Мог сделать в КГБ блестящую карьеру, но тут контрразведка вышла наконец на след Раушера. Генерал службы безопасности Пруссии, после того, как убедился, что мерзавец-адъютант подменил в пистолете патроны, успел выброситься из окна служебного кабинета, когда дверь уже ломали. Курта тогда не арестовали, но перестали доверять. В итоге он оказался в Народной армии, даже не в разведке, на «Прусском валу», в должности помощника коменданта форта № 11. Там на него и вышел агент СД. То, что парня удалось перевербовать, Гейдриха не удивило. Смущало другое: провал порученной, в том числе и Курту, операции по захвату форта № 11. Правда, руководил операцией вовсе не он, но ключевой фигурой был несомненно. Теперь он в плену у русских. Мнения экспертов о его роли в провале важной операции разошлись, и теперь лично Гейдриху предстояло решить судьбу сына старого друга и воистину бесценного агента – его гибель обергруппенфюрер искренне оплакивал.

Гейдрих закрыл папку. Что он имеет? На одной чаше весов – приказ фюрера о вызволении из русского плена оберштурмфюрера Скорцени, где сроки уже похожи на тиски, в которых заплечных дел мастера из его ведомства так любили зажимать гениталии допрашиваемых. На другой чаше – судьба не вызывающего абсолютного доверия агента, которого вполне реально можно направить в нужный адрес, чтобы известить Скорцени о готовящемся для него побеге. И в чём тут риск? В том, что агент окажется двойным? А если другого варианта всё одно нет? Не вытащим Скорцени до ледостава – русские упрячут его на зиму в такую берлогу, откуда выковырять будет никак не возможно, минимум до весны. Фюреру такое точно не понравится. А если всё удастся, то и агента лишний раз проверим в деле, и приказ фюрера, глядишь, выполним. Решено!

Гейдрих снял трубку:

– Соедините меня с Канарисом!

* * *

– Разрешите, товарищ маршал?

– Входи, Трифон Игнатьевич, присаживайся, – Ежов дождался, когда начальник Второго главного управления КГБ разместится по ту сторону стола. – Ну?

– Берлин принял решение, Николай Иванович! Куратор от германской разведки назначил агенту Роза…

– Называй её Анюта, – поморщился Ежов, – как она проходит по нашему ведомству.

– Слушаюсь! Назначил Анюте срочную встречу, на которой передал приказ Берлина: обеспечить прикрытие операции «Подмена» и, в случае успеха, проконтролировать скорейшую отправку Зоненберга в «Беличий острог». Ей же приказано проинструктировать Раушера на предмет его разговора со Скорцени.

– Курт Раушер, до этого был Клаус Игель, теперь вот Вальтер Зоненберг, и всё это мой сын Николай, в голове не укладывается! А ведь пацану нет ещё и двадцати пяти…

Таким Захаров не видел Ежова даже когда сообщал ему о тяжёлом ранении Николая. Видно, и самые прочные плотины иногда дают течь. А это опасно, поскольку крайне разрушительно. Надо срочно затыкать фонтан!

– Осмелюсь напомнить, Николай Иванович, что этот «пацан» орденоносец и капитан государственной безопасности, – стараясь говорить мягко, без нажима, произнёс Захаров.

– Ну да, – опомнился Ежов. – Это он для нас с матерью ребёнок, а для… Ладно, лирику побоку! Давай по делу!

Специальный агент государственной безопасности Анюта, она же капитан юстиции Анна-Мария Жехорская, немецкий госпиталь при фильтрационном лагере для военнопленных посещала не в первый раз. Старший следователь Главной военной прокуратуры, она была в составе следственной группы, в задачу которой входило определение статуса лиц, захваченных с оружием в руках на территории Пруссии в так называемый день «Д». Шпионы и предатели на статус военнопленного рассчитывать, как известно, не могут. Капитан Жехорская отделяла зёрна от плевел, просеивая попавших в плен во время неудачной попытки захвата форта № 11. Пленных было немного, работа спорилась. Военнослужащие Народной армии Пруссии, перешедшие на сторону врага, объявлялись предателями, с остальными велась более тщательная работа, на предмет обнаружения среди солдат вермахта и Ваффен-СС агентов спецслужб. Те, с кем определились, отправлялись по этапу: солдаты и офицеры Вермахта в обычные лагеря для военнопленных, их коллеги из Ваффен-СС – в специальные.

Вскоре из числа подопечных Жехорской в фильтрационном лагере остались только те, кто долечивался в госпитале. Среди них имелось двое тяжелораненых. Оберштурмфюрер СС Вальтер Зоненберг первым на танке ворвался в открытые ворота форта, торча по пояс в верхнем люке. Серьёзно пострадал при попадании в танк выстрела из РПГ, но остался жив, поскольку ударной волной был выброшен из башни, тогда как остальные члены экипажа сгорели. В лазарете форта ему оказали первую помощь, там его и захватили по окончании боя. Обер-лейтенант Курт Раушер был одним из предателей, перешедших на сторону врага, отстреливался до последнего патрона, а под конец подорвал себя гранатой, но чудом остался жив.

Характеры ранений у обоих офицеров были схожи: оба посечены осколками гранаты, а вот дальнейшие судьбы, если им повезёт остаться в живых, весьма даже разнились. Зоненберг прямо с госпитальной койки отправлялся в спецлагерь для военнопленных членов СС, а Раушера ждал суровый, но справедливый суд, который по законам военного времени с высокой долей вероятности отправил бы его на эшафот. В Берлине созрел дерзкий план: поменять местами не имеющего, по мнению врачей, шанса выжить Зоненберга сразу после его смерти на поправляющегося Раушера, сохранив тому тем самым жизнь, и использовать в операции по освобождению Скорцени. Поменять местами двух одинаково забинтованных мужчин схожего телосложения, согласитесь, несложно, если младший медперсонал в теме, а поскольку весь персонал – сидельцы из того же лагеря, то… можно не продолжать? С врачами чуть сложнее, они люди вольные, правда, все немцы. А когда тебя убеждают поступить «по совести» поочерёдно представители сразу двух могущественных спецслужб: КГБ и СД, отказать довольно затруднительно. Что касается следователя военной прокуратуры, то ему, то есть ей, те же спецслужбы просто приказали принять участие в операции «Подмена», как своему агенту.

Сегодня ночью скончался Зоненберг, и Анна-Мария спешила в госпиталь, чтобы оформить все необходимые документы о смерти подследственного. После этой малоприятной процедуры она поднялась из подвала, где находился морг, на второй этаж. Там в отдельной палате лежал Раушер, который, как вы помните, числился теперь Зоненбергом. Войдя в палату, Анна-Мария отметила про себя, что бинтов на теле больного поубавилось, хотя большая часть лица по-прежнему скрыта повязкой. Сейчас молодая женщина была совершенно спокойна. В тот, первый раз, спокойствие далось ей с большим трудом…

Куратор настаивал на встрече. На её «У меня срочное задание, может, встретимся, когда вернусь?» последовало категоричное «Нет, обязательно до вашего отъезда в госпиталь!» Куратор знал о порученном ей деле.

В кафе Анна-Мария вошла в заметном волнении. Куратор, вопреки обыкновению, также нервничал. Впрочем, это было заметно разве что для него самого, со стороны всё выглядело как беседа двух случайно оказавшихся за одним столиком людей. Тем более что разговор был коротким.

– Вам необходимо знать, – сказал куратор, – Курт Раушер, которого вы едете допрашивать – Николай Ежов. Вы поняли?

Анна-Мария, не поднимая глаз от тарелки, чуть заметно кивнула. Из груди куратора вырвался еле слышный вздох облегчения.

– Хорошо. Он пока остаётся под прикрытием. Ведите себя соответственно, и дайте понять ему, чтобы вёл себя так же. Будьте осторожны при общении, вас могут слушать.

Потом, когда у них появилось место и время поговорить по душам, Николай вспоминал эти минуты с улыбкой. «Когда первый раз очнулся после того, как в меня кинули гранатой, сделал всё, как учили: виду, что в сознании, не подаю, глаз не открываю, пытаюсь на слух оценить обстановку. Рядом вроде никого, зато в отдалении слышна речь. Слов, правда, не разобрать, но, чёрт возьми, говорят явно по-немецки! Додумать ситуацию не успел – отключился. В другой раз чувствую: рядом кто-то есть. Осторожно приоткрыл глаза и вижу над собой твоё лицо, тут я зенки и распахнул!» – «А я сразу палец к губам приложила, чтобы ты молчал, и стала по-немецки вводить тебя в курс дела» – «Ну, да. Мол, ты следователь и ведёшь дело о моём предательстве. Хорошо, что это была ты, был бы кто другой, мне незнакомый, точно бы мозги закипели, а так быстро сообразил, что я всё ещё под прикрытием» – «Ага. Классно получилось. Хотя, может, эта предосторожность и была лишней. По-моему, никто нас не слушал» – «Как знать, в этом деле никакая предосторожность не бывает лишней».