Александр Дюма - Кавказ

• Название: Кавказ
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Мерани
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1988

В 1858–59 годах А. Дюма путешествовал по России. Три месяца он провел на Кавказе. В апреле 1859 года в Париже вышли три тома его впечатлений от поездки на Кавказ. В 1861 году в сокращенном виде «Кавказ» был издан на русском языке.

Нынешнее издание, несмотря на незначительные купюры, — самое полное издание «Кавказа» в нашей стране.

Перевод с французского П. Н. Роборовского, литературная обработка, перевод недостающих частей, вступительная статья, послесловие, примечания и комментарии М. И. Буянова, редактор — доктор филологических наук, профессор Т. П. Буачидзе.

---

Это не могло продолжаться долго, и не потому, чтобы мы получили ушибы, а потому, что все эти события значительно замедляли наш путь. Мы отпрягли от каждых саней по лошади, и Лука со своими нукерами сели на них верхом, сделав из наших тулупов подстилки вместо седел.

С этой минуты дела пошли лучше, и за исключением Муане, который, переправляясь через реку, споткнулся об камень и упал ничком в воду, и Тимофея, покатившегося в овраг, но, к счастью, успевшего уцепиться за дерево, — мы прибыли на станцию целы и невредимы.

Ночь приближалась, но горы постепенно понижались, и мы могли думать, что каждый спуск оканчивается равниной. Но за спуском опять следовал подъем, и воображение отодвигало плоскость к концу следующего спуска.

Так продолжалось более часу.

Наконец мы прибыли к Квириле и на ее берегу нашли паром. Нам надо было сойти, ибо сани из-за мелководья реки могли переправиться только порожняком.

В этом месте над рекой возвышалась громадная гора, на которую нам предстояло взобраться. Она была увенчана развалинами древней крепости, силуэты которой обрисовывались на снегу черными острыми углами. Я обратился к Луке с вопросом, не знает ли он чего-нибудь об этих развалинах.

Он начал смеяться, не отвечая, я стал настаивать все более упорно.

— Мы, имеретины, — сказал он, принужденный мною отвечать, — люди простые, над которыми было бы несправедливо с вашей стороны иронизировать, ибо мы только повторяем то, что наши отцы говорили нам.

— А что говорили ваши отцы? — спросил я его.

— Да что-то похожее на басню, которой нельзя верить.

— Какая же это басня?

— Хотите послушать?

— Конечно.

— Они рассказывали, что эту крепость построил в незапамятные времена человек, пришедший с неведомой земли, по имени Язон. Он хотел похитить Золотое руно (золотую овчину). Разумеется, я нисколько этому не верю, но всякий простолюдин в Имеретии укажет на эти развалины, называя их развалинами замка Язона, и расскажет ту же самую басню. Ну, как, — добавил он, — эта история о Золотом руне разве не заставила вас смеяться?

— Нисколько, вы это видите, я и сам знаю эту историю с детства.

Лука посмотрел на меня с удивлением:

— Разве вам рассказывали ее во Франции?

— Она входит в программу наших школьных занятий.

Тут он взглянул на меня с недоверием:

— Вы не разыгрываете меня?

Я протянул ему руку, и он ясно увидел по моей физиономии, что не могло быть у меня и в мыслях ничего подобного.

— Как, по-вашему, до какого места доходил Язон? — спросил я его.

— До этого места, здесь его поход закончился. Он скоро вынужден был со своими спутниками удалиться, ибо против него восстали местные племена. Как утверждает легенда, отступая, он унес Золотое руно и похитил дочь местного царя.

Пришла очередь моим саням переправляться на пароме, я думал о волшебной памяти народов, как эстафету передавшей нам факт, историю или басню, которая восходит за тридцать пять лет до Троянской войны.

Мы вскарабкались на прескверный подъем, похожий на тот мост, о коем повествует Магомет, уверяя, что он не шире острия бритвы.

Час спустя я въезжал в Кутаис, столицу Имеретии, древний Котис, а по словам некоторых, это древняя Эа — родина Медеи.

Глава LV Кутаиси, Кутайс, Котис, Эа

На одной или двух страницах нашей книги мы будем плутать в океане гипотез, стараясь оживить хоть на мгновение тот призрак, который был так хорошо показан нашей знаменитой трагической актрисой г-жой Ристори.

Кутаиси, Кутайс или Котис, столица нынешней Имеретии или некогда всей Колхиды, существует — нечего и говорить об этом — с самых древнейших времен. Д'Анвиль уверяет, что это древняя Эа — родина Медеи. По его мнению, этот город основан пелазгами более чем за тысячу двести лет до новой эры и более чем за полторы тысячи лет до правления Рима. Бесполезно искать какие-либо следы построек древнего города — мы имеем в виду город дохристианской эры.

Город средних веков, который, вероятно, занял место древнего города, был расположен на отвесной горе, направо от Фароса (маяка).

Нынешний город находится на равнине налево от реки, он более удобен для торговли, но еще лучше для лихорадки. Это скорее большая деревня, чем город, соединение на живописной местности определенного числа домов, которые выстроились там, где нашли удобным, каждый захватив себе сад более или менее обширный и образовав широкие улицы и огромные площади. Все эти дома построены из соломы и веток, скрепленных глиной, побеленных снаружи известью. Дома князей, помещиков и богачей деревянные.

Самая неправильность Кутаиса делает из него один из живописнейших и прелестных городов. Летом по части тени деревьев и ручейков он может соперничать с Нухой.

Мы остановились в немецкой гостинице, где внешне все говорило о европейском комфорте. Мы поужинали в ней и заночевали.

На другой день, в десять часов, явился адъютант губернатора[274] полковник Романов[275]. Он пришел от имени губернатора и от себя осведомиться, не может ли быть в чем-нибудь нам полезен. После испытанных трудностей он мог быть нам полезен во всем и прежде всего тем, чтобы избавить нас от новых затруднений, сделать же это он мог верными сведениями о дороге, по которой нам предстояло ехать до Марана.

Ответ полковника Романова совсем не был утешителен, — по его словам, нам нельзя было продолжать путь в санях, а только верхом. На протяжении семи или восьми верст дорога была довольно хороша, но дальше совершенно испорчена. Лучше всего было следовать по каменистому ложу одной речки.

Это была единственная дорога на протяжении двенадцати или пятнадцати верст. Потом через лес — один из огромнейших лесов в Имеретии — мы могли прибыть в Губицкую.

Я хотел посетить Гелатский монастырь, в котором, как нас уверяли, хранится одна из створ древних железных ворот Дербента. Для этой поездки полковник Романов предоставил себя в наше распоряжение. В его конюшне стояло столько лошадей, сколько понадобилось, и он сам вызвался быть нашим проводником. Без всяких промедлений мы приняли его услуги.

Пока седлали лошадей, мы осмотрели город. Настоящий Кутаис заключается в его базаре, ведь сердцем всех восточных селений является базар, это средоточие жизни города.

Кутаисский базар один из самых бедных, какие мы где-либо видали. Я нашел здесь только две замечательные вещи: золотую медаль Александра и пару подсвечников на орлиных когтях с серебряными подвесками. Все остальное было низшего качества по сравнению с тем, что мы видели в Дербенте, Баку, Нухе и даже Тифлисе. Кутаисский базар не имел поэтому никакой выручки от нас.

Кстати, о кошельке. Дадим короткую справку для будущих путешественников по Кавказу.

В России золотая и серебряная монета стала редка, а в ходу бумажные деньги в виде банковских билетов в один рубль, в три, пять, десять, двадцать пять, пятьдесят, сто рублей. В России с большим трудом можно разменять эти билеты, на счет коих, впрочем, есть постановление, что при первом востребовании всякое казначейство обязано обратить их в звонкую монету. При предъявлении бумажного рубля, с которого следует сдача в пятьдесят копеек, каждый отвечает: «У меня нет золотой и серебряной монеты».

Но князь Барятинский велел разменять мне через г-на Давыдова около тысячи рублей бумажками на такую же сумму звонкой монетой. Когда я прибыл в Кутаис, у меня нашлось еще от двухсот пятидесяти до трехсот рублей ассигнациями. Вне России они могли годиться лишь на папильотки, у меня же от природы курчавые волосы, и папильотки мне не нужны. А поэтому я просил г-на Романова ходатайствовать перед губернатором, чтобы мне разменяли на серебро, по крайней мере, половину указанной суммы.

Начались переговоры. В конце концов мне пообещали, что по возвращении из нашей поездки мы найдем деньги готовыми.

Мы сели на лошадей и, несмотря на гололедицу, смело пустились в горы. Мы поднимались около семи верст, сдерживая лошадей, беспрестанно угрожавших споткнуться под нами. Только прибыв в монастырь, мы смогли безбоязненно осмотреться кругом.

Вид был прекрасен, несмотря на снег, придававший всему пейзажу однообразный характер. Летом этот вид был бы одним из лучших воспоминаний о нашей поездке.

Монастырь — превосходнейший образец древней архитектуры. Собор может служить идеалом пропорциональности. Древняя живопись почти не сохранилась, почти все здесь разрушено временем, стены прикрыты ширмами, украшенными живописью, которые на Кавказе часто обезображивают самые великолепные храмы.

Общий вид интерьера церкви печален, грязен и беден, это напоминает об упадке страны.

Однако не следует приходить в одно только негодование от всего виденного. В иконостас вставлены, например, два или три драгоценных образа. Первое место налево от царских врат занято иконой Гелатской богородицы. Этот образ очень известен своими чудесами с давних времен. Вот предание, на котором основывается эта известность.