Владимир Голубев - 1894

• Название: 1894
• Автор: Владимир Голубев
• Жанр: Научная Фантастика

5/03/12 Четверо друзей 24–26 лет «проваливаются» из 2002 года в 1890 год.

---

Высокий француз со смазливой рожей, и плохо сросшейся бровью, напомнивший Володе Сильвестра Сталоне, расправил плечи, и подвигал руками, показывая своё умение боксировать.

— Ну, ты, итальяшка! Хочешь? Второй глаз подобью, — пошутил Гусев на своем бульварном английском, которому научила его молоденькая шлюшка Лиза.

Француз обиделся, и бросился вперед, не дожидаясь поддержки друзей. Этого Гусев и добивался. Володя жестоко ударил француза, ногой по печени, воспользовавшись тем, что тот закрыл руками лицо. Его противник упал на пол, громко ударившись лбом, и разбил себе и нос, и бровь. Яркая кровь мгновенно натекла на грязный пол, к тому же француз нассал в штаны.

— Ты слишком много выпил пива! Дружок, — обидно акцентировал внимание всех на конфузе француза Володя, — Я никогда не вру. Обещал подбить глаз? Подбил.

Пока пятеро оставшихся кричали что-то о недозволенности использования в честной схватке ног, пока доставали ножи, визгливый верзила дернул, разинувшего рот, Ершова за ноги, затащил его под стол, и почти оторвал ухо, но попался на болевой прием. Дикий вопль из-под стола вновь остановил пятерку сторонников честной схватки, доставших из коротких, щегольских сапожек на меху красивые ножи с рукоятками из моржового клыка, бивня мамонта, или, на худой конец, из лосиного рога.

— Коля! Ты ему яйца, что ли, оторвал?! — спросил по-английски, специально для охотников, Володя. Гусев при этом хищно посмотрел на своих врагов, и… сделал шаг навстречу. Охотники синхронно отпрянули, а Володя издевательски засмеялся.

Клячкин взял с лавки тонкую трость, которую Ершов таскал с собой по привычке. Сергей обнажил шпагу и спросил:

— Полагаю, моя «зубочистка» никого не шокирует?

Он хотел остановить драку, но, как ни странно, подстегнул её. Трое бросились атаковать Гусева, двое грамотно взяли в клещи Клячкина. Из-под стола выползли двое: Ершов с разбитым носом и расцарапанным по-женски лицом; и его противник в слезах и соплях, с переломами трех пальцев на правой руке. Но…, если Ершов, стоя у стола, начал обстрел противников Гусева ножами, вилками и бутылками, грамотно целясь в лицо, то верзила-плакса, чуть не сбив своего приятеля с ног, продолжил свой путь на четвереньках к выходу из ресторана.

— Стоять, — грозно вмешался вышибала, поднимая верзилу за шиворот, — Ты не заплатил по счету!!!

Гусев не выдержал серьёзной рожи, и заржал.

— Идите-идите, драчуны. Я вас отпускаю.

Никто не тронулся с места.

— Я не люблю повторять! — уже серьёзно заявил Гусев, и, перехватив руку с ножом у противника слева, заставил его сделать шаг вперед. Тело охотника защитило Володю от двух других противников. Гусев предельно жестко ударил охотника сапогом по колену, а затем подтолкнул в ноги приятелей.

Клячкин шагнул назад, отгородившись столом от опасных ножей. Гусев плавно сместился в сторону, и обозначил возможный удар ногой по голове лежащего без движения «Сильвестра Сталоне».

— Это ваш последний шанс уйти без потерь. Забирайте своего приятеля, — предложил Гусев.

Охотники, нехотя, ворча что-то по-французски, расплатились по счету и потянулись к выходу, поддерживая двоих покалеченных под руки.

— Ты нам ещё попадешься, — остановившись в дверях, начал угрожать последний из охотников, но приятель вытащил его за руку из зала, от греха подальше.

Ершов намочил салфетку в кальвадосе и тщательно протер ссадины на лице. Официант, самостоятельно, без всякой просьбы, принес хирургическую ленту с адгезивом из окиси цинка.

— Коля, «твоё изобретение» невероятно популярно, — усмехнулся Гусев.

— Главное, самому пригодилось! — поддержал Гусева Клячкин.

— Удивительно, но всякая ерунда приносит денег больше, чем оружейная сталь или двигатели. Жаль, что кондитерская фабрика в Нью-Йорке сгорела. Золотое дно!!! Никакой Клондайк в подметки не годится. Лейкопластырь тоже неплохо пошел. Фабрика в Монреале удваивает объемы каждый месяц, но та, что в Бостоне, уже отгружает большие партии в Европу. Оно и понятно, люди здесь много работают руками, порезы, ссадины, ожоги — дело обычное.

— Ты, Коля, помнишь, я тебе говорил о твоём чувстве опасности, которое ты испортил жизнью в Штатах? Его нужно вернуть! Пока мы на Аляску не уехали, будем каждый вечер ходить в ресторан. Дня через три нас будут поджидать в каждом темном переулке, в каждой подворотне. Гарантирую! — глубокомысленно произнес Гусев.

— Я пас. У меня много работы, вся подготовка к отъезду на мне, — скривился Клячкин.

— Кто-кто, а Серый чует опасность за километр. Ему этот тренинг не нужен, — коротко хохотнул Ершов.

— Ты зря так легкомысленно настроен, Коля. Мы-то с Серегой уедем в тайгу, там нас достать — проблема. А ты останешься тут, в Монреале, в «шаговой» доступности от «трех толстяков». Судя по тому, что толстяки тщательно прячутся, они прекрасно осознают опасность, и, поверь мне, не станут сидеть, сложа руки! — грустно произнес Гусев.

— Коля, поехали с нами. Дон Calmo — тот еще мерзавец, с удовольствием его утоплю, но за деньги он готов на всё. Пока мы будем мыть золото, итальянцы прирежут наших врагов, — деловито подошел к решению проблемы Клячкин.

— Спасибо, ребята, но я сам. Я сам хочу посмотреть им в глаза, и лично прирезать. На худой конец, пристрелить!

— Ты уверен? — Гусев посмотрел на Ершова с сочувствием.

— Та ярость и тот гнев, что были в самом начале, поблекли, как то потускнели, что ли. Но сознание правоты, напротив, окрепло, — голос Ершова звучал устало и обыденно.

* * *

Гусев и Клячкин уехали, оставив для охраны Ершова шестерых казаков. Однако так совпало, в этот же день пришло сообщение о месте нахождения одного из толстяков. Ершов взял с собой троих, самых неприметных, и уехал ближайшим поездом. Николай поручил рыжему Петьке предупредить слуг, менеджера и бухгалтера завода о своем отсутствии. Для соседей, служанки, конюха и работников его завода всё выглядело так, будто Ершов уехал вместе со своими приятелями на Аляску сопровождать большую партию оборудования. Невероятным совпадением было то, что в этот же день в город пожаловала команда рейнджеров-убийц из США. Три толстяка воспользовались своими связями в среде политиков, и бригадному генералу Джеймсу Уильяму Форсайту был отдан приказ выделить два десятка стрелков для тайной операции. Легендарный герой «Бойни на ручье Вундед-Ни», где его полк перестрелял полторы сотни индейцев, выполнил поручение политиков без всякого удовольствия. Одно дело убивать индейцев, имея десятикратное превосходство, к тому же, при поддержке четырёх пушек, и совсем другое дело охотиться на белого, богатого человека в Канаде, где полиция Доминиона неподкупна, и действует жестко. Но недавнее повышение из полковников в бригадные генералы требовало ответной услуги.

Рейнджеры — это элита полка лёгкой пехоты, которым командовал Форсайт. При патрулировании границ, полковник использовал их для разведки и организации засад против индейцев. До поступления на службу они были охотниками и егерями, но, являясь снайперами, они плохо представляли себе «охоту на человека в городе». Французские шпики, нанятые для выслеживания и, желательно, ликвидации Ершова, со второй половиной работы не справились. Их глава, тот самый «француз-охотник», похожий на Сталоне, доложил заказчику, что цель слишком хорошо охраняют. Он решил не рисковать, получить половину денег и остаться живым и здоровым, а не умереть, пытаясь заработать вторую часть платы за заказ. Во время передачи объекта слежки от французов к янки произошел сбой, рейнджеры пропустили отъезд Ершова. Но судьба продолжила свои шутки. После отъезда из Монреаля Гусев почувствовал смутное беспокойство, Володя давно привык доверять своим предчувствиям, он вышел в Оттаве и к вечеру вернулся в город. Конечно, не один, а во главе дюжины казаков-автоматчиков.

* * *

Рейнджеры не стали дожидаться ни глубокой ночи, ни раннего утра, когда караульный наверняка дремлет. Они нагло полезли на штурм, как только соседи погасили свет и закрыли ставни.

* * *

Петька, оставшись за старшего, подошел к организации охраны крайне ответственно. Казаки!!! Стоит дать слабину в первый день, и они сядут на шею и свесят ножки! Петька не мог углядеть всех упущений, но за последние три месяца нахватался верхушек так, что отчитываемые им казаки, то краснели от стыда, то белели от ярости.

«Добрым я ещё успею стать. А сейчас нужно показать им, что любая работа — это тяжелый труд», — думал Петька.

С дальнего конца забора раздался злобный лай Вилкаса, огромного пса с примесью волчьей крови. Кто-кто, а Петька всегда различал, когда пес рычит, предупреждая о чужаке, а когда гавкает просто так, для порядка, учуяв знакомого или соседа. Но сейчас был тот редкий случай, когда Вилкас чуял опасность. Петька не знал, что собаки могут чувствовать всплеск адреналина в крови у людей, но понять, что ему «говорит» пес, мог легко. Казаки, как выяснилось, тоже хорошо различали собачий лай. Тем более что старый черный кобель Негро, лежащий на крыльце, встрепенулся, обнажил зубы и зарычал так, что у Петьки зашевелились волосы.