Джон Френч - Чемпионы Темных Богов

• Название: Чемпионы Темных Богов
• Автор: Джон Френч
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2015

Среди бесчисленных масс последователей Богов Хаоса большая часть жаждет лишь шанса на обретение могущества и богатства во вселенной, где подобное тяжело получить, но есть среди них немногие, кто тратит свои жизни на битву во славу Богов Хаоса. Для этих служителей зов Хаоса еще сильнее. Чемпионы Хаоса обладают глубокой, истовой верой в Богов Хаоса, их поклонение абсолютно: они отдали свою жизнь и смерть Хаосу.

Тот, кто так посвятил себя Хаосу, обречен судьбе Чемпиона на службе той или иной Темной Силе, исход которой — все или ничего. Награда добившимся благосклонности Бога — невероятное могущество, наказание — полное забвение и вечное проклятие. Чтобы обрести значимость для своего Бога. Чемпионы Хаоса не остановятся перед совершением самого ужасного преступления…

Книга производства Кузницы книг InterWorld'а.

http://interworldbookforge.blogspot.ru/. Следите за новинками!

http://politvopros.blogspot.ru/ — ПВО: Политический вопрос/ответ. Блог о политике России и мира.

http://auristian.livejournal.com/ — политический блог InterWorld'а в ЖЖ.

https://vk.com/bookforge — группа Кузницы Книг ВКонтакте.

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

«Багровый», — подумал Хемеллион, цветов рабов-сервов, тех, кого подпустили к самим легионерам Тысячи Сынов, дабы ухаживать за их доспехами, чистить оружие и выполнять их веления. Наивысшей честью были белые одеяния послушников, но когда он вспоминал изможденных мужчин и женщин, которые пускали слюни от безумия или ползали по полу от ведьмовского прикосновения, то был рад, что никогда не заслужит подобной чести. Для него миновало всего полгода с тех пор, как он оставил свой мертвый мир и отправился в город на небесах, полгода привыкания к новой жизни и забывания о старой. Но сколько времени прошло в реальности, которую он покинул? Этого Хемеллион не знал. Санахт, его хозяин, как-то пытался объяснить ему парадокс времени в варпе, но это объяснение больше походило на безумие, чем на правду. Он не стал просить, чтобы ему растолковали подробнее.

Хемеллион остановился, прежде чем войти в коридор, ведущий в покои хозяина, и втянул сквозь зубы воздух. Он провел рукой по обритой голове и, убрав ее, увидел, что та стала липкой от пота. У него ушло два часа, чтобы добраться с нижних уровней до этого места. На Вохале он мог пройти крупнейший город из конца в конец всего за полчаса. Его ощущение масштабов было одним из самых незначительных, что изменилось в нем с тех пор, как он узрел смерть своего мира.

Хемеллион почувствовал, как внутри нарастает гнев, пока он старался отдышаться. Они отняли все, что он знал, обратили это в ничто одной мыслью. Они даже не предавали его людей мечу. Они просто убили все, что могло поддерживать жизнь, и позволили самой природе стать жнецом. Целый мир умер в пыли, дети вопили от жажды, старухи с голода ели высохшую землю. Хемеллион был там, когда пересох последний колодец, и отчаявшиеся люди попытались штурмовать крепостные стены. Тысяча Сынов сотворила ад, но с того момента, как он заглянул Ариману в глаза, Хемеллион знал, что сделано это было не от великой злобы. Нет, это было частью процесса. Эта правда поддерживала в нем жизнь, поддерживала в сердце ярость, когда они обрили ему голову, облачили в алое и сказали, что отныне и до самой смерти он будет прислуживать убийцам своего мира.

«Я увижу, как они сгинут. Я увижу, как они умирают в руинах своего звездного города. Я отыщу способ».

Он поднял глаза, внезапно осознав, что его помыслы пронизаны ненавистью. Он подавил эмоцию и подождал, пока сердцебиение не замедлится, а мысли не успокоятся. Они были ведьмовского рода, все они. Тысяча Сынов могла видеть его мысли, и если он не будет вести себя осторожно, они учуют в нем вонь измены. Хемеллион шагнул за угол и поковылял к входу в покои Санахта.

С обеих сторон от запертых дверей стояло по воину Рубрики. В глазных линзах под высокими гребенчатыми шлемами горел зеленый трупный свет. Приблизившись к входу, Хемеллион потупил глаза. Он не смотрел на Рубрику, даже от нахождения рядом с ними у него кружилась голова. Ему пришлось подождать всего удар сердца, прежде чем двери отворились и исчезли в бронзовых стенах.

Комната за дверьми могла бы показаться огромной, если бы не фигура, что стояла в дальнем ее конце. Даже без доспехов Санахт заставлял комнату выглядеть крошечной. На небесной синеве его одеяний порхали стайки золотых птичек. Тонкими чертами лица он напоминал Хемеллиону юношу, который в один момент стал взрослым, на нем не было ни единого шрама, пепельно-белые волосы были коротко подстрижены. Он держал в руке свернутый пергамент, еще больше свитков было разбросано по комнате и сложено в углах, погребя под собою черный каменный пол.

Хемеллион медленно поклонился.

«Как когда-то короли и полководцы передо мной», — раздался шепот в его разуме.

Санахт наклонил пергамент так, чтобы свет от парящих в воздухе светосфер упал на него под другим углом. Хемеллион ждал, все еще не разгибаясь.

— Наполни две чаши, — после долгого молчания произнес Санахт. Хемеллион выпрямился. На каменном плинте у стены стоял серебряный кувшин и три серебряные чаши. Чаще всего хозяин звал его почистить доспехи или перенести какой-то артефакт в другую часть корабля. Иногда Санахт вызывал Хемеллиона, а затем отпускал сразу после прибытия. Но легионер никогда раньше не просил Хемеллиона наполнить чаши.

Санахт поднял глаза. Пергамент выпал у него из пальцев и порхнул на усеянный свитками пол. Хемеллион встретился взглядом и со своим хозяином, но тут же опустил взор. Белизну правого глаза Санахта нарушали красные пятнышки, а его зрачок походил на неровную дыру, словно треснувший желток в кровавом яйце. Левый глаз был туманно-белым. Краешек рта Санахта дернулся, но если это было веселье, оно никак не проявилось на остальном его лице.

Хемеллион проковылял к серебряному кувшину и наполнил две чаши. Жидкость, что вылилась из кувшина, была настолько темно-красной, что походила на свернувшуюся кровь. Он принес обе чаши Санахту и протянул их.

Санахт рассмеялся, и звук этот оказался таким неожиданным и глубоким, что Хемеллион едва не выронил чаши. Легион потянулся и принял одну.

— Садись, — промолвил он. Хемеллион посмотрел на чашу, которую все еще держал в руке, затем обратно на полубога. — Садись.

Хемеллион огляделся, прежде чем медленно опуститься на пол. Секундой позже Санахт повторил его движение.

«Словно тигр, свернувшийся под деревом», — подумал Хемеллион. Рот Санахта снова дернулся. Он поднес чашу к губам и осторожно отпил из нее.

— Пей, — сказал Санахт и наклонил чашу.

Хемеллион взглянул на собственную чашу. Он медленно прижал ее к губам и сделал глоток. Жидкость, пахнувшая горячим солнцем и специям, густо растеклась по языку. Он закашлялся, зажмурился и снова посмотрел на напиток. Он почувствовал, как на коже выступает пот. Нечто, что могло бы быть улыбкой, раскололо лицо Санахта.

— Правда, это неприятно, когда твоя воля зависит от другого человека? — низким взвешенным голосом произнес Санахт. — Когда другое существо помыкает тобой?

— Это…

— Мне это знакомо, — оборвал его Санахт. — И я знаю, что ты это знаешь, Хемеллион, король Вохала.

Хемеллион посмотрел на собственное отражение в гладкой поверхности чаши. Он попытался придумать уместный ответ. Он чувствовал себя так, как будто угодил в сон, созданный из детской истории — о человеке, разговаривавшем с улыбающейся змеей.

— Я… — он почувствовал сухость во рту, когда попытался заговорить.

— Ты знаешь, почему Ариман отдал тебя мне?

Хемеллион покачал головой, не поднимая глаз. На самом деле он не был уверен, к чему весь этот разговор.

— Он отдал тебя мне потому, что считает, будто из всех братьев только мне нужен серв. Другие способны одной только мыслью разобрать свои доспехи, переделать атомы воздуха и выключить свет, бьющий им в глаза. Я же… — Хемеллион поднял взор. Санахт крутил чашу в руке, наблюдая за тем, как жидкость накатывает на серебряные стенки. — Я же этого не могу. Не без значительных усилий, больше нет. — Треснувший зрачок глаза уставился на Хемеллиона. — Я из Круга, но я ребенок по сравнению со своими братьями. В бою их разумы поддерживают меня. Брат по имени, но не по роду. Если они используют руки, то только потому, что так хотят. Мне нужны сервы, чтобы носить свитки и чистить доспехи не потому, что это мое право, но потому, что в ином случае мне придется делать это своими руками.

Хемеллион отвел взгляд от лица Санахта и снова отпил из чаши. По груди растекся огонь. Он почувствовал, как мягкие языки тепла коснулись мыслей.

— Что вас изменило? — вопрос соскользнул с губ Хемеллиона прежде, чем он успел его остановить. Секундой позже он понял, что натворил. — Простите. Я не… Я… — слова пересохли у него в горле.

Санахт уставился на него не моргающим взором. Хемеллион почувствовал, как его плоть стала подобной камню, стучавший в венах адреналин кричал ему бежать отсюда как можно скорее, бежать и не оглядываться.

— Справедливый вопрос, — наконец отозвался Санахт. — Ты когда-то был королем или, другими словами, человеком, привыкшим задавать вопросы так, как считает нужным. Этого мне у тебя не отнять. Разум, что видит и вопрошает, ценнее преклонения миллиона пресмыкающихся глупцов, — Хемеллион ощутил, как пульс замедляется, но он все еще не осмеливался пошевелиться или заговорить. — Что меня изменило? Верность, Хемеллион, верность сделала меня таким, — Санахт сделал глубокий глоток из чаши. — Весь наш род был… на пути, в конце которого мы бы все стали монстрами. У Аримана был способ остановить это, способ спасти всех наших братьев. Мы, многие из моих братьев и я, были его кабалом. Мы решили, что не позволим легиону пасть глубже, — он прервался, его взгляд сфокусировался на точке где-то на расстоянии. — Но не все встали на нашу сторону. Один из наших братьев попытался остановить нас. Он пришел за нами, за Ариманом. Некоторые погибли. Ариман выжил, — взор Санахта застыл, его глаза словно погрузились в череп, тени на лице углубились. — И это имело свою цену.