Герберт Уэллс - Пища богов (пер. Тан)

• Название: Пища богов (пер. Тан)
• Автор: Герберт Уэллс
• Жанр: Научная Фантастика

Изобретено вещество, которое при приеме позволяет резко увеличить рост ребенка. И скоро на Земле появляется новая раса — людей-великанов…

---

— Ну вот и ладно, — заметил младший Фульчер, когда Скиннер скрылся из вида.

— А света на ферме не видать? — спросил Ундерспун.

— Его отсюда и видеть невозможно.

— К тому же туман, — сказал старший Фульчер. Помолчали.

— Придет назад, коли там что-нибудь неблагополучно, — пожал плечами младший Фульчер, и это заключение подействовало так успокоительно, что все трое пошли спать.

В эту ночь пастух с фермы Гекстера слышал в лесу сильный визг или вой, а утром одна из его овец оказалась растерзанной на дороге к Хиклиброу и почти съеденной.

Страннее всего то, что даже останков Скиннера нигде не нашлось! Правда, несколько недель спустя в развалинах фермы найдено было что-то похожее на человеческую лопатку и бедерную кость, но они были так изгрызены и изуродованы, что точное определение их оказалось невозможным. Затем у изгороди, по дороге к Айбрайт, найден был стеклянный глаз, смотревший на свет божий с тем же оттенком глубокой мысли и скрытой тоски, которым отличалось и задумчивое око мистера Скиннера, постоянно обращенное к небу.

При более тщательных розысках в развалинах фермы были найдены также металлические остовы нескольких полотняных пуговиц, три цельных и одна сплошь металлическая (из того сорта, который обычно пришивается к известному нижнему разрезу в мужском туалете). Вполне компетентные лица признали эти пуговицы собственностью мистера Скиннера, из чего и был сделан вывод о безусловной его гибели. Что касается меня, то, ввиду всем известной идиосинкразии почтенного джентльмена, я бы на такие доказательства не положился, а предпочел бы найти побольше костей и поменьше пуговиц.

Стеклянный глаз, конечно, мог бы служить доказательством, решающим дело, если бы кому-либо было наверняка известно, что он принадлежит Скиннеру, но даже сама миссис Скиннер, как выяснилось, не знала, что у ее мужа вставной глаз. Да, кроме того, и цвет его был не тот: по показаниям миссис Скиннер, у мужа ее глаза были светло-карие, а стеклянный глаз был голубой.

Что касается предполагаемой лопатки, то я сам ее видел и ручаюсь, что любой зоолог или анатом не отличили бы показанного мне бесформенного огрызка какой-то плоской кости от такой же кости любого из домашних животных.

А куда же, наконец, девались сапоги мистера Скиннера, позвольте вас спросить? Как бы ни были извращены аппетиты и вкусы гигантских крыс, но я все-таки не могу допустить, чтобы те же самые животные, которые не доели овцы, могли съесть мистера Скиннера не только с костями, но и с волосами, с зубами, даже с сапогами и гвоздями, загнанными в каблук!

Я старательно расспрашивал всех, близко знавших Скиннера, и все они единогласно показали, что он не мог быть никем съеден. По словам одного отставного матроса, живущего в Дентон-Грине, мистер Скиннер способен был на бревне переплыть Атлантический океан и выйти сухим из воды. К этому матрос прибавил, что он не желает сказать ничего дурного о мистере Скиннере, но что таковы факты, и что он скорее согласился бы попасть в тюрьму, чем заказать себе костюм у Скиннера… Это последнее сообщение матрос сделал мне шепотом на ухо.

Говоря откровенно, я не верю, что мистер Скиннер дошел до фермы. Я полагаю, что он, следуя по линии наименьшего сопротивления и побродив вокруг да около, скрылся в неизвестность, где пребывает и доныне…

ГИГАНТСКИЕ КРЫСЫ

1

Спустя два дня после исчезновения мистера Скиннера, доктор из Подборна проезжал ночью около Хэнки. Часть предыдущей ночи и целый день провозился он, помогая ничем еще не отличившемуся, но уже упрямому гражданину появиться на свет Божий, а потому страшно устал и дремал, сидя в своей одноколке. Было два часа ночи, и луна, в последней своей четверти, едва лишь показывалась из-за горизонта. Становилось холодно, и в низинах лежал густой туман. Доктор ехал один, так как кучер его захворал накануне. Смотреть было не на что, слушать было нечего, лошадь надежная — дорогу домой знает, а потому дремать доктору ничто не препятствовало.

Вы ведь сами, я думаю, испытывали когда-нибудь эту прерывистую дремоту, когда то слышишь сквозь сон однообразное постукивание колес и лошадиных подков по дороге, то совершенно погружаешься в небытие: голова падает на грудь и снова лениво поднимается… Питтер-литтер, питтер-литтер, — стучат колеса. Всякий лишний звук, как бы он ни был слаб, способен окончательно пробудить вас в такие минуты.

Так вот и доктор из Подборна был вдруг разбужен резким писком, который послышался где-то совсем близко. Очнувшись от дремоты, он осмотрелся, не заметил ничего подозрительного и, решив, что пищал, вероятно, кролик, попавшийся в силок, стегнул по лошади и вновь стал дремать…

Питтер-литтер, питтер-литтер, питтер-литтер, джвэ-э-эк!

Что такое? Доктор опять проснулся, осмотрелся, прислушался. Ничего.

Но точно ли ничего? А чья же это большая голова с круглыми ушами выглянула из-за забора и опять скрылась?

«Глупости! — подумал доктор. — Я еще не совсем проснулся».

Успокоив себя таким образом, он вновь стегнул лошадь и оглянулся на забор. Там ничего не было, да если бы и было что-нибудь, то при сильном тумане и слабом свете фонарей экипажа трудно было бы различить, что именно. Лошадь почуяла бы, если была бы какая-нибудь опасность. Но лошадь бежала ровно и спокойно.

«Просто кошмар», — подумал доктор, но, несмотря на такое заключение, заснуть уже больше не мог из-за какого-то смутного беспокойства.

Проехав несколько минут таким образом, он стал ясно различать мягкий шорох чьих-то скачков по дороге. Не веря своим ушам, он поспешил оглянуться, но дорога в этом месте круто загибалась, и он ничего не увидел. Шорох раздался опять, и доктор, сильно испугавшись, погнал лошадь, а сам стал поминутно оглядываться. В одну из таких минут он ясно увидал спину какого-то большого животного, конвульсивными прыжками скакавшего по его следу.

Доктор говорит, что ему в это время пришли даже в голову рассказы об оборотнях. Будучи образованным человеком, он, конечно, не верил этим рассказам, но почему же, однако, лошадь не чует опасности? Он даже налег было на вожжи, боясь, чтобы она не бросилась в сторону.

При слабом свете луны неподалеку виднелся уже силуэт поселка Хэнки. Хотя огней и не было видно, но все же помощь была близка, и доктор погнал лошадь в карьер. Тут и напали на него крысы.

Только что он успел въехать в черту поселка, как из тумана, прямо перед лошадью, выпрыгнуло большое серое животное с круглыми ушами на острой голове. Доктора особенно поразили розовые перепончатые передние лапы чудовища. За крысу он его признать никак не мог в виду необычайной величины, но она ему показалась ужасной и сверхъестественной. Доктор вскочил, стал кричать и хлопать бичом, но, несмотря на это, крыса впилась в шею лошади. Последняя сделала скачок в сторону и понеслась поперек дороги. В это время другая крыса неожиданно прыгнула сбоку на доктора. Он отчаянно вскрикнул и со всего размаха ударил ее ручкой бича, а что было дальше — он совсем не помнит, или, лучше сказать, помнит, но смутно, тем более, что вся катастрофа совершилась в течение нескольких секунд. Окончательно он пришел в себя только в комнате каменщика и там лишь почувствовал, что сильно ушиб колено и, вероятно, ранен. Раны у него оказались препорядочные и довольно-таки глубокие: с левого плеча на значительном протяжении были содраны две параллельных ленты кожи.

Восстанавливая это происшествие по воспоминаниям доктора, рассказу каменщика и результатам катастрофы, обнаруженным при следствии, я полагаю, что все произошло следующим образом. Одновременно со второй крысой, бросившейся на доктора, третья крыса (их было три — каменщик это ясно видел) бросилась сбоку на лошадь. Лошадь ли при этом упала и увлекла в своем падении экипаж, или он опрокинулся, наскочив колесом на грядку, но доктор вдруг очутился на земле (упал или соскочил — он уже не помнит), бросился к крыльцу усадьбы и стал отчаянно колотить ручкой бича в дверь, крича:

— Отворите, отворите!

Экипаж, как я уже сказал, опрокинулся (хорошо, что это случилось во дворе усадьбы, а не раньше!), фонари разбились, керосин из них пролился и вспыхнул ярким пламенем. «Было светло, как днем», — говорит каменщик, смотревший из окна. Он проснулся еще раньше от необычайного шума. Вскочив с постели, он подбежал к окну и отдернул занавеску. Сначала ничего не было видно, но потом, когда вспыхнул керосин, каменщик увидел прежде всего силуэт доктора, бегущего к двери, затем лошадь, лежавшую на земле и судорожно дергавшую ногами, а около нее двух каких-то чудовищ, из которых одно было обращено к окну спиною, а голова другого высовывалась из-за тела лошади. Третье такое же чудовище, во всей своей красе, с красными лапами, свирепыми глазами и двумя длинными острыми зубами, торчавшими изо рта, сидело около забора, обратив свою острую морду к огню. Это была, вероятно, та крыса, которая ранила доктора. Испугавшись падения экипажа и внезапного света, она, должно быть, бросилась бежать, но остановилась у забора.