Сергей Бородин - Тамерлан

• Название: Тамерлан
• Автор: Сергей Бородин
• Издательство: Дрофа
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1994
• ISBN: 5-7107-0242-0

В основе сборника — первая книга романа-трилогии Сергея Бородина «Звёзды над Самаркандом». В центре её повествования — фигура жестокого средневекового завоевателя Тимура, вошедшего в историю под именем «Железный хромец», покорение им огромной территории и создание могущественной империи. Повесть «Тимур на Кавказе» А.Н. Дьячкова-Тарасова органично дополняет хронику завоеваний Тамерлана, открывая новые стороны жизни «Властелина Вселенной», как называл себя сам жестокий полководец.

---

Мы очень беспокоились за судьбу генуэзцев в Тане, хотя и знали Римини за смелого и распорядительного человека. Разведка показала Тимуру, что «танаиты» не намерены вступать в бой. По ту сторону Таны весь высокий берег, особенно у речки Темерника, был сплошь покрыт тысячами конных воинов. Ширина Таны не позволяла вести перестрелки даже из арбалета.

Я наблюдал с интересом, как пытливые глаза азийского полководца нащупывали места переправы и атаки. Что-то решив, Тимур повернул коня к крепости Тане, расположенной на левом берегу реки. Ясно было: Тимур решил сначала покончить с крепостью, а затем продолжать путь на север — «итти», как он говорил, «до крайних пределов стран».

Крепость была обложена с трёх сторон. Четвёртая примыкала к реке и дала возможность ночью на 12 сентября 1395 г. большей части оставшихся жителей перебраться на острова Танской дельты. На рассвете начался бешеный приступ. Защитники, имея за собой в тылу реку, отчаянно защищались, но лавина степняков быстро перелилась через стены и рассыпалась по улицам. Азийцы были беспощадны. Я пытался спасти генуэзский укреплённый дом фактории, но разъярённые азийцы никого не слушали. Генуэзцы отплыли: на горизонте видны были силуэты галер. Как я завидовал тогда им! Тимур приказал строить несколько мостов через реку Тану. Это было затруднительно, лес приходилось возить издалека; мосты нужны были для обоза. Конница свободно переплывала Тану. Приближалась осень, и Тимур спешил. На Тане к Тимуру из Закавказья подошло 60 тысяч свежего войска.

Для разгрома низовьев реки Копы он направил одного эмира с 40-тысячным войском и приказал уничтожить живущих там зихов и их города.

Я напомнил Тимуру через эмира о его желании завязать связь с Генуей и объяснил, что нам это удобнее всего сделать, отправившись с эмиром, — через Mапу[109] мы могли бы перебраться в Каффу.

Тимур пожелал меня видеть. Приём был милостивый, и я воспользовался случаем и замолвил слово за зихов. Я сказал, что нижних зихов, или «кяхов», следует пощадить, так как вследствие их близости к Крыму, среди них много мусульман, которые могли бы быть проповедниками религии Пророка и далее на востоке, за Копой.

— Нет, ференк, зихи осуждены: они мне могут помешать, когда я пойду наказывать крымского хана за его помощь Тохтамышу; тыл мой должен быть безопасен. — И завоеватель улыбнулся умной улыбкой учителя «советующему ученику».

Я понял, что дело зихов проиграно. Тимур милостиво отпустил нас и подарил Чезаре Дориа драгоценную золотую цепь и грамоту с собственноручной подписью и печатью. Эти вещи Чезаре особенно ценил: хотел передать детям, если женится; ценил их он ещё и потому, что они могли бы удостоверить наши рассказы о гибели Северного Кавказа.

Зихи храбро нас встретили. Мне рассказывали, что они смерть предпочитали сдаче. Они были разбиты при Карасу[110]. Большой их город Каплу[111], или Копыл, был уничтожен,

ВЗЯТИЕ ЗИХСКОГО ГОРОДА КАПЛУ

Город Копыл, или Каплу, как его иначе называли, доставил азийцам много беспокойства: он был окружён болотами, заросшими гигантскими камышами, а поэтому был мало доступен. Превосходная азийская кавалерия в этом случае была бессильна. Эмир разбил лагерь на правом, более высоком берегу Кубани, где нас буквально съедали тучи комаров. Каплу был обложен азийцами со всех сторон. Эмир послал зихам, или, как они себя сами называли, адыгам[112] посла с требованием сдать город. Хитрый эмир здесь преследовал две цели: взять без боя город или сделать через посла разведку. Зихи отказались сдаться. Наш посол, умный таджик[113], донёс, что есть два удобных подхода среди болот; что город обнесён земляным валом; что ров наполнен водою. Эмир приказал наделать лестниц и построить множество плотов. Когда всё было готово, пешие воины с проводниками ночью были продвинуты вперёд, по известным уже тропинкам, а плоты, защищённые толстыми камышовыми щитами, обложили Каплу с юга и запада. На рассвете, на сделанной из длинных жердей вышке, у палатки эмира вспыхнул костёр из сухой травы: это был сигнал начать приступ. В рассветной тишине по реке отчётливо были слышны яростные крики толпы; в воздухе дрожал далёкий пронзительный боевой крик адыгов. Я залез на одну из сторожевых вышек: среди моря камышей, перерезанных рекою Копой и её рукавами, к острову серой массой приник черкесский город. Людей не было видно: сумрак ещё не рассеялся. Крики отсюда были слышны ещё отчётливей. Вот вспыхнул один, другой, третий огонёк, и пламя над камышовыми крышами взвилось к небу. «Ворвались» — сказал я Джовани, слезая по лестнице вниз и прислушиваясь к далёкому людскому дикому гулу. «Давно такой резни не было», — сказал мне эмир, когда по взятии города, уже в полдень мы въезжали в уцелевшую от огня часть Копыла. Действительно, немало трупов было среди сплошь вырезанного населения. Трудность взятия Копыла, его болота и упорство осаждённых так раздражали азийцев, что пленных не было, за исключением десятков пяти девушек, пощажённых за их красоту.

В Maпe был генуэзский старинный замок. Там жил префект фактории. Эмир по нашей просьбе его пощадил. Он уничтожил вокруг него все поселения. В Мапе мы отдохнули в обществе генуэзцев. Пробыли здесь три недели, пока за нами не пришёл из Каффы галиот «Ястреб». Его прислал за нами консул. Он узнал о нас через бежавших в Крым мапских зихов.

Эмир жил в Maпе и часто виделся с Чезаре. Его отряды грабили низовья Копы. Я видел у эмира много драгоценных вещей, золотых и серебряных. Я среди ник нашёл множество древнегреческих монет и изделий; Зихи издревле были в близком общении с эллинами; город Мапа в древности был милетской колонией. Она называлась Горгиппия.

Однажды эмир пришёл к нам с известием, что он покидает Many: великий хан дошёл до земли русов и повернул назад. Я рад был, что несчастный народ зихов избавится от азийцев и возвратится из лесных трущоб, куда скрылось большинство зихов, вновь на тучные поля равнины. Не доверяя азийцам, мы поспешили распрощаться с эмиром и перебраться на галиот «Ястреб». Однако мы не покидали неудобной бухты в Мапе: мы навели обе бомбарды на берег на случай, если азийцы задумают перед отходом напасть на генуэзскую факторию. Через день они ушли. Субпрефект и генуэзская стража возвратились в замок, а мы отплыли в Каффу.

Наконец, мы были у себя дома: с какой радостью я шагал по палубе «Ястреба». Сердце моё жаждало скорее обнять вас, дети мои, и вашу добрую мать.

На рассвете забелели дома Каффы в глубине залива, я вскоре увидел среди массы галер стоявший в порту наш корабль «Сперанцу». Встреча была радостная. Консул лично нас встретил. От дожа было получено им тревожное письмо с вопросом о судьбе Чезаре.

Празднества в честь Чезаре были и на берегу, и на кораблях, все хотели нас видеть и послушать ужасную историю о событиях на Кавказе, которую я вам, дорогие дети, рассказал.

В КАФФЕ

Приятно было очутиться в мирной домашней обстановке после походов, пыли, дождей, беспорядочного питания, ожиданий шальной стрелы. Консул предоставил нам свой кабинет и соседние с ним комнаты. Ванна, цирюльник, портной сменяли друг друга. Из глубины зеркала на меня смотрело незнакомое лицо: тёмное от загара, сухое. Между бровей появилась глубокая морщина. Пережитые ужасы дали свой отпечаток. Каффские генуэзские дамы и их мужья не оставляли нас своим вниманием: я им должен был без конца рассказывать про кавказские страшные события.

Несмотря на развлечения и пиры, которые нам давали консул, префект Каффы, генуэзские богатые купцы, Чезаре не забыл государственных дел: до полудня мы оба ревизовали учреждения города.

Мы не знали, куда направится Тимур после сожжения города русов Ельца. Можно было опасаться, что он пошлёт одного из эмиров разорить Крым, а сам направится к Дунаю, нападёт на Константинополь, а затем может появиться в Италии.

Поэтому Чезаре просил меня составить для дожа Генуи подробное донесение о событиях и о наших опасениях. Незадолго до нашего отплытия это донесение было отправлено с почтовым судном.

Переживши столько событий, я искал отдыха в одиночестве и любил прогуливаться за городом по пустынному берегу. Однажды я значительно отдалился от городских стен. Вдали я заметил лежавшую на песке кучку людей. При моём приближении они поднялись и двинулись к ближней ивовой роще, но один из них задержался и стал смотреть в мою сторону. Вдруг он решительно двинулся ко мне, и я услышал сквозь шум прибоя крик: «Аларо! Франческо!» Кучка остановилась. Ко мне быстро подходил высокий и плотный человек в костюме стрелка. Я узнал его. Это был арбалетчик Лауренцио из команды «Сперанцы». Он радостно меня приветствовал:

   — А они тебя испугались: думали — посторонний, — смеясь, сказал он и указал на товарищей. — Эй! сюда! — закричал он и призывно махнул рукой. Те подошли. Их было семь. Все они были матросы и стрелки со «Сперанцы». Весело подшучивая над собою, они дружески приветствовали меня.