Пит Армстронг - Восстание Уильяма Уоллеса. [Стерлинг-Бриджское и Фолкиркское сражения]

• Название: Восстание Уильяма Уоллеса. [Стерлинг-Бриджское и Фолкиркское сражения]
• Автор: Пит Армстронг
• Жанр: История

---

О детстве и юности Уильяма Уоллеса известно очень мало, споры идут даже по поводу даты и места его рождения: большинство историков склоняются к Элдерсли, в районе Пейсли в Ренфрьюшире, но есть и доводы в пользу Эршира. В этом нет ничего удивительного, ведь до мая 1297 года, когда Уильям оказался в центре внимания и надежд всей Шотландии, он ничем не отличался от сотен других полунищих шотландских дворян. По дошедшим до нас свидетельствам (не слишком, впрочем, достоверным), Уоллес был высоким, ладно сложенным, прирождённым воином. Прямо брат-близнец Эдуарда I, не правда ли? Возможно, конечно, что Уоллес именно так и выглядел, но, вероятнее всего, в глазах простонародья такой человек не мог быть другим.

К сожалению, у нас нет документов, освещающих его военную деятельность до 1297 года. Однако искусство, с которым он вёл компании 1297-1298 годов, говорит, что это не были первые войны в его жизни. В то время для младшего безземельного сына, каким был Уильям, не было лучшей доли, нежели ремесло наёмного солдата. Если юный Уоллес избрал этот путь, он, наверняка, сражался в Уэльсе и на континенте в рядах армии Эдуарда I. Существует также гипотеза, что наш герой не тянул армейскую лямку, а находился вне закона, был кем-то вроде шотландского Робин Гуда, и всем боевым навыкам его учила жизнь в лесу. Ланеркост называет Уоллеса «…отпетым головорезом…худшим из всех мерзавцев Шотландии…» Ещё одно письменное упоминание о ранних годах Уильяма, дразняще недостаточное, рисует нам образ необузданного и не особо разборчивого в средствах парня. Это юридический акт, в котором некий недостойный клирик Мэттью из Йорка признан виновным в том, что, вступив в сговор с «…вором по имени Вильям ле Валейс (William le Waleys)…» проник в дом Кристины из Перта и похитил у неё товаров, имущества и пива на немыслимую сумму в три шиллинга.

Помимо перечисленных выше вариантов, остаётся крошечная возможность, что несомненная военная хватка Уоллеса является не приобретённой, а врождённой. Однако сомнительно, чтобы человек без боевого опыта, посредством одной только интуиции, мог одержать столь впечатляющие победы над прожженными английскими вояками.

Данная иллюстрация – яркое свидетельство того, что и рыцари, и рядовые кавалеристы бились на конях, бронированных в той же степени и манере, что и сами бойцы. Рисунок Матвея Парижского относится к 1250-м годам, однако нет оснований предполагать, что в 1290-х конские доспехи были длиннее или чем-то отличались конструктивно.

ЭНДРЮ ДЕ МОРЕЙ (МЮРРЕЙ), ум. в 1297 году. Он был сыном Эндрю Мюррея из Питти, Юстициария Скоттии (Скоттия – Шотландия севернее Форта) и принадлежал к высшей аристократии. Юным оруженосцем он попал в плен при Данбаре и был посажен в Честерский замок, где у него было достаточно времени на то, чтобы переосмыслить шотландскую тактику и стратегию. Сбежав из неволи, он поднял восстание на севере. Предположительно, его армия была больше уоллесовской, однако на военной карьере де Морея поставила крест нелепая стычка в самом финале стерлингского сражения, после которой он умер от ран.

Монументальное надгробие, приписываемое Роджеру Трампингтону (ум. в 1289), в Трампингтоне, графство Кэмбридж. Кольчужный доспех дополняют элементы пластинчатой брони: шлем, на котором покоится голова покойного, и наколенники, изготовленные из твёрдой кожи. За спиной рыцаря видны наплечники, на них, как и на щите и ножнах, семейный герб. Убедительнее всё же версия, атрибутирующая памятник, как изображение сэра Жиля Трампингтона, служившего во Фландрии в 1297, а также против шотландцев при Фолкирке.

Данбар оставил Шотландию без вождей. Графы Атолл, Росс, Ментейт и Джон «Рыжий» Комин томились в английских подземельях. Граф Данбар был на стороне англичан искренне, прочие, подобно будущему королю Роберту Брюсу, присягнули на верность Эдуарду вынужденно. Практически никто из высшей шотландской знати не поддержал восстание Уоллеса и де Морея: родина родиной, а своя рубашка ближе к телу.

Ниспадающее сюрко рыцаря резко контрастирует с жёсткой негнущейся конской попоной, представляющей собой, по-видимому, покрытый тканью доспех.

АРМИИ ПРОТИВОСТОЯЩИХ СТОРОН

АНГЛИЙСКАЯ АРМИЯ 1297-1298.

Тонкую чувствительную натуру Эдуарда I глубоко уязвляло несовершенство этого мира, заключавшееся, прежде всего, в том, что не всё на свете пока принадлежит английской короне. Исправить данный недочёт Господа Бога с помощью традиционного средства, дворянского ополчения, нечего было и думать (собирать вассалов сюзерен мог раз в год на определённых условиях и на строго определённый срок, что для постоянных войн, согласитесь, не очень удобно), но Эдуард нашёл выход, широко используя наёмников. К моменту завоевания Шотландии его армия представляла собой грозную силу.

Только состоятельные рыцари могли позволить себе роскошь защищать своих и без того дорогостоящих скакунов кольчужной попоной. Согласно свитку 1277 года 16 шиллингов было заплачено только за изготовление полотняной подкладки под конскую кольчугу.

АНГЛИЙСКАЯ АРМИЯ ПРИ СТЕРЛИНГ-БРИДЖЕ:

Войско графа Суррея было наспех собрано в областях севернее Трента и не могло идти в сравнение с теми отборными бойцами, которых Эдуард I привёл потом под Фолкирк. Средневековые хронисты достаточно вольно обращались с цифрами, и цитировавшийся выше Гуисборо не исключение. Исходя из этого, приводимая им численность армии де Уоррена в 1000 всадников и 50000 пехотинцев, скорее всего, несколько преувеличена. К примеру, в июле 1297 года дотошный счетовод Крессингем доносил королю из Роксбурга, что ему удалось набрать 300 конных и 10000 пеших ратников. Во время битвы под Стерлингом король воевал во Фландрии. С ним были его лучшие войска. Документы указывают их количество: 822 человека наёмной кавалерии и 8500 пехотинцев. Выходит, пеших у Крессингема было больше, чем у короля. Рассматривая сохранившиеся записи о созыве ратников для Карлаврокской компании в июле 1300 года, можно сразу отметить, что неделей позже к месту сбора явилось лишь около половины призванных, 9093 человека, из которых уже в августе осталось 5150. Если пёстрая компания Крессингема сокращалась теми же темпами, значит, к сентябрю 1297 под его началом должно было быть не более пяти с половиной тысяч солдат. Тяжёлой конницы было маловато, однако валлийских пехотинцев хватало, чтобы на равных потягаться с шотландцами.

Во второй половине 1297 года большая часть английских сил находилась вдали от Шотландии. Графы Херефорд и Норфолк, отказавшись служить во Фландрии, фрондировали в окрестностях Лондона. Верные королю рыцари тоже не горели желанием рисковать, предпочитая тусить на юге, якобы для защиты побережья. Таким образом, те бойцы, что могли выступить против Уоллеса, были в Лондоне с герцогами или против них, а часть - во Фландрии с королём. Оттого-то в битве под Стерлингом участвовало всего четыре ветерана - баннерета, помимо самого де Уоррена. Для сравнения: при Фолкирке баннеретов было 115 (!)

На иллюстрации XIII века мы видим рыцарей континентальной Европы. Обратите внимание на двух лошадей в стёганых защитных попонах.

ВОЙСКА КОРОЛЕВСКОГО ДОМА (THE ROYAL HOUSEHOLD):

Войска Королевского Дома – это небольшая постоянная группа баннеретов, рыцарей, оруженосцев и солдат, костяк, на который в случае военной необходимости наращивалось пушечное мясо из прочих подразделений, наёмных или ополченцев, поднятых по тревоге и после распускаемых. В 1282 году личная армия короля насчитывала 50 рыцарей Королевского Дома и около сотни кавалеристов, однако в ходе шотландских войн это число неуклонно росло за счёт отрядов профессиональных капитанов, таких, как Хью Диспенсер или Роберт Клиффорд. В сражении обычно часть рыцарей Королевского Дома охраняла монарха, прочие же бились в рядах тяжёлой конницы.

Печать Роджера, графа Фоя, 1241 год

АНГЛИЙСКАЯ КАВАЛЕРИЯ:

Конница, которой располагал Эдуард I, состояла, в основном, из феодальных властителей рангом пониже и их отрядов, созываемых им по праву сюзерена. Однако военная необходимость заставила его разбавить эту пёструю массу наёмными кавалеристами, тем самым сделав первый шаг к целиком наёмной национальной армии. Право на личное дворянство в Англии времён Эдуарда имел человек, коему от короны были пожалованы на прокорм земли, так называемое «рыцарское жалование», что обязывало его к военной службе. В 1297 году насчитывалось свыше 6000 «рыцарских жалований», что соответствовало примерно тому же числу рыцарей, пригодных к несению службы. В реальности количество таких воинов в армии короля было неизмеримо меньше.