Герд Кёнен - Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945

• Название: Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945
• Автор: Герд Кёнен
• Издательство: РОССПЭН
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8243-1359-8

Немецкий историк и публицист Герд Кёнен на основе интереснейшего документального материала рассматривает историю и эволюцию образа «Востока» и России в сознании немцев в первой половине XX в. Полемизируя с историками, считающими, что русофобские тенденции еще с XIX в. превратили этот образ в комплекс «российской (а потом красной) опасности», он утверждает, что вернее было бы описывать данный «комплекс» как «колебание между страхом и восхищением, фобийным защитным отталкиванием и страстным притяжением, причем встречными и зачастую взаимопереплетенными».

Книга предназначена для специалистов-историков и широкого круга читателей, интересующихся историей взаимоотношений России и Германии.

---

Первое выступление в качестве антибольшевика

«Объединение за национальную и социальную солидарность» впервые выступило перед общественностью в Берлине 1 ноября, в тот момент, когда ширилась волна забастовок и бунтов, а первые советы рабочих и солдат росли как грибы после дождя. В филармонии прошла акция под названием «Большевизм и его преодоление»[117]. Среди зарегистрированных ораторов значился «доктор Эдуард Штадтлер, пробывший два года в российском плену». Это было начало его непродолжительной карьеры как профессионального антибольшевика.

Однако тон его речи выдавал сочувствие, порожденное воздействием российской революции и конкретно личности Ленина на их противника: «7 ноября (1917 г.) — великое событие не только для России, но и для всего мира. Впервые… социал-демократическая партия как таковая в одиночку взяла власть в свои руки… Главной задачей момента был мир. Но конечной целью был не мир, а мировая революция. Связать — в методике и тактике — обе эти цели казалось делом безнадежным, по крайней мере делом, требующим высшей политической гениальности. И Ленину удалось справиться с этой нечеловеческой задачей».

Разумеется, полное зависти восхваление ленинского гения — проходящее красной нитью и через все позднейшие тексты и речи Штадтлера — следовало понимать как предостережение: «Ленин навязал нам Брест-Литовский мир, не мы ему. Это был политический шедевр: в марте 1917 г.[118], когда большевизм как правительственный фактор еще висел на волоске, Ленин “не глядя” подписал его с единственной целью — защитить от уничтожения социалистический центр пожара, очаг революции для будущего»{643}. Теперь в самой России поздно проводить операции по тушению пожара. Ленин победил. А искра мировой революции готова поджечь Германию и Центральную Европу, да к тому же при завершении мировой войны большевизм уже «сделался решающим фактором»{644}. И тут Германии отводится ключевая роль, поскольку «в конечном счете Ленин мечтает о союзе будущего германского большевизма с большевизмом российским, чтобы затем из этого союза… выросла пролетарская война революции и мести против победоносных империалистических государств»{645}.

Но это было бы роковым путем для Германии, объяснял Штадтлер, отметая все национал-большевистские искушения. Вместо этого нужно дать ситуации смелый конструктивный поворот: «Уже не может быть и речи о том, чтобы в безвоздушном пространстве играть роль воинственной оппозиции или еще раз повернуть колесо всемирной истории, которое само гонит к упразднению войны. Перед лицом случившегося, а именно перед лицом поражения и его естественного следствия — политически-социальной революции, психологической катастрофы и экономического краха… надо, в германских национальных интересах, подхватить всемирно-исторические идеи, которые действуют в большевистском эксперименте, отбросив крайне относительные российские методы, чтобы спасти то, что можно спасти»{646}.

Тем самым была сформулирована основная идея его политики немецкого антибольшевизма. Корпоративно преобразованный институт советов должен стать несущей опорой будущего политического и социального устройства Германского рейха. На этой основе можно также «упорядоченно и органически предпринять преодоление капитала»{647}. Но это уже не чисто национальный вопрос: «Пусть поначалу победит капитализм Антанты. Но это будет пиррова победа. Ибо капитализм Антанты также будет сокрушен и исторически преодолен мировой социальной революцией, в качестве которой проявляет себя мировая война»{648}.

И вот ключевая идея: если Германия здесь воспрепятствует распространению большевистской мировой революции и превзойдет анархический коммунизм российского пошиба, она сможет подняться из пепла войны на новую историческую ступень. «Мы народ, наиболее предрасположенный к обобществлению и к органической солидарности… Германия еще не погибла. Она возьмет социальную мировую революцию в национальные руки и создаст германское народное государство, общественное государство, о котором большевики мечтали, но осуществить эту мечту так и не смогли»{649}. И тогда не Ленин и не Вильсон станут «мессиями нового мирового порядка», а немецкий народ.

Первые шаги «Генерального секретариата»

Революция через несколько дней после этого выступления «разразилась как природное явление. Как летний ливень»{650}. Штадтлера неожиданная весть об этом застигла в Эльзасе, где он попытался в последний момент еще вызвать к жизни «народную акцию в направлении нейтралитета». Обнаруженное им «французское настроение» показалось ему, «в точности как “большевизм” в Германском рейхе, лишь формой проявления пацифистски-пораженческих массовых инстинктов»{651}, которые еще можно было бы перенаправить с помощью лозунга «автономии». Но, увы…

Тогда он поспешил обратно в Берлин с четким планом, который изложил Гельфериху: «…я сам, причем сразу же, хочу развязать антибольшевистское движение»{652}. Гельферих приветствовал этот план, однако заявил, что не может «засвечиваться», и указал ему в качестве замены на лидера демократов Фридриха Наумана. В его квартире состоялось тогда решающее обсуждение. Штадтлер предложил основать «сначала под замаскированным названием “Генеральный секретариат по изучению большевизма и борьбе с ним” антибольшевистский центр» и выразил «готовность самому практически создать этот орган и руководить им»{653}.

«Генеральный секретариат» был организован в начале декабря 1918 г. с помощью финансовых средств, предоставленных Науманом и Гельферихом из их партийных фондов и от «Дойче банк». Дальнейшая поддержка осуществлялась председателем берлинского гражданского совета банкиром Симоном Марксом, некоторыми промышленниками и лидером христианского профсоюза Адамом Штегервальдом. «Генеральный секретариат» должен был действовать в следующих трех направлениях: «отдел пропаганды» под руководством Зигфрида Дёршлага, прибалтийского немца-журналиста, с которым Штадтлер познакомился в плену, начал с издания брошюр, а также с производства прокламаций и плакатов;

— «отдел печати» под руководством Гейнца Феннера, бывшего редактора газеты «Петерсбургер цайтунг», собирал новости из международной прессы о большевиках и германских спартаковцах и начал с издания «Антибольшевистской корреспонденции» (Antibolschewistische Correspondenz — ABC), которая должна была безвозмездно снабжать новостями германскую прессу;

— «научный отдел» под руководством Цезаря фон Шиллинга, также журналиста немецко-прибалтийского происхождения, должен был собирать для создаваемого архива любой доступный основной материал по русскому большевизму и начать с издания серии брошюр «Спорные вопросы революции», посвященной наступательной полемике с теорией и практикой большевизма.

Наделе публикуемая в спешном порядке литература «Генерального секретариата» могла черпать материал из солидного фонда знания и опыта и в основном воздерживалась от шовинистической пропаганды любого рода. Так, в качестве второго выпуска «Спорных вопросов революции» вышла брошюра «Массовая нищета. Российские впечатления и немецкие опасения». Ее автор — Пауль Шиман, юрист из Риги, бывший офицер русской армии, продолжил службу в большевистской армии, а потом эмигрировал. Заметки Шимана выдержаны в духе демократического социализма русского чекана и полны свидетельств глубинной связи со страной, которой он служил в мирные и военные годы{654}.

Штадтлер как вождь контрреволюции

Сам Штадтлер видел в себе непосредственного соперника лидеров спартакизма и большевизма в Германии, которых он считал «подлинными прирожденными вождями», — Карла Либкнехта, действовавшего «как знаменитый сын великого отца», но еще больше — деятельной и энергичной Розы Люксембург: «Она круглые сутки все куда-то неслась, часто на самолете, это был настоящий демон, и ее популярность росла день ото дня»{655}.

Когда на Рождество 1918 г. в Берлине взбунтовалась военноморская дивизия и участились вооруженные столкновения, Штадтлер, наконец, увидел за работой человека, с которым был знаком или думал, что знаком. «Радек прибыл в Берлин вместе с российской делегацией, чтобы перевести германскую революцию из так называемой стадии Керенского, социализма большинства, в так называемую стадию Ленина, стадию коммунизма. Я знал Радека с московских времен. Гениальный парень. Наверняка один из величайших революционеров всех времен… Владеет дюжиной живых языков. Необычайно талантливый журналист. Большой оратор-демагог. Но вместе с тем и активист-сорвиголова. Бес в овечьей шкуре литературной образованности»{656}.