Александр Гарин - Капкан на Инквизитора (СИ)

• Название: Капкан на Инквизитора (СИ)
• Автор: Александр Гарин
• Жанр: Фэнтези

Мир, где правят мужчины, а женщины находятся в подчиненном, униженном положении. Но власть имущим этого мало. Они устраивают массовые 'охоты на ведьм'. Развитый орден Инквизиции зорко следит за всеми нарушительницами. Ни одна женщина не может чувствовать себя в безопасности, даже самая добрая и благочестивая… Инквизитор и бесстрашный воин Марк Альвах - убежденный женоненавистник. Он презирает женщин за их слабую, порочную натуру, за их неустойчивость к соблазнам и темные стороны самого женского естества, которое привело когда-то к катастрофе целый мир. Он безжалостный и беспощадный борец с грехом и пороком. В своем служении делу Светлого он не знает снисхождения к подлым ведьмам, только и ждущим того, чтобы погубить добрых мужей своими обольстительными чарами. В погоне за очередной ведьмой он направляется к самой Прорве - границе между мирами, из которой в мир людей лезет всякая пакость. Далеко обогнав товарищей, Инквизитор попадает в ловушку - и теряет сознание. Очнувшись спустя короткое время, он не обнаруживает ведьмы рядом с собой. Зато доспех странным образом велик и тяжел, слабые, тонкие руки не в силах поднять меч, а длинные волосы закрывают обзор. Несколько мгновений требуется ему, чтобы понять очевидное. Мерзкая ведьма обратила его, верного слугу Святейшего, в слабое, порочное, глупое существо - в женщину…

---

Инквизитор остановился на пороге. Несколько мгновений он и ожидавшие его веллы молча стояли друг напротив друга. Потом кузнец, бегло стрельнув глазами на грызущего губы капитана, сделал нерешительный шаг навстречу рослому гостю.

- Стал быть… приветствую вашу милость. Я – Годфрит, местный, как бы так, кузнец. Бьенка – дочка моя. Вот сын еще, Бертолф. Брат, значит… Мы… уже, почитай, третий час дожидаемся. Когда можно будет дуру-то нашу домой забрать? Ваш милости она ж больше не нужна?

Блеклый взгляд посланника скользнул по кузнецу, как по чему-то несущественному. Но задержался на его сыне. Некоторое время роман и юный велл, который почти не уступал Инквизитору в росте, глядели друг на друга. Потом Бертолф дрогнул, отводя глаза.

Альвах снова посмотрел на явившегося за дочерью Годфрида. Под его взглядом кузнец переступил с ноги на ногу.

- Твоя дочь созналась в том, что было запрещено женам самим Леем, - медленно и надменно проговорил Инквизитор, рассчитывая, что такой тон заставит отца Бьенки поскорее оставить его расспросы и дать утомлённому посланнику добраться до постели. – В волшбе. Она – ведьма. Возблагодари Светлого, который избавил твой кров от беды. Тебе больше не нужно заботиться о твоем чаде. Мы заберем ее с собой, когда будем возвращаться в столицу.

По мере того, как он говорил, рот Годфрида открывался шире, а глаза вылезали на орбит. Брат Бьенки Бертолф спал с лица.

- К…к-как же так, ваш милость? – кузнец снова переступил с ноги на ногу, тиская в кулаке прокопченный фартук. – Она, Бьенка… ведьма? Да что ты! Она… она жишь… самая добрая девочка, что есть на свете. Да хуч у кого спросите!

- Моя сестра не ведьма! – поддержал косноязычного отца Бертолф, вновь поднимая голову. – Она никому не делала зла! Она вообще – местная дурочка. Ее дитем с крыльца уронили, и она думает, что линии на ладонях могут что-то значить. Это просто игра! Мы так играли в детстве! А потом бряк – и вот до сих пор. Она не ведьма, господин! Просто больна!

Альвах задумался. Слова родичей Бьенки многое объясняли. Похоже, ее семейные хорошо знали природу недуга девушки. Будь несчастная не ведьмой, а просто сумасшедшей, одной головной болью у Инквизиции стало бы меньше.

Сумасшествие многое объясняло. Вот только Бьенка не выглядела сумасшедшей.

- Мой долг – выявить и доставить подозреваемую в ведьмачестве, - проронил он, наконец, потому что, по меньшей мере две пары глаз были устремлены на него в ожидании ответа. – Я забираю ее в столицу. Этим делом займется отдел дознавания. Если она невиновна – ее оправдают.

Капитан Вилдэр нахмурился еще больше. Кузнец, некоторое время пробросав на него бесполезные взгляды, в отчаянье сделал еще шаг вперед. Теперь между ним и Альвахом оставалось совсем мало места.

- Ваш милость, - его голос был хриплым. Весь облик источал неуверенность в том, что он делал и говорил. – Ваш милость, дочка моя и вправду… так головой-то хворает. Ежели того… от дома ее увезть – как есть рехнется. Отпустить бы ее, а, ваш милость? Ты – человек молодой, статный. Мож, доспех нужон особый? Иль позолоту по краю твоего противумагичного нагрудника? Вижу – у ворота вон иззубрины… - он оглянулся на кусавшего щеки изнутри капитана, который глядел в землю, и продолжил уже более уверено. – Мы с сынком мигом… за ночь… и позолоту – за наш, канечна, счет. Все для дела Храма… Ток ты, твоя милость… пожалей девку-то. Вон кого из соседей спроси – моя девка безвредная. Завсегда поможет. Пискуна не обидит. Пощади, твоя милость! Одно твое слово! А мы… мы что угодно…

К таким предложениям Инквизитор тоже успел привыкнуть. Однако, если до того он колебался, кузнец с его неуклюжими попытками подкупа напротив - убедил его в необходимости передать ведьму для разбирательств столичным дознавателям. Нужно было заняться семейством поближе. Возможно, им всем было, что скрывать.

Альвах сдвинул шлем и потер висок. Головная боль, появившаяся во время допроса, усилилась.

- Из уважения к тебе, достойный муж, я сделаю вид, что не расслышал этих слов, - Инквизитор приложил ко лбу холод от стального наруча. На несколько мгновений стало легче. – Где твоя благодарность к деяниям Храма Светлого, который прикладывает все усилия для того, чтобы защитить земли человеческие от скверны Темной Лии!

- Мы тоже тут делаем для человеческих земель немало, - вмешался, наконец, капитан. – И если бы не труд почтенного Годфрида, это бы давалось нам куда труднее. Если нужно, мы соберем жителей всего поселка и они подтвердят – Бьенка не ведьма. Она – хорошая девушка. Мы… мы будем присматривать за ней.

Мучимый головной болью Инквизитор разозлился окончательно.

- Вы, веллы, должно быть, тут сумасброды все, а не только одна ведьма. Или вы думаете, что если живете рядом с Прорвой, вам можно перечить воле Святейшего Отца? – он поймал на себе ненавидящий взгляд сына кузнеца и оскалился в ответ. - Я – голос Святейшего, и моя воля – его воля! Неблагодарные свиньи! Инквизиторы Храма посвящают свои жизни борьбе со злом. А зло расцвело в вашей Веллии из-за вашего же безрассудства! Если бы вы обращались с вашими женами так, как предписывает послание, мне бы не пришлось теперь ездить по этим диким землям, отлавливая проклятых ведьм!

Он шагнул вперед. Все еще желавший что-то сказать кузнец нехотя попятился. Его сын сверкнул глазами.

- Пора вам уже осознать то, что очевидно всем другим цивилизованным народам нашей империи - женщина порочна. Любая женщина! Даже самая благочестивая и добрая, - роман говорил слова, как выплевывал, в раздражении обнаруживая сильный рубленый говор, что отличался от мягкого велльского наречья. - Каждая из них произросла в естестве проклятой Лии, и в любой миг может обнаружить мерзкую темную сущность. А тем более такая, у которой имеется дар волшбы! Не должно проявлять к ним снисхождения! Никогда и ни в чем!

Налетевший из-за близкой изгороди порыв ветра вздыбил пыль с дороги, бросив в лица людей мелкий сор. Кузнец схватился за запотрошенный глаз. Альвах поймал край перекрутившегося плаща, капитан Вилдэр заслонился рукой. Только молодой Бертолф стоял прямо. Он смотрел на промаргивающегося Инквизитора и его черты комкала гримаса неприкрытой ненависти.

- Ваш милость, - оставив в покое покрасневший глаз, еще раз тихо попросил кузнец, видя, что посланник Святейшего уже все сказал и твердо намерен уйти. - Отпусти мою дуру, а? Надоть - я все… ну, то есть, на Храм пожертвую. Хозяйство… кузню… Не забирай дочку! Слышь…

Роман со свистом втянул воздух сквось сжатые зубы.

- Этим делом займется Секретариат, - уже ровно повторил он, глядя поверх головы кузнеца на сторожевые вышки крепости. Над их кровлями на ночном небе проступали крупные звезды. Лечь спать “до ночи” уже не получалось. - Судьи Храма не выносят приговора невиновным…

- Слышали мы, как вы занимаетесь делами, - вдруг не выдержал Бертолф. – Вы же вырываете признания под пытками!

Инквизитор медленно обернулся к нему. Кузнец и вздрогнувший капитан одновременно шагнули ближе, но юношу это уже не остановило.

- А что, разве нет? - лицо молодого велла дергалось. - У них каждая - виновна! И Бьенка сознается! Она же трусиха! А не сознается - они заставят ее сознаться!

- Бертолф! - предостерегающе начал было капитан. Инквизитор, однако, оставался спокоен, с внешним равнодушием слушая сына кузнеца.

- Ты закончил возводить хулу на Храм? - только спросил он, когда брат Бьенки остановился перевести дух.

- Я не возводил хулу на Храм, - вновь вскинулся тот, стряхивая руку пытавшегося увести его кузнеца. - Но разве вы не пытками заставляете сознаваться женщин?

- Признание - несомненное доказательство виновности, - тоном только что говорившего быстро и резко романа теперь можно было заморозить пламя. - Как бы оно ни было получено.

- Бертолф! - проявил, наконец, несвойственную ему твердость отец юноши, увидев, что увести сына получалось только силой. - Ступай домой! Живо!

- Признание под пыткой - это самооговор! - капитан и кузнец все же подхватили безумца с обеих сторон и потащили прочь от Инквизитора. Который, впрочем, был совсем не против прервать разговор подобным образом. Велльский юнец уже наговорил не только на поездку в столицу в цепях, но и конфискацию всего имущества его батюшки. Больше он не был интересен Альваху. - Ты сам, небось, признался бы в прелюбодеянии хоть с козицей, хоть с кобылой, если в задницу горячую кочергу засунуть! А может и нет - у вас, романов, это принято, вы ж за Ночью Голубой Луны не следите и топчете друг друга, как тупые бемеготы…

Уже сделавший несколько шагов по направлению к гостевому дому Инквизитор расслышал обращенные к нему последние слова. Мигом позже он оказался рядом с утаскиваемым веллом. Рука в боевой перчатке вцепилась в светлые волосы, заставив Бертолфа нагнуть голову и болезненно вскрикнуть.