Николай Томан - В созвездии трапеции [сборник]

• Название: В созвездии трапеции [сборник]
• Автор: Николай Томан
• Издательство: М., Советский писатель, 1970, 376 стр.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1970

Николай Томан работал до войны инженером. В годы Великой Отечественной войны он служил в штабе инженерных войск одной из наших армий. Он хорошо знаком с последними достижениями науки и техники.

В настоящую книгу вошли наиболее популярные научно-фантастические повести Н. Томана: «Девушка с планеты Эффа», «Говорит Космос!», «В созвездии Трапеции», «Клиническая смерть профессора Холмского» и «Made in…».

Героев этих повестей волнуют проблемы общения с разумными существами иных миров, загадки гравитации, тайны микромира и многие другие научные идеи.

---

Тот, кто плохо знает генерала, может подумать, что смотрит он на эти фотографии впервые. Но Астахов хорошо знает своего начальника и не сомневается, что он давно уже изучил эти снимки досконально. Астахову не известно пока, что на них изображено, но он уже предчувствует неприятности.

— Вот, полюбуйтесь, — произносит наконец генерал, протягивая Астахову газету.

Это западноберлинский «Шварц адлер». Полковник внимательно всматривается в помещенный в нем крупный снимок полигона, недоумевая, что тут могло привлечь внимание генерала.

— Обыкновенный полигон ракетного оружия… — медленно произносит он, не отрывая глаз от снимка и все еще надеясь заметить на нем хоть какую-нибудь деталь, ускользнувшую от его внимания.

— Вот именно, — недовольно перебивает его генерал, — самый обыкновенный полигон. Но ведь это же наш советский испытательный полигон тринадцать дробь три! Не скажете ли вы, полковник Астахов, каким образом снимок его попал в «Шварц адлер»?

Да, это действительно полигон тринадцать дробь три. Астахов даже краснеет от досады. Как же он сразу не обратил внимания на хорошо знакомый ему следящий телескоп, смонтированный на поворотном лафете зенитного орудия? Вспоминает он и расположение пусковых установок, испытательных стендов, смотровых вышек.

— Разве не на этом полигоне были вы всего три дня назад? — вскидывает генерал строгие глаза на Астахова.

— Так точно, товарищ генерал. На этом.

— Мало того, — снова перебивает его генерал, — полигон этот сфотографирован именно в тот день, когда вы на нем находились. На пусковой установке тут изображена ведь ракета «Тау-21», испытание которой началось тридцать первого июля. Полюбуйтесь-ка на это сами!

Генерал достает из стола лупу и протягивает ее полковнику. Вооружившись ею, Астахов отчетливо видит теперь характерные очертания действительно запускавшейся в тот день ракеты «Тау-21».

— Да-с, — мрачно продолжает генерал, все еще не глядя на Астахова, — пикантная получается ситуация: прославленный контрразведчик, ответственный работник Комитета государственной безопасности едет проверять состояние секретности испытаний, производимых на полигоне ракетного оружия. Возвратясь, докладывает, что все вполне благополучно, что вражеской разведке не подобраться к полигону и на пушечный выстрел. А тем временем полигон этот фотографирует кто-то как раз в момент запуска новой ракеты.

Пораженный полковник Астахов лишь сокрушенно разводит руками.

Генерал барабанит по столу кончиками пальцев. Астахов никогда еще не видел его таким взволнованным. Надо бы сказать хоть что-нибудь в свое оправдание, но что? Как могло произойти такое?

— Я пока не требую от вас объяснений, — сухо заключает генерал, — но приказываю немедленно заняться этим делом и не позже понедельника доложить, как это могло произойти.

— Слушаюсь, товарищ генерал…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

У капитана Уралова еще не иссяк юношеский задор, студенческая ершистость, но полковнику Астахову именно это и нравится в нем. К тому же он очень эрудирован, этот капитан. В области физики и математики никто из отдела Астахова не может с ним тягаться. Даже инженер-полковник Шахов. Для Астахова просто непостижимо, когда только успевает этот мальчишка читать всю новую литературу. Главное же увлечение капитана — кибернетика. Он ведь защитил недавно кандидатскую диссертацию по теории информации.

— А вот посмотрим, как ты с криптограммами будешь справляться, — задирают Уралова товарищи.

— Времена корпения над криптограммами вообще уже миновали, — немедленно парирует капитан. — Этим с гораздо большим успехом занимаются теперь вычислительные машины.

Не задумывается он и над вопросом: все ли посильно электронным устройствам?

— Почти все! С простыми кодами вообще не может быть никаких затруднений. Подобные задачи электронные машины решают, опираясь на статистические свойства текстов. В случае же сложных кодов, в которых для изменения статистической структуры используются таблицы случайного набора символов, расшифровка ведется пробами на разных кодах. При колоссальных скоростях современных счетных машин это не занимает много времени.

Говорить о вычислительных машинах, о теории информации и о математической логике капитан может в любое время дня и ночи. Но сегодня, к удивлению Астахова, он молчалив. Вот уже второй час едут они в отдельном купе скорого поезда, а Уралов не обмолвился еще ни единым словом, если не считать кратких ответов на вопросы полковника.

— Что это вы такой мрачный сегодня? — с любопытством спрашивает его Астахов, хотя и у самого настроение неважное. — Рассказали бы что-нибудь новенькое. Выяснилось наконец, могут ли «электронные мозги» быть совершеннее человеческих?

Капитан вздыхает.

— Не ожидал я, Анатолий Сергеевич, что и вы будете надо мной подшучивать…

— А я и не шучу вовсе. С чего это вы взяли? Я ведь тоже физиком себя считаю. Во всяком случае, учился когда-то на физико-математическом.

— Знаю я это, — недовольно бурчит Уралов. — Потому и удивляюсь, что вы мне такие банальные вопросы задаете…

— Ну, ладно, ладно, — смеется Астахов. — Мне не нравится только, что вы такой хмурый сегодня.

— Почему же хмурый? — пожимает плечами Уралов. — Просто. не хочется надоедать. Знаю — вам теперь не до меня.

— Слыхали, значит, о наших неприятностях?

Капитан молча кивает.

Полковник высовывается в окно, подставляя голову встречному ветру. За окном непроглядная ночь, лишь цепочки электрических фонарей четким пунктиром прочерчивают улицы невидимого поселка.

Вспоминая недавний разговор с генералом, полковник молча стоит некоторое время у окна, потом, повернувшись к капитану, спрашивает:

— А вы, кажется, не очень довольны, что я вас от лаборатории оторвал?

— Можно мне тоже вопрос задать?

— Пожалуйста.

— Могу я узнать, с какой целью вы сделали это?

— Просто так. Решил, что вам не мешает проветриться.

Капитан смотрит на Астахова долгим, недоверчивым взглядом. Говорит задумчиво:

— А Шахов сказал, что вы хотите на оперативную работу меня перевести…

— А если бы и так?

Теперь высовывается в окно капитан и, не отвечая Астахову, долго всматривается в ночную тьму. Она беспросветна — ни огонька на земле, ни звездочки в небе. Поселок с бусинками электрических лампочек остался где-то позади, и не понять уже, что там во тьме — поля или леса. А поезд все мчит вперед, не сбавляя хода даже на станциях. Сильно бьет в лицо встречный ветер.

Астахов терпеливо ждет. Он догадывается, почему капитан так медлит с ответом.

— Не способен я к оперативной службе, товарищ полковник, — скучным голосом произносит наконец Уралов.

— Не способны или не имеете желания?

— Могу я быть с вами откровенным, Анатолий Сергеевич? — резко поворачивается к нему Уралов и, не ожидая ответа, взволнованно продолжает: — Не в оперативной работе дело — вообще все нужно по-другому… Не то время! И не улыбайтесь, пожалуйста, я знаю, что вы мне возразите. Дайте, однако, закончить. Я ведь не против той работы, которую вы называете оперативной. Нужна и она… Но нужно быть готовыми и к новым формам разведки и контрразведки. Время подвигов Вильгельма Штибера и Мата Хари — далекое прошлое. Мы живем в век термоядерного оружия, космических полетов, электронных машин. Все теперь иного масштаба, иного качества, иных возможностей.

Полковник слушает, не перебивая и не удивляясь, — ему ясно, куда клонит капитан. А Уралов, опасаясь, что его могут прервать, не дослушав, сыплет торопливые и не очень складные слова:

— Повторяю — пока нужны все формы. И те, у кого есть способности, а может быть, даже талант контрразведчика старой школы, пусть продолжают. Но ведь меня учили на физико-математическом, а потом в аспирантуре, я кандидат наук, зачем же и меня на это?

— Теперь только вижу, как мудро я поступил, взяв вас с собой, — добродушно смеется Астахов. — Засиделись вы в лабораториях и современную оперативную работу представляете себе, видимо, по не очень удачным приключенческим книгам. Надеюсь, однако, поездка наша поможет вам кое в чем разобраться. Ну, а теперь спать!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Больше всего беспокоит Загорского неразговорчивость полковника Астахова, хотя совершенно очевидно— приехал он неспроста. Неужели в прошлый раз не понравилось ему что-то на полигоне?

Действует ему на нервы и долговязый капитан Уралов. Скептически смотрит он на все прищуренными глазами и хотя бы слово вымолвил.

Они обходят те же самые объекты, которыми интересовался Астахов в свой первый приезд. А когда подполковник смотрит на часы, то вспоминает, что именно в это самое время Астахов осматривал полигон неделю назад. Случайно ли такое совпадение? У Загорского и так много неприятностей сегодня, а тут еще эта головоломка.