Арнольд Минделл - Процессуальный ум. Руководство по установлению связи с Умом Бога

• Название: Процессуальный ум. Руководство по установлению связи с Умом Бога
• Автор: Арнольд Минделл
• Жанр: Философия
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-93454-145-4

Что такое процессуальный ум? Это основанный на чувстве земли опыт «ума», стоящего за нашими личными процессами и процессами в больших группах. Возможно, процессуальный ум – это наша самая фундаментальная, наименее известная и величайшая сила, сочетающая физику нелокальности с особыми измененными состояниями сознания, проявляющимися в пиковых переживаниях. «Процессуальный ум» – это ответ психотерапевта Арнольда Минделла на желание Эйнштейна: «Я хочу познать ум Бога, все остальное – детали». Связывая воедино идеи, касающиеся тотемных духов коренных народностей, квантовой «сцепленности» и нелокальности, Минделл описывает то, что он называет «структурой переживаний Бога». Опираясь на свой обширный опыт работы с отдельными людьми и большими группами по всему миру, Минделл создал своего рода руководство по повседневной жизни и скрытым измерениям вселенной.

---

Значения процессуального ума. Наконец, позвольте мне пояснить, что я, в зависимости от контекста, подразумеваю под процессуальным умом.

♦ теорию, организующий принцип в психологии и физике.

♦ Полевую концепцию и опыт побуждения специфическим измененным состоянием сознания.

♦ Практику, медитацию и медитативную процедуру, описанную в упражнениях этой книги.

♦ Глубочайшую самость, соматическое переживание благополучия и наименьшего действия.

♦ Недвойственное качество, описывающее особенную квантово-подобную человеческую систему осознания.

♦ веру в духов или в богов, которую мы находим в религиях или в духовных традициях.

♦ опыт жизни или близости смерти, который включает в себя все вышеперечисленное.

Жизнь и опыт близости смерти

Большинство людей обычно идентифицируют себя как тело, находящееся в определенном месте, делающее то или это. В глубоком сне и на пороге смерти, когда ваше обычное «я» играет менее заметную роль, становится более явным весь ваш ум, то есть ваш процессуальный ум. Этот мощный организующий фактор действует так, как если бы он был «силовым полем», наподобие ветра, продувающего кроны деревьев. Обычно вы не можете видеть поля – вы можете только чувствовать, как они перемещают вещи, как поле, так сказать, «треплет» листья. Точно так же вы можете чувствовать действие на ваше тело силы тяготения. Просто подпрыгните, и сила поля тяготения будет тянуть вас вниз к земле. (Если вы можете представить себе, что подпрыгиваете на луне, вам понадобится больше времени, чтобы вернуться на «грунт», поскольку поле тяготения на луне слабее, чем на земле.)

Поля, подобные тяготению, организуют многие из наших движений и многие аспекты нашей жизни. Однако, поскольку мы так привыкли к силе тяготения, мы редко о ней думаем. Сходным образом, процессуальный ум – это психофизическое силовое поле, однако мы редко обращаем на него внимание, если только не находимся в восприимчивом или измененном состоянии сознания в сновидении или на пороге смерти. Тем не менее оно организует огромную часть нашей жизни. Подобно тому как шаманы говорят о фигурах, персонифицирующих эти поля, как о «союзниках», «проводниках» или «силах», физики представляют структуры таких полей, как тяготение и электромагнетизм (или другие физические поля), в виде уравнений поля и сил, опосредуемых «виртуальными частицами». Союзники, частицы и уравнения дают нам представление о силе и структуре невидимых полей.

Недавно мне напомнила о поле процессуального ума болезнь и вскоре последовавшая за ней смерть моего друга и коллеги, терапевта и автора д-ра Сары Хэлприн. С самого раннего детства она интересовалась театром и сочинительством, изображая разные вещи для публики. Она была во многих отношениях замечательной женщиной. Когда она заболела, ее добрая воля и мое везение позволили мне переживать вместе с ней ее последние слова и видения. Благодаря ее партнеру, д-ру Хербу Лонгу, я мог разговаривать с ней по телефону, хотя мы находились в разных городах. Оказалось, что следующие слова, которые я сейчас перескажу, были ее последним переживанием, о котором она рассказала. Спасибо моему партнеру Эми за то, что она записала все происходившее в ходе нашего последнего телефонного разговора с Сарой.

Последнее словесное сообщение Сары

В начале нашего разговора Сара говорила о своих недавних попытках найти лучших врачей, лучшие больницы и лекарства, чтобы помочь ей справиться с раком почки. Слабым, но ясным голосом Сара говорила мне, что больше всего ей хочется, чтобы ее жизнь была полезна другим. Разговаривая с ней по телефону, я не представлял, что это будет последнее словесное сообщение, которое она нам оставит, ибо в то время никто не знал, что она умрет в ближайшие дни. Оглядываясь назад, можно предположить, что отчасти она могла страдать от слишком большой дозы химиотерапии, которую ее тело не слишком хорошо переносило.

Так или иначе, в начале нашего разговора она спросила, не знаю ли я чего-нибудь, что можно было бы сделать, чтобы ей помочь, сверх и помимо тех видов лечения и химиотерапии, которые она уже пробовала. Я сказал, что не знаю никакой лучшей медицинской помощи, чем она уже получает, и что наилучший известный мне способ быть ей полезным – это прослеживать ее процесс. Она согласилась. В нашем разговоре она рассказывала мне, что очень встревожена. Она жаловалась на панику, учащенное сердцебиение и ужасный страх. Очень быстро дыша, она снова и снова повторяла: «Что происходит?» Возможно, она была напугана потому, что чувствовала, насколько она близка к смерти. Вот почти дословный отчет о ее переживаниях.

Я предложил, чтобы она описывала мне свои переживания и как можно лучше следовала им. Она сказала, что ее «сердце бьется так неистово, что она может чувствовать, как оно барабанит у нее в груди». Когда я предложил начать с этого переживания сердца, она стала спокойнее. Спустя мгновение, она сказала очень тихим и спокойным голосом, что видит себя «падающей в ничто… падающей в ничто». Поэтому я сказал «давай исследуем это ничто». Она сказала, что боится падать в это небытие. «Оно такое пустое». Я мягко посоветовал ей доверять и следовать своему опыту. «Быть может, окажется, что это просто ничего», – печально ответила она.

Чтобы сократить нашу получасовую беседу, позвольте мне резюмировать. Она сказала мне по телефону (трубку которого Херб прижимал к ее уху), что хотя и колеблется, но попробует исследовать то чувство падения. Она сообщила, что видит себя кружащейся в воздухе в «пустоте». В тревожном и в то же время возбужденном состоянии она повторяла «Я падаю, падаю, падаю». В испуге она спрашивала: «Что дальше?». Я ответил, что нам следует подождать, и ее процесс скажет нам, что будет дальше, если вообще что-то будет. Мы спокойно подождали около минуты, а затем она, к своему собственному (и моему) удивлению радостно сказала, что «приземляется около реки».

«Да, я приземляюсь! Я опускаюсь на реку и мне так приятно видеть на воде красивую зеленую утку!» Она сказала, что ее поразила шея птицы – она «трепетала», быстро двигаясь взад и вперед. Возможно, утка готовилась взлететь. «Прекрасно». После недолгого молчания, она сказала «прощай» и мы расстались друг с другом. Это был последний разговор, который у нее был с кем-либо.

Сегодня, оглядываясь назад, я думаю о последних моментах ее жизни. Я высоко ценю то, как Херб о ней заботился. Я размышляю о ее видении. Я хочу еще поразмышлять вместе с вами, дорогой читатель. Сперва я хочу здесь поблагодарить Сару за то, что она побудила меня опубликовать ее слова. Когда я закончил эту книгу, мне попался автобиографический очерк, в котором она пишет, что живет у реки и как птица на рекеiv. Как замечательно, что в последние месяцы своей жизни она переехала на берег реки Колумбия в Портленде.

Ее последний рассказ о своем процессе поднимает всевозможные вопросы. Что за разум направлял ее через ту «пустоту» к реке и птице? Какова природа того разума внутри нее, который сперва проявлялся в ее трепещущем сердце, а затем в трепетании птицы? Было ли то пугающее сердцебиение телесным эффектом, возникавшим из-за приближения смерти? Или это был ее опыт сновидения того, что она называла «трепещущей птицей»? Что устраивает так, что наши телесные переживания, вроде трепещущего сердцебиения, отражают наши фантазии и сновидения (такие, как трепещущая утка), или наши сновидения отражают наши телесные переживания? Каков был смысл той пустоты или «небытия», которого она боялась и которое она, в конце концов, пересекла, прежде чем обнаружила утку? Когда она, в конце концов, подчинилась этому небытию, ее обычная форма исчезла, и взамен ее внимание сосредоточилось на птице на воде.

Возможно, она боялась, что тем небытием будет смерть.

Я предполагаю, что тем небытием было поле силы, которого она боялась, ее процессуальный ум, организацию которого она еще не вполне знала. Я называю это небытие полем процессуального ума или разумом, который втягивает ее и перемещает из одной формы в другую. Почему это поле не говорит ей о ее смерти, или ее похоронах, или людях вокруг нее? Почему оно ведет ее к птице на берегу реки?

У каждого из нас будут свои ответы на эти вопросы. Мой ответ состоит в том, что ее процессуальный ум – то есть разумное поле, перемещающее ее от одной точки в ее существовании к следующей – это вечное силовое поле символизируемое «пустотой», но позднее также трепещущей уткой на реке. Мне кажется возможным, что такие термины, как жизнь и смерть возникали для того, чтобы помогать нам определять реальность или, скорее, «общепринятую реальность». Жизнь и смерть – это не единственные и не самые лучшие описания нашего путешествия во времени. Охваченное паникой сердце, которое больше всего пугало ее как угрожающий симптом (и как возможное приближение смерти), в следующий момент становилось чудесным и утешительным образом трепещущей птицы, готовящейся взлететь.