Этель Лилиан Войнич - Все романы (сборник)

• Название: Все романы (сборник)
• Автор: Этель Лилиан Войнич
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-075343-7

В книгу вошли романы Этель Лилиан Войнич "Овод", "Джек Реймонд", "Оливия Лэтам", "Прерванная дружба" и "Сними обувь твою".

Содержание:

Овод (перевод Н. Волжиной)

Джек Реймонд (перевод Н. Галь)

Оливия Лэтам (перевод Р. Бобровой)

Прерванная дружба (перевод Р. Бобровой, Н. Высоцкой)

Сними обувь твою (перевод И. Гуровой, Р. Облонской)

---

– Мне не следовало спрашивать вас об этом, – смутившись, пробормотал Рене.

– Нет, отчего же? Это все обман чувств. Мне кажется, я бы не пережил второй такой ночи, как в тот вторник, но я знаю, что это мне только кажется. Четыре года назад, когда все это случилось, почти каждый день был похож на тот вторник, и так много недель подряд. И, как видите, я не сошел с ума и не наложил на себя руки. Конечно, я все время собирался, но так и не сделал этого.

И, заикаясь, поспешно добавил:

– М-мы, жители колоний, по-видимому, очень живучи.

– Ну зачем вам нужно мне лгать? – в отчаянии не выдержал Рене. – Почему вы мне всегда лжете? Я ведь вас ни о чем не спрашиваю!.. – И замолчал, пожалев о сказанном.

– Значит… значит, я бредил?

– Да… Рассказать вам – о чем?

– Если вам нетрудно. Нет, о нет! Не говорите, не надо!

Риварес содрогнулся и закрыл руками глаза. Потом поднял голову и спокойно сказал:

– Господин Мартель, о чем бы вам ни довелось узнать или догадаться, объяснить я вам ничего не могу. Если можете, забудьте все. Если нет, думайте обо мне что хотите, но никогда не спрашивайте меня ни о чем. Какой бы она ни была – это моя жизнь, и нести ее бремя я должен один.

– Я знаю только одно: что я вас люблю, – просто отвечал Рене.

Риварес повернул голову и очень серьезно посмотрел на него.

– Любовь – большое слово.

– Я знаю.

– И вы… вы не только любите, но и доверяете мне, хотя я вам лгал?

– Это ничего не значит. Вы лгали, охраняя свою тайну. И вы не знали, что мне это больно.

– Не знал. Больше я не буду вам лгать.

Они замолчали, но Рене не вернулся к своей карте. Когда Фелипе пришел звать его ужинать, он был погружен в мечты. Рене вздрогнул и отослал слугу обратно – сказать, что подождет, пока его сменит Маршан.

– Но мне ничего не надо. Фелипе побудет около меня. Прошу вас, господин Мартель, идите ужинать.

– Зовите меня Рене.

Ризарес от радости вспыхнул.

– Если вам угодно. Но как же будете звать меня вы? Феликсом? Это имя так же мало для меня значит, как и Риварес. Я увидел их на вывеске в Кито. Должно же у человека быть имя.

Лицо его опять побелело.

– С тех пор как я приехал в Южную Америку, у меня по преимуществу были клички. Насчет этого м-метисы очень изоб-бретательны.

– Феликс меня вполне устраивает. Хорошо, я пойду и пришлю Фелипе. Спокойной ночи, друг мой!

ГЛАВА VII

Маршан играл с полковником в безик целых два часа. Он выиграл пять франков четырнадцать су и аккуратно занес сумму выигрыша в записную книжку.

– Ты становишься невнимательным, Арман, – заметил доктор. – В прошлый раз ты проиграл три франка из-за такой же ошибки. Спокойной ночи. Я обойду лагерь и лягу спать.

Маршан обошел один за другим сторожевые костры, потом не спеша спустился к реке и присел на камни. Кругом громоздились залитые лунным светом скалы. Он стал смотреть на воду.

Спешить было некуда. Даже сейчас, когда на коленях лежал пистолет со взведенным курком, а в кармане – коротенькая записка для полковника, долголетняя исследовательская привычка к анализу заставила его еще раз все обдумать хладнокровно и неторопливо, как будто дело шло о выборе лечения для больного, порученного его заботам.

Самоубийство, пожалуй, самый разумный выход из тупика.

Еще неделю тому назад он надеялся, что сможет перебороть тягу к вину или по крайней мере настолько держать себя в руках, чтобы от нее страдал только он один. Но если пациент, несмотря на чудовищные страдания, отказывается прибегнуть к помощи врача из-за боязни, что тот может выболтать его секреты, значит пора кончать.

Он долго боролся с собой. Немногие из его опытов над животными, снискавшие ему славу безжалостного вивисектора, были так жестоки, как методы лечения, которые он применял к себе. Он пытался убить в себе эту жажду, выжечь ее, задушить тяжелой работой, притупить усталостью; он проводил бессонные ночи, положив на подушку бутылку коньяка и смазав края стакана кислотой. Тщетно. И вот уже подкрадывается старость – старость отупевшего, болтливого пьяницы.

Он будет скатываться все ниже! Да, самый лучший выход – пуля в лоб.

Но как же экспедиция? Как проберутся без врача эти зеленые юнцы через гнилые болота? Никто из них, кроме Армана, не знает тропиков. Арман? Но он все чаще болеет, и кроме того – никогда не блистал умом. Мартель не глуп, но у него нет опыта, и одному ему все равно не справиться с Лортигом и Гийоме. – А для Ривареса сейчас решается вопрос жизни и смерти – он сможет выкарабкаться только если рядом будет врач, – пусть даже врач, которому он не доверяет. Ясно одно – нельзя бросать мальчиков. А застрелиться никогда не поздно.

Нет, незачем обольщаться. Сейчас или никогда. Пройдет еще года три, прежде чем мальчики смогут без него обходиться, а тогда уже будет поздно. У закоренелого пьянчужки не хватит решимости застрелиться; он даже не сможет понять, что это необходимо, им будет владеть одно желанием – пить.

Все равно, дезертировать нельзя! Терпи! – Маршан отложил пистолет, расправил плечи и словно застыл. Сейчас, во всяком случае, голова еще работала хорошо. Он отчетливо представлял свое будущее. Жаль, что нельзя все чуточку ускорить, раз уж нет никакой надежды. Болезнь будет прогрессировать медленно, он знал наизусть все ее симптомы. Заранее известно, что тебя ждет, и психиатру в таком положении приходится хуже всех. Как через увеличительное стекло, изучил ты каждую ступень, ведущую в бездну. И когда настает твой черед, ты знаешь, и через что предстоит пройти и каков будет конец.

Далеко ли зашло его падение? Сколько оно еще будет продолжаться? Скоро ли наступит то состояние, когда уж все равно? Профессиональным взглядом он пробежал историю своей болезни.

Возраст – пятьдесят четыре года, профессия – здоровая, но в последнее время приходилось переносить лишения в изнурительном тропическом климате, наследственность с обеих сторон прекрасная. Сам ничем не болел, здоровье хорошее, иногда только, когда переутомишься, побаливает печень. Всю жизнь работал с полным напряжением сил. Несколько раз ставил на себе опыты с алкоголем, наркотиками, а также… Нет, к его болезни, возможно, имеют некоторое отношение лишь опыты с алкоголем. Как сильно повлияли они?

Воздержанная, размеренная жизнь до сорока четырех лет, потом испытал тяжелое душевное потрясение. Девять недель беспробудно пил; уехал за границу; уезжая из Франции, внушал себе, что жажда спиртного осталась там, на берегу; четырнадцать месяцев держался; увидев клумбу герани, опять сорвался, принял самые крутые меры; снова уехал за границу; почти шесть лет все шло хорошо; после новой травмы – опасный рецидив; пил шесть недель; в третий раз уехал за границу; самовнушение не помогло; крутые меры не помогли; воспоминания о маргаритке; жажда спиртного стала постоянной; за тринадцать месяцев срывался дважды, один раз без всякой причины. Новый симптом – постоянная тяга к вину– первый признак хронического, прогрессирующего алкоголизма. Кроме того, постоянный страх…

Это было словно удар по голове, мысли рассыпались дождем искр.

– Да ведь это же не алкоголизм! Это страх. Всего лишь бессмысленный страх. Ты пил от страха, что запьешь…

Сам не понимая как, Маршан очутился на ногах и уперся в скалу, чтобы она не качалась; луна плясала в небе. Нет, это просто разыгрались нервы! Закрыв глаза, он подождал, пока в груди не перестал стучать молот, потом принялся разбирать свою болезнь дальше.

Этот страх одолел его, только когда перестало помогать самовнушение и он перестал анализировать происходящее. И все же за целых тринадцать месяцев страх только дважды заставил его напиться. Да разве это та неизлечимая привычка, против которой он так отчаянно, так безуспешно боролся?

– У тебя же ее нет! – закричал он и рассмеялся так, что в скалах ответило эхо. – Ты же, осел, не разобрался как следует! Шарахался от призрака, созданного твоим же воображением! От пустоты!

Он нагнулся, поднял пистолет и, осторожно спустив курок, сунул его за пояс. С пьянством покончено. Он больше не боится этого. До смешного глупо! И, набивая трубку, Маршан угрюмо улыбнулся. Хорошего же дурака он свалял – он, знаменитый психиатр!

– А любопытная все-таки ошибка. И отчего это не пришло мне в голову раньше? – бормотал он, возвращаясь в лагерь.

* * *

В Европу экспедиция вернулась в положенное время, но потеряв двух человек. В тропических болотах дизентерия унесла Штегера, а де Винь был убит в схватке с туземцами, когда исследователи попытались проникнуть в дебри долины реки Укаяли. Гийоме тогда с ними уже не было, – с общего согласия его оставили в миссии на Амазонке, и он присоединился к исследователям, только когда они возвращались обратно.