Этель Лилиан Войнич - Все романы (сборник)

• Название: Все романы (сборник)
• Автор: Этель Лилиан Войнич
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-075343-7

В книгу вошли романы Этель Лилиан Войнич "Овод", "Джек Реймонд", "Оливия Лэтам", "Прерванная дружба" и "Сними обувь твою".

Содержание:

Овод (перевод Н. Волжиной)

Джек Реймонд (перевод Н. Галь)

Оливия Лэтам (перевод Р. Бобровой)

Прерванная дружба (перевод Р. Бобровой, Н. Высоцкой)

Сними обувь твою (перевод И. Гуровой, Р. Облонской)

---

— Так вот, — продолжал Генри, — если я определю тебя в школу, будешь ты вести себя примерно и усердно учиться? Постараешься не осрамить своих родных?

— Да, сэр, — едва слышно ответил мальчик.

— Ты не станешь задирать нос и бездельничать, не забудешь отца с матерью, которые не жалели трудов, чтобы вырастить тебя?

— Нет, сэр.

— Твой отец говорит, что ты умеешь читать, писать и считать.

— Да, сэр.

— Что ж, хорошо, — покорно сказал Генри. — Только давайте действовать разумно. Сперва пускай походит год в школу, посмотрим, что получится. Если через год мы увидим, что он способен к математике и все такое, ну и, разумеется, если он и в самом деле хороший, усидчивый, прилежный паренек, тогда я охотно дам ему солидное коммерческое образование. Может быть, со временем удастся обучить его бухгалтерии или чему-нибудь в этом роде. И если он будет по-прежнему примерно вести себя, то, когда он станет постарше, я попытаюсь его пристроить. Я думаю, мой двоюродный брат по моей рекомендации не откажется испытать его в деле. А уж дальше от него самого будет зависеть, далеко ли он пойдет.

— Спасибо вам, сэр, — неуверенно начал Билл. — А в этих школах математике учат? Я хотел бы сделать из него настоящего…

— Артур, — позвала Беатриса, — поди сюда, пожалуйста. Он подошел послушно, но точно нехотя, и остановился, по-прежнему глядя в пол .

Видя, что мужчины уже снова поглощены разговором, а Мэгги внимательно прислушивается, Беатриса наклонилась к мальчику и тихо спросила:

— Чем ты огорчен, дружок? Тебе разве не хочется в школу?

Он все молчал и только переминался с ноги на ногу.

— Ну, скажи. Неужели тебе не хотелось бы знать больше, чем ты знаешь теперь?

— А как же.

— А в школу ходить не хочешь? Ты что же, боишься?

— Нет, мэм.

— Тогда в чем же дело?

Он медленно повернул голову, поглядел на Мэгги и снова опустил глаза.

— Мама будет плакать…

Так вот оно что!

— Скажи, Артур, твоей маме сейчас легко?

Он покачал головой.

— Ну вот видишь. Ей и не может быть легко, пока твой отец так терзается из-за того, что ты не учишься. Если ты поедешь в школу, ты сможешь приезжать на лето домой, к маме. И, наверно, ты и сам увидишь, что у нее станет гораздо легче на душе. И вот что еще я тебе скажу. Маме теперь уже никогда не будет так трудно. У вас будет новый дом, и новая парусная лодка, и хорошая корова…

Впервые мальчик поднял голову, и слова замерли у нее на губах. Да, глаза у него синие. Но таких синих глаз она еще никогда не видала. Это была сапфировая синева морских глубин, и глядели они не на нее, а сквозь нее, в бесконечность, Но откуда в них такая скорбь?

Не сразу ей удалось снова заговорить.

— Не тревожься о маме. Твой отец спас наших детей, и мы бесконечно благодарны ему. Мы позаботимся о ней. Скажи мне, ты в самом деле хочешь выучиться математике и стать механиком?

— Я постараюсь. Отец так хочет… Голос его оборвался.

— Я знаю, ты будешь стараться изо всех сил. Но, может быть, ты хотел бы стать кем-нибудь еще?

Он молча кивнул. Она притянула его к себе.

— Кем же? Мы будем рады помочь тебе. Если бы ты мог выбирать, кем бы ты стал?

Какие трагические глаза! Она крепче обняла его.

— Ты не хочешь сказать мне?

Наконец он решился.

— Я хочу… колоть свиней, — шепнул он.

Хорошо, что она давно уже выучилась владеть своим лицом и оно не выдало ее. Она просто на миг опустила ресницы, и мальчик так и не узнал, как резанули ее его слова.

В этом краю вересковых равнин, на отдаленных фермах скот забивали за небольшую плату странствующие мясники, они же заодно от случая к случаю торговали рыбой и перепродавали свиней и телят. Только вчера, проходя мимо фермы, стоявшей на высоком холме, она отвернулась, чтобы не видеть, как рослый детина с жестоким и грубым лицом тащит на убой визжащую свинью.

И, помолчав лишь одно короткое мгновение, она спросила по-прежнему тихо и ласково:

— Почему тебе этого хочется, милый?

Мальчик снова отвел глаза.

— Свиньи так вопят… Я бы убивал их быстро.

У нее сжалось сердце. А ведь ему и тринадцати нет… Блаженны милостивцы. Нет… о нет, если уже в этом возрасте они знают, что милосердие в том, чтобы даровать быструю смерть.

— Артур, — спросила она, помолчав еще минуту. — А ты бы не хотел стать доктором, когда вырастешь? Будешь приходить к больным и возвращать им здоровье.

— А как же, мэм. Только…

— Да?

Он безнадежно покачал головой.

— Доктора все из господ.

Она потрепала его по плечу.

— Ну, ничего, ты еще успеешь выбрать. Прежде всего надо поступить в школу и получить общее образование. А там видно будет…

Мэгги вдруг вскрикнула со слезами в голосе.

— Бристоль! Нет, нет, сэр, нет, я не могу… Ни за что не отпущу его так далеко. Я думала в Камелфорд. Тогда бы он приезжал по воскресеньям домой. Возчик ездит из Тренанса…

— Помолчи! — сердито оборвал Билл. — Чему его там научат? Не слушайте ее, сэр. Она думала, эти методистские святоши в Камелфорде приглядят за парнем, чтоб не отлынивал от ученья. Артур и так будет учиться, и нечего им совать нос куда их не просят.

Умоляюще стиснув руки, Мэгги повернулась к Беатрисе.

— Не давайте увозить его так далеко, мэм! Я его и не увижу.

Беатриса молчала:

— Ну— Ну, что это с вами, — начал Генри. — Если вы хотите дать мальчику образование…

Мэгги отчаянно зарыдала. Артур печально поглядел на Беатрису, подошел к матери и погладил ее обнаженный локоть.

— Не плачь, мама. Не надо, — шепнул он.

Наступило тяжелое молчание.

— Вот что, — заговорил Генри. — Если уж делать дело, так делать как следует. Тут знаете как — на грош смолы пожалеешь, весь корабль ко дну пойдет. Я понимаю, матери разлука тяжела. Но ведь ни одной матери этого не миновать. Наши мальчики тоже учатся далеко от дома, и мы видим их только во время каникул. Мы, конечно, устроим так, чтобы и ваш сын приезжал домой на каникулы. Но даже Бристоль не лучшее, что можно придумать. А я, если хотите знать, или совсем отказался бы от мысли дать ему образование, или уж сделал бы все, что только возможно. Пускай для начала походит в обычную школу, а там пошлем его в хорошее коммерческое училище в Лондон, где он сможет…

Отчаянный вопль Мэгги прервал его.

— В Лондон? В Лондон! Ни за что на свете, сэр! Нет, нет! Она обеими руками обхватила сына и повернулась к мужу.

— Билл Пенвирн, если ты пошлешь моего мальчика в Лондон, я никогда не прощу тебе… никогда, до самой смерти! Мы очень вам благодарны, сэр. Я знаю, вы желаете нам добра. Но лучше мне увидеть его…

Она повернулась к Беатрисе.

— А вы бы оставили своих мальчиков одних в Лондоне? Это грешный город… это Содом и Гоморра. Разве я не знаю, что бывает с людьми в Лондоне? Они, может, и не знают, а ты знаешь, Билл. Что случилось с парнишкой трубочиста из Падстоу — помнишь, ушел туда три года назад под Михайлов день? Связался с недобрыми людьми, да— Да, и угодил на каторгу — разбил сердце своему отцу. А дочка Полвила ушла туда служить, что с ней приключилось?

— А что приключилось с нашей, а она ведь дальше Камелфорда и носа не совала… — пробормотал Билл. — Эх, Мэгги, Мэгги. Уж кому судьба худо кончить, тот и в Каргвизиане собьется с пути. А кому не судьба, тому и Лондон не страшен.

Мэгги в упор смотрела на него, крепко обхватив руками побледневшего мальчика.

— Я все от тебя терпела, Билл, сам знаешь! И никогда словечка поперек не вымолвила. А уж чего ты только не делал — и бил меня, и ругал. Я родила тебе детей, сам знаешь, нелегко мне с тобой приходилось. Но не отдам я мое единственное дитя, моего ягненочка жадным волкам в Лондоне. Он мой! Не ты носил его под сердцем, Билл, я носила — Нет, сэр. Пускай уж тогда мой мальчик останется с нами и не ищет лучшей доли. Господь поможет мне, я уберегу его от злодеев…

Билл вскочил и вцепился в плечо жены.

— Нет, отец, не надо, — пронзительно вскрикнул Артур.

— Парню раз в жизни улыбнулось счастье, а ты хочешь все загубить из-за своей методистской блажи? Этого ты хочешь?

— Отец! Отец, не надо!.. Не давайте ему бить маму!

Мальчик в отчаянии ухватился за руку, которая сжимала плечо матери, и старался по одному разжать цепкие пальцы.

Генри, сперва оцепеневший от неожиданности, очнулся и, обхватив разъяренного Билла, оттащил его от жены.

— Пенвирн! Ради бога, опомнитесь, что вы делаете!

Билл провел рукой по лбу.

— Я… я не хотел… Мэгги, прости, старушка… Я не хотел тебя…

Он сел и прикрыл глаза рукой; он дышал тяжело, судорожно глотая воздух.

Мэгги стояла, вся дрожа, в объятиях сына; лица ее не было видно.

Беатриса осторожно коснулась ее руки.