Михаил Пыляев - Моды и модники старого времени

• Название: Моды и модники старого времени
• Автор: Михаил Пыляев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26293-9

«В XVII столетии наша русская знать приобрела большую склонность к новомодным платьям и прическам. Указом 1675 года стольникам, стряпчим и дворянам московским и жильцам повелено было, «чтоб они иноземских, немецких и иных избычаев не перенимали, волосов у себя на голове не постригали, тако ж и платья кафтанов и шапок с иноземским образцом не носили и людям своим потому ж носить не велели, а буде кто впредь учнет волосы постригать и платья носить с иноземного образца, или такое ж платье объявится на людях их, и тем от великого государя быть в опале и из высших чинов написаны будут в нижние чины»…»

---

В иностранных книжных лавках Батюшков видел беспрестанно покупающих модниц, не уступающих парижским в благочестии, которые с жадностью читают глупые и скучные проповеди, лишь бы только они были написаны на языке медоточивого Фенелона, сладостного друга почтенной девицы Гион. Придя в городе, здесь он видел совершенно восточный базар: тут были грек, татарин, турок в чалме и в туфлях; там сухой француз в башмаках, искусно перескакивающий с камня на камень, тут важный персиянин и т. д.

На модном тогда Тверском бульваре опять целая толпа праздных жителей. Хороший тон и мода требовали, чтобы сюда приходили франт и кокетка, и старая вестовщица, и жирный откупщик и т. д. Какие странные наряды, какие лица! Здесь вы видите приезжего из Молдавии офицера, внука придворной венской красавицы, наследника подагрика, которые не могут налюбоваться его пестрым мундиром и невинными шалостями. Тут вы видите провинциального щеголя, который приехал перенимать моды и который, кажется, пожирает глазами счастливца, прискакавшего на почтовых с берегов Секваны – в голубых панталонах и в широком безобразном фраке. Здесь красавица ведет за собою толпу обожателей; там старая генеральша болтает со своею соседкой и возле них откупщик, тяжелый и задумчивый, который твердо уверен в том, что Бог создал одну половину рода человеческого для винокурения, а другую – для пьянства, идет медленными шагами с прекрасною женою и с карлом. Университетский профессор в епанче… пробирается на пыльную кафедру. Шалун напевает водевили и травит прохожих своим пуделем, между тем как записной стихотворец читает эпиграмму и ожидает похвалы или приглашения на обед.

В конце прошедшего столетия особенно сильно подражали французам: бывшие моды и революции Версаля уже не появлялись у наших щеголей и щеголих; последние из маркиз превратились в диан, галатей, венер, аврор, весталок и омфал. Платья на манер этих древних богинь вывели из употребления фалбалы и палатины на польский и немецкий лад и другие наряды на английский манер. Прическа мужчин и женщин состояла из коротко подстриженных на шее волос, так, как стригли волосы тем, которых гильотинировали. Такая прическа называлась ala Titus и a la Гильотен. Вместо башмаков женщины носили сандалии на босую ногу, и на пальцы ног вздевали бриллиантовые кольца. Греческие моды, подобно Франции, у нас держались довольно долго, и женщины носили сперва обтянутые батистовые платья, надевали на обыкновенные рубашки, потом вместо таких прозрачных носили кисейные на батистовых рубашках и после совершенно уничтожили рубашки и надевали трико, украшая ноги и руки золотыми обручами, которые надевали даже выше колен. У мужчин вошли еще безобразнее одеяния: фраки с длинными и узкими фалдами, жилеты из розового атласа, сапоги с кистями и огромные галстуки, закрывающие подбородок, длиною в несколько аршин, которые надлежало обматывать вокруг шеи.

С 1800 года модные женские платья не были особенно красивы: платья носили очень узенькие, пояс под мышками, спереди нога видна по щиколотку, а сзади у платья хвост; вскоре платья совсем окургузели и вся нога стала видна; на голове начали носить какие-то картузы; безобразие чепцов и шляп было такое, что теперь себе нельзя представить. Только у пожилых дам туалеты были еще хороши и несравненно богаче; тогда замужние женщины носили материи, затканные серебром, золотом и цельные глазетные. Роскошь в нарядах после коронации Александра I была большая: с того времени современники стали замечать большое великолепие, особенно в бальных платьях, и с этой же эпохи стали отделывать роскошно комнаты в домах и начали обедать часа в четыре и пять – не так, как прежде, в двенадцать.

В эти годы мужчины на балы являлись всегда в шелковых чулках и башмаках, явиться в сапогах на бал никто не посмел бы, и только военные имели ботфорты, статские все носили башмаки, на всех порядочных людях были дорогие кружева, это много придавало щеголеватости. Кроме того, пудра на других очень красива. Женщины и девицы еще румянились, от этого не бывало зеленых и желтых лиц. Сутра румянились слегка, но вечером, перед балом, румянились сильно, были и щеголи, которые прибегали к этому тоже. Обычай румяниться на Руси – самый древний и, по словам иностранцев, бывших у нас в XVIII веке, румянились у нас все женщины, начиная от княгини до последней крестьянки. Из исторических щеголей известен Лев Разумовский, в свое время он превосходил любезностью и щегольством всех своих современников. Не раз отцу этого франта приходилось уплачивать долги молодого щеголя. Однажды к отцу его явился портной со счетом в 20 000 руб. Оказалось, что у графа Андрея в «знаменитой его гардеробе» одних жилетов было несколько сотен. Разгневанный отец повел графа Андрея в кабинет и, раскрывая шкаф, показал ему кобеняк и мерлушечью шапку, которую носил в детстве.

– Вот что носил я, когда был молод, не стыдно ли тебе так безумно тратить деньги на платье, – сказал гетман.

– Вы другого платья и носить не могли, – хладнокровно отвечал сын. – Вспомните, что между нами огромная разница, вы – сын простого казака, а я – сын российского фельдмаршала.

Гетман, любивший и сам отпустить острое словцо, был обезоружен ответом сына.

Жена брата этого Разумовского, графиня Мария Григорьевна, отличалась еще большею безумною роскошью в своих туалетах. Страсть ее к нарядам доходила до того, что когда в 1835 году в Вене собиралась она возвратиться в Россию, то просила проезжавшего через Вену приятеля своего, который служил в Петербурге по таможенному ведомству, облегчить ее затруднения, ожидавшие ее в провозе туалетных пожитков.

– Да что же намерены вы провезти с собою? – спросил он.

– Безделицу, – отвечала она. – Триста платьев!

Графиня Разумовская очень любила Париж и, как простодушно сознавалась, любила его потому, что женщины немолодые там носят туалеты нежных светлых оттенков «Ах, улица эта губит меня», – шутя говаривала она на другой день после приезда своего, гуляя по rue dela Paix. В Париж она уезжала каждые три года. Перед коронацией покойного государя графиня решилась туда съездить, чтобы заказать приличные туалеты для готовящихся торжеств в Москве. Петербург не был еще связан сетью железных дорог с Европою. Путешествие было долгое и утомительное. Графиня, нигде не останавливаясь, одним духом доехала до Парижа – ей было тогда 64 года, приехала она довольно поздно вечером, а на другой день, утром как ни в чем не бывало гуляла по любимой своей rue de la Paix. В то время в Париже находилась старая венская приятельница и ровесница графини, княгиня Грасалькович, урожденная Эстергази, славившаяся тоже необыкновенною свою бодростью, несмотря на свои преклонные лета. Узнав, что Разумовская одним духом доскакала до Парижа для заказа нарядов, княгиня с завистью воскликнула: «После этого мне остается только съездить на два дня в Нью-Йорк».

Мода на драгоценные камни у нас существует исстари, еще московский великий князь Василий Иоаннович к немалому соблазну своих современников следовал моде записных щеголей Западной Европы, навешивал на себя пуговицы, ожерелья, на руках носил множество перстней, мазался благовониями, притирал себе губы, сурьмил брови, румянил и белил щеки и т. д. По свидетельству епископа Алансонского Арсения, присутствовавшего на парадном приеме, сделанном в Золотой палате царицею Ириной Годуновой, женою царя Федора Ивановича, на царице так много было драгоценностей, что смотреть на нее без удивления нельзя было, наряд ее был весь покрыт алмазами, изумрудами и жемчугами. Историки, видевшие венчание царя Алексея Михайловича, говорят, что на царице так много было драгоценностей, и брачный наряд так был тяжел от драгоценных камней, что царица вынуждена была переодеться. То же самое повторилось и с императрицею Анной Иоанновной в день ее коронования. Один только император Петр I не особенно уважал блеск драгоценных камней, хотя и посылал за ними первых разведчиков, голландцев и итальянцев, на Урал. Но зато его любимец Меншиков у себя имел их на миллионы. Миних в своих воспоминаниях рассказывает, что императрица Анна в угоду временщику Бирону тратила много миллионов рублей на покупку бриллиантов и жемчугов для его жены. Платье последней стоило до 400 000 руб. и другое, осыпанное жемчугом, 100 000 руб. Бенигна Бирон носила на себе бриллиантов на 2 млн. руб. При императрице Елизавете Петровне, по рассказам бриллиантщика Позье, бриллиантов при дворе было столько, как ни у одного европейского двора. Он говорит, что когда в первое время по восшествии своем на престол император Петр III выписал из Германии своего дядю принца Георга Голштинского и его семейство, то он принужден был им наделать несколько уборов из фальшивых камней разных цветов, подобранных и перемешанных с бриллиантами, чтобы, когда они явятся ко двору, то наши дамы не сказали бы: «Смотрите-ка, эти иностранки чуть не голые приехали к нам». Бриллианты всегда были мерилом богатства. Хотя у многих наши аристократок были и поддельные, и одно время, в начале нынешнего столетия, был обычай на балы даже являться в чужих бриллиантах, и случалось даже так, что сегодня взятые напрокат бриллианты были надеты на одной и завтра на другой, хотя все это знали, но не считали это предосудительным.