Дебора Тернер - Гавайская рапсодия

• Название: Гавайская рапсодия
• Автор: Дебора Тернер
• Жанр: Любовные романы

---

- Так почему вы бросили Фрэнка Кларка, Констанс?

- Это вас не касается, - жестко отрезала, она. - Это мое личное дело. - Ей совсем не хотелось распространяться на эту тему, тем более что Фрэнк бросил ее, а не она его.

- Да, к сожалению не касается, - сказал он с таким мрачным видом, что у Констанс побежали по спине мурашки. - Но я постараюсь, чтобы касалось. Идемте отсюда.

Несмотря на протесты Констанс, Сидней все же пошел провожать ее. Когда они вышли на улицу, она осторожно сказала:

- Иногда правила, которые внушила вам мать, сильно усложняют вашу жизнь.

- Иногда мне кажется, что это и было ее целью в жизни, - сказал он гневно. Но эта вспышка прошла так же мгновенно, как и возникла.

- Это то, что называют умением управлять кем-то, используя чувство вины?

- Нет, мать никого не заставляла меня чувствовать себя виноватым. Сложности - другое цело. Создавать сложности она была мастером. - Он сказал это с насмешливой покорностью, словно его неоднозначное отношение к матери не повлияло на его любовь к ней.

- Кажется, вам это не повредило. - В ее тоне слышалась едва заметная горечь.

- Уверен, что не повредило. Я был вполне обыкновенным мальчиком, а это значит, что я, как и все, в определенных случаях был очень чувствительным. Он отодвинул в сторону ветку цветущего мирта, чтобы Констанс могла пройти.

Боясь расспросов о своей семье, Констанс сменила тему разговора:

- Как, по-вашему, проходит эта встреча?

- Пока что неплохо.

Что ж, умение не сказать лишнего часть его работы. Все еще находясь под впечатлением прямых вопросов за ужином, она решила копнуть глубже.

- Оказывается, и мистер Ватанабе и мистер Маккуин - любители старинного оружия. Как вы считаете, это помогло им сблизиться?

- По крайней мере, это дает им отличную тему для общения, что уже хорошо, - ответил Дрейк. - А у вас появляется возможность расширить свой словарный запас. - Завтра предметом обсуждения скорее всего станет торговля.

- Вот как?

- По-видимому, да. И, наверное, завтра понадобится ваше участие.

Они подошли к тому месту, где тропинке сворачивала, огибая дерево магнолии. Его цветы, казалось, светились на фоне темных листьев, как упавшие с неба звезды. Неяркий волшебный свет луны отражался и от белого ствола, и от ветвей. В воздухе царила тишина, и только морской прибой нарушал ее.

- Вы сильно заинтересовали меня, Констанс, - тихо сказал Сидней.

От приступа страха Констанс задрожала.

- Чем же? - быстро и небрежно ответила она. - Я самая обыкновенная.

Дрейк помолчал, потом хрипло заговорил:

- Я не понимаю, почему меня сводит с ума то, как изгибаются в улыбке ваши губы. И почему звук вашего голоса кажется мне похожим на прикосновение меха к обнаженной коже. И почему ваши глаза подергиваются дымкой, когда вы произносите мое имя. Какие же тайны прячутся в глубине вашей души?

Он притянул Констанс к себе, его рот прижался к ее губам, а в ушах все еще звучали его слова, отнимая разум и силу воли. Она словно плыла в потоке чувственности.

Констанс, как сквозь сон, подумала, что ждала этого момента долгие годы. Она откинула голову назад, руки ее взлетели и обвили его шею, Нет, она ждала этого всю свою жизнь. Она рождена для него. Заниматься любовью с Фрэнком было весело и приятно, но Сидней зажег ее дикой и всепоглощающей страстью, с которой бороться бесполезно. Все ее ощущения обострились до предела, ее тело накопило такую силу желания, что ему был необходим взрыв.

Как мог этот мужчина привести ее в такое состояние? Что же будет дальше?

Испугавшись собственной страсти, Констанс отняла губы и попыталась высвободиться из его объятий. Она глубоко дышала, упираясь ладонями ему в грудь. Слегка отстранившись от него, она заглянула ему в лицо и увидела, что его терзают самые противоречивые чувства. С одной стороны, страсть и нежность, а с другой - тревога, жалость и смятение. Она ощущала биение его сердца и его горячее дыхание на своей щеке.

- Я не хочу этого, - выдохнула она, когда мучительное желание немного отпустило ее.

- Такого никто не хочет, - отозвался он. Его голос звучал чувственно и грубовато. - И все же, хотим мы того или нет, это существует. Что будем делать?

Он что, предлагает ей роман? Ее тело трепетало от желания, которое он возбудил в ней. Констанс ничего так не хотела сейчас, как отдаться этому безрассудному желанию.

Но ведь дело не только в ее теле. Сидней излучал опасность, чарующую сексуальную силу и магнетизм, которые завораживали ее.

Ему, видимо, удалось наконец справиться со своими чувствами, потому что его взгляд стал спокойным, он уже контролировал себя. Это разозлило и обидело Констанс. Она почти с ума сходила от желания, а он, минуту назад страстный и пылкий, уже был неприступен, как обычно. Это придало ей душевных сил. Она подавила желания своего тела и вполголоса ответила:

- Ничего. Я ничего не собираюсь делать. Я не ложусь в постель с теми, кого знаю всего пару дней.

- А как долго ты была знакома с Фрэнком Кларком, прежде чем легла с ним в постель?

Три месяца. Фрэнк джентльмен. А вот Сидней Дрейк, несмотря на его костюмы и фраки от лучших английских портных и аристократическую внешность, таковым не является. Ее первое впечатление о нем оказалось правильным. За его утонченными манерами скрывается опасный охотник, безжалостный и хладнокровный. Но вслух она сказала только:

- Вас это не касается.

- Но все же почему между вами все кончилось, Констанс? - спросил он. Она уклончиво ответила:

- Мы решили, что не сможем быть счастливы вместе.

Не будет же Констанс рассказывать сейчас с своем прошлом и о том, что Фрэнк, узнав обе всем, отказался от нее ради карьеры и собственного благополучия. И ты, Сидней, поступил бы точно так же.

- А зачем вам это знать? - спросила она, стараясь говорить как можно решительнее и тверже, чтобы в его памяти и следа не осталось от той женщины, которая дрожала в его объятиях, прижималась к его сильному телу и горела безумной страстью.

- Скажем, из любопытства. Вы любили его?

- Да, я любила его.

- Но недолго, - спокойно прибавил Сидней. Его глаза с прежним интересом вглядывались в ее лицо, словно она была каким-то неизвестным существом, которое ему предстояло препарировать.

Констанс сделала глубокий вдох, отстранилась и дрожащими руками пригладила волосы, ощутив, что несколько прядей на ее висках и затылке стали влажными.

- Ваши вопросы бестактны, - бросила она. - Мне пора идти.

Дрейк, видимо, понял, что зашел слишком далеко.

- Тогда пойдемте.

Они были почти у корпуса для персонала, когда из маленького сада, мимо которого вилась тропинка, послышались чьи-то всхлипывания.

- Кто-то плачет, - повернувшись на звук, сказала Констанс.

- Оставайтесь здесь.

- Но, кажется, это...

- Я сказал, оставайтесь здесь!

Констанс всего несколько секунд колебалась, а затем последовала за ним в проем между сплетенными ветвями азалий. В садике, в центре цветочной клумбы, стояла в лунном свете мраморная нимфа.

За самым дальним кустом азалии прятался ребенок, который плакал, закрыв лицо жуками.

- Господи! - воскликнула Констанс и бросилась к девочке. - Что ты здесь делаешь?

Сидней опустился рядом с ней на одно колено.

- Ну-ну, все не так плохо, - сказал он на удивление ласково. - У тебя все лицо распухло. Кто в этом виноват? Слезы или комары?

Агнес прорыдала:

- Я хочу к маме.

- Тогда пойдем найдем ее, - сказал Сидней.

- Но мне нельзя, - воскликнула девочка и зарыдала еще громче.

Эти безутешные рыдания разрывали Констанс сердце.

- Дорогая, послушай, мама, конечно, будет сердиться на тебя за то, что ты убежала, но она же любит тебя. Пойдем, я отведу тебя домой.

- Нет, я должна быть тут. - Последовали захлебывающиеся рыдания, и Констанс стала искать в сумочке носовой платок.

- Возьмите, - сказал Сидней и протянул ей свой.

Промокая маленькое, измученное личико девочки, Констанс проговорила, как она надеялась, материнским тоном:

- А теперь высморкайся. Тогда тебе сразу станет лучше.

Девочка послушно высморкалась, а потом охрипшим от слез голосом сказала:

- Я хочу к маме! Прямо сейчас!

- Я знаю, - сказала Констанс. - Но почему тогда ты не идешь?

Агнес сжала губы, чтобы не проговориться, а на ее личике ясно читались страх и нерешительность.

- Пойдем, Агнес, мы отведем тебя к маме, сказал Сидней.

- Нет! - крикнула она и снова расплакалась. - Мне нельзя... Мне нельзя...

Констанс обняла и попыталась успокоить ребенка.

Сидней склонился над ними и, убрав со лба девочки влажную челку, спросил:

- А зачем ты тут сидишь? Агнес захлюпала носом и зарылась лицом в грудь Констанс.

- Мне нельзя уходить.

- Должен прийти папа? - мягко спросила Констанс.

После нескольких секунд колебаний маленькая головка в ее объятиях несколько раз кивнула. Сидней встал. Он пристально осмотрел сад вокруг. Констанс заволновалась и сказала: