Виктор Поротников - Олег Черниговский: Клубок Сварога

• Название: Олег Черниговский: Клубок Сварога
• Автор: Виктор Поротников
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024632-3, 5-271-09296-8

Старший сын великого князя Святослава Ярославича прожил бурную, насыщенную событиями жизнь. После смерти отца и вокняжения в Киеве его брата Изяслава, Олег лишился черниговского стола и стал «изгоем». Он бежал в Тмутаракань, там был захвачен в плен византийцами и сослан на остров Родос, однако благодаря личной храбрости сумел возвыситься и стать военачальником у императора Алексея Комнина. Вернувшись на Русь, Олег заручился поддержкой половцев и в 1083 году начал длительную междоусобную войну за возвращение княжеских столов себе и своим братьям…

За непокорный нрав и междоусобия, которые он породил и которые принесли много горя русской земле, автор «Слова о полку Игореве» называет князя Олега Святославича «Гориславичем».

---

Привратник, впустивший гостей через небольшую дубовую дверцу в стене, был переполнен непоказным почтением к спутнику Янки, видимо будучи осведомлённым о могуществе этого человека.

Внешне же привратник походил на мясника или воина. Он был широкоплеч, но не грузен. В движениях, чувствовались уверенность и сила, а на скуле красовался багровый шрам. На привратнике была короткая туника и широкий кожаный пояс, на котором висел кинжал.

Обменявшись со стражей парой ничего не значащих фраз, Хрисанф назвал его по имени как давнего знакомого. Янку слегка насторожило, что на вопрос Хрисанфа: «Нет ли чужих в монастыре?», - привратник ответил: «Сегодня здесь только свои».

Короткий разговор Янка услышала краем уха, так как шла по дорожке к фонтану и клумбам. Безупречная чистота, зелень, пение птиц, изумительной красоты клумбы и фонтан - все это восхищало и умиляло чувствительную Янку: именно так и представляла она себе уединённую жизнь женщин, ушедших от мирской суеты. Открывшийся вид пробудил осознание значимости и нужности задуманного. Сколько женщин на Руси обретут душевный покой после жизненных утрат и разочарований, если в Киеве будет основан такой же уютный монастырь.

- А теперь, дочь моя, я познакомлю тебя с матушкой игуменьей, - догнав Янку, проговорил Хрисанф.

При этом его рука мягко легла ей на талию. Янка деликатно освободилась от объятия.

Миновав крытую колоннаду, Хрисанф и его спутница вошли в храмовую пристройку и поднялись по лестнице на второй этаж. Там прошли по полутёмному коридору мимо нескольких одинаковых дверей с закруглённым верхом и очутились в просторной комнате с небольшими окнами. Все окна были забраны толстыми железными прутьями. На побеленных стенах не было ни ковров, ни гобеленов, лишь икона Богородицы в углу и горящая кадильница под ней. У одной стены стояла скамья, у другой большой сундук. Посреди комнаты - стол с раскрытым Евангелием. Часть комнаты была отгорожена ширмой из натянутых на деревянные рамы цветных циновок в человеческий рост.

Комната была пуста. Никого не оказалось и за ширмой, куда заглянул Хрисанф, перед этим окликнув игуменью по имени.

Назвав отсутствующую настоятельницу «блудливой кошкой», Хрисанф с вежливой улыбкой попросил Янку обождать здесь, покуда он разыщет игуменью.

- Это не займёт много времени, дочь моя, - добавил Хрисанф и скрылся за дверью.

Оставшись одна, Янка некоторое время разглядывала скромное убранство помещения. Потом, не удержавшись, заглянула за ширму и увидела кровать со смятой подушкой и простыней. Рядом на полу валялось шерстяное одеяло и нижняя женская рубашка. Повинуясь смутному побуждению, Янка приблизилась к постели, вид которой никак не соответствовал тому, что здесь проводит ночи настоятельница монастыря. Янке сразу бросились в глаза желтоватые пятна на грязной простыне, нечто подобное ей однажды приходилось видеть в великокняжеском дворце в покоях, где развлекалась с рабынями дворцовая стража.

Янке стало противно. Неужели настоятельница позволяет себе растрачивать своё целомудрие, тайно приводя сюда мужчин?

Затем Янка вышла в коридор: ей показалось, что оттуда донёсся приглушенный женский не то вскрик, не то стон.

Коридор был пуст. Однако звук повторился на этот раз более явственно, что-то происходило за ближайшей дверью, таких дверей выходило в коридор пять или шесть. Проходя мимо них вместе с Хрисанфом, Янка не обратила внимания на небольшие деревянные таблички с номерами. Осмотрев ближнюю табличку, Янка обнаружила: табличка легко отодвигается в сторону, двигаясь в желобках между двух тонких реек. За табличкой в двери находилось маленькое круглое отверстие.

Движимая любопытством, Янка заглянула в глазок и обомлела. За дверью было маленькое узкое помещение, куда свет проникал через небольшое зарешеченное оконце. Добрую половину помещения с голыми стенами занимала широкая кровать. На кровати, раскинувшись на спине, лежала совсем юная нагая девушка с разметавшимися густыми каштановыми волосами. Над девушкой нависал тоже голый мускулистый мужчина, на шее которого болтался крестик на тоненькой цепочке. Судя по причёске, это был грек и явно знатный: о том свидетельствовали мужские одежды, небрежно брошенные на стул. Женская одежда лежала прямо на полу, причём эта одежда была монашеской.

Солнечный свет, падая сверху, освещал бесстыдную сцену, от которой поражённая Янка не могла оторвать взгляд. Она отчётливо видела миловидное лицо девушки, глаза которой были закрыты, а из полуоткрытого рта время от времени вырывались громкие блаженные стоны. Именно эти звуки и насторожили Янку. Запрокинутое девичье лицо выражало сильнейшее наслаждение, было очевидно, что для неё весь окружающий мир не существует, утонув в пучине сладострастья.

Наконец Янка нашла в себе силы отойти от двери, вернув деревянную задвижку на прежнее место. Буря самых противоречивых чувств бушевала в её душе. Янка направилась к следующей двери и вновь заглянула в глазок, скрытый под табличкой с номером.

Убранство увиденного Янкой помещения было точно такое же, как и в предыдущей комнате, только на постели оказались две обнажённые девушки, занятые лесбийской любовью. Одна из девушек была черноволосая, её длинные волосы блестели будто смазанные жиром, другая светлая с пышными кудрями. Гибкие девичьи тела, переплетённые в своеобразный клубок, были не лишены грации и женственной красоты. Янка засмотрелась на происходящее с большим интересом. Она слышала про лесбийскую любовь от матери, но воочию не видела ни разу. Более того, Янка полагала, что только мужчина способен довести женщину до наивысшего наслаждения. Супружеский опыт и любовь к Глебу Святославичу служили тому красноречивым подтверждением. Память о счастливом времени, когда Янка была любимой женой её единственного мужчины, и поныне жила в сокровенных тайниках души. И вот Янка увидела двух девушек, объятых страстью друг к другу и занятых тем, чем Церковь строго-настрого запрещает заниматься добропорядочным христианкам.

В совершенном смятении Янка приблизилась к третьей двери и увидела на постели спящую молодую женщину. Та лежала на боку, слегка поджав ноги и засунув руки под подушку. Под одеялом хорошо просматривались контуры стройного тела, растрёпанные волосы закрывали лицо. Рядом на стуле лежала аккуратно свёрнутая женская одежда, сверху лежал серый подрясник.

«Так это все-таки монастырь?! - подумала Янка, направляясь к следующей двери. - И все эти женщины монашки?!»

Больше всего Янку поразило зрелище в четвертой комнате. Заглянув в глазок, она узрела голого мужчину довольно отталкивающей наружности. Мужчина развалился на постели, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за тем, как стоящая перед ним на коленях девушка ласкала его огромный вздёрнутый фаллос. Девушка была в исподней белой рубашке с распущенными по плечам светлыми волосами.

Янка так разволновалась от увиденного, что не расслышала приближающиеся сзади шаги и вздрогнула, когда чья-то рука коснулась её плеча.

Она испуганно обернулась и увидела перед собой молодую особу в длинной белой рясе, подпоясанной грубой верёвкой. Золотистые волосы незнакомки были убраны в небрежную причёску, что, впрочем, нисколько не умаляло привлекательности её лица. Глядя на сочные алые уста, прямой нос, округлый подбородок, длинные тёмные брови с лёгким надломом, нельзя было не восхищаться её внешностью. Темно-синие глаза незнакомки с лукавым любопытством взирали на Янку.

- Новенькая? - незнакомка нахально оглядела Янку с ног до головы. - Сложена неплохо. Сколько тебе лет? Ты была замужем? Как тебя зовут?

Янка, растерявшаяся от такого обилия вопросов и от прямого взгляда синих глаз, назвала своё имя, сказав, что ей недавно исполнилось тридцать.

- Ты гречанка?

- Нет, - Янка мотнула головой. - Я родом с Руси.

- С Руси?! - незнакомка изумилась. - Где же ты научилась так хорошо говорить по-гречески?

- На Руси и научилась. Моя мать была гречанка.

Незнакомка понимающе кивнула головой и глянула в глазок, услышав за дверью мужские блаженные стоны.

- Опять здесь этот армянин! - усмехнулась она. - Видать, Клелия пришлась ему по сердцу. - Она закрыла глазок табличкой и спросила: - А ты так умеешь?

Янка совершенно опешила от откровенности вопроса и ничего не ответила.

- Здесь это должны уметь все монашки, - пояснила синеглазая и тут же представилась: - Меня зовут Агапия. Я тут уже второй год, поэтому хорошо знаю местные порядки. Ты можешь иметь неброскую внешность, но если ты хорошо умеешь делать то, что попросят, попой двигать и ножки раздвигать, с радостью оставят здесь, ибо многие наши посетители достаточно пресыщены и хотят чего-нибудь такого. Понимаешь?