Виктор Поротников - Олег Черниговский: Клубок Сварога

• Название: Олег Черниговский: Клубок Сварога
• Автор: Виктор Поротников
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024632-3, 5-271-09296-8

Старший сын великого князя Святослава Ярославича прожил бурную, насыщенную событиями жизнь. После смерти отца и вокняжения в Киеве его брата Изяслава, Олег лишился черниговского стола и стал «изгоем». Он бежал в Тмутаракань, там был захвачен в плен византийцами и сослан на остров Родос, однако благодаря личной храбрости сумел возвыситься и стать военачальником у императора Алексея Комнина. Вернувшись на Русь, Олег заручился поддержкой половцев и в 1083 году начал длительную междоусобную войну за возвращение княжеских столов себе и своим братьям…

За непокорный нрав и междоусобия, которые он породил и которые принесли много горя русской земле, автор «Слова о полку Игореве» называет князя Олега Святославича «Гориславичем».

---

После совета Володарь темными переходами прошёл в помещение, охраняемое двумя вооружёнными гриднями. Там, на нарах у стены, закинув руки за голову, лежал Нерадец.

По лицу вошедшего князя Нерадец догадался об ожидавшей его участи. Однако он ничем не выдал своего волнения или беспокойства, по-прежнему лёжа на смятой постели с безразличным видом.

- Великий князь стоит с полками под Перемышлем, - мрачно промолвил Володарь, стараясь не встречаться взглядом с Нерадцем. - По твою душу пришёл сюда Всеволод Ярославич. Коль не выдам я тебя, то он грозит все села вокруг Перемышля сжечь. Бояре мои постановили откупиться от великого князя твоей головой.

- Вона как! - отозвался нехотя Нерадец.

Было непонятно: то ли он упрекает князя в слабоволии, то ли сочувствует ему.

- Мне жаль, что так получилось, - добавил Володарь с тяжёлым вздохом.

- Мне тоже, - в тон ему сказал Нерадец.

- В полдень тебя выведут за ворота и передадут людям великого князя. - Володарь оперся рукой о низкую потолочную балку и взглянул на Нерадца. - Поступить иначе я не могу. Мне не по силам с ним тягаться.

- Понимаю, - Нерадец сел на ложе. - Думаю, славную дыбу приготовит мне великий князь.

Володарь, ничего не ответив, направился к двери. Возле неё он задержался и обернулся к Нерадцу, который натягивал сапоги.

- Не надевай сапоги. Надень-ка лучше лёгкие опорки. Когда тебя выведут за ворота, беги к речному обрыву и прыгай вниз. Сопровождающая тебя стража будет без луков, руки тебе связывать не станет. Коль повезёт, переплывёшь реку Сан и укроешься в камышах на той стороне. Это все, что я могу для тебя сделать.

- Я везучий, княже, - усмехнулся Нерадец. - Благодарю за милость.

Воевода Коснячко, посланный с десятком воинов, чтобы доставить Нерадца в великокняжеский стан, впоследствии рассказывал, что злодей бросился с высокого берега прямо в речную стремнину и утонул.

- Точно ли это был Нерадец? - уточнил Всеволод Ярославич.

- Точно, княже, - ответил Коснячко. - Я сразу узнал его, а он - меня.

- Говоришь, утоп в реке? - допытывался великий князь. - Говоришь, не выплыл?

- Своими глазами видел, что не выплыл, - подтвердил Коснячко, - течение в том месте дюже сильное и бурунов много.

- Что ж, собаке собачья и смерть, - Всеволод Ярославич перекрестился.

На другой день полки великого князя ушли от Перемышля. По возвращении в Киев Всеволод Ярославич узнал от своего огнищанина, что сын Ростислав не только пребывает в великокняжеском дворце, хотя ему велено быть в Переяславле, но и все ночи проводит в спальне Кунигунды.

- Да что ночи, князь-батюшка. Его и днём от Кунигунды не оторвёшь, - доносил верный огнищанин своему господину. - Эти голубки и теперь уединились в спаленке. Чаю, сыночек твой, княже, совсем голову потерял от прелестей немочки.

- Да как он посмел, негодник, - Всеволод Ярославич рассвирепел. - Да я его в поруб упеку! И Кунигунде от меня достанется.

Всеволод Ярославич, как был в походной одежде, ринулся на женскую половину дворца, дабы самому удостовериться в правдивости сказанного.

Огнищанин не солгал. Кунигунда и Ростислав действительно пребывали на ложе, когда пред ними предстал разгневанный Всеволод Ярославич.

Великий князь разразился длинной тирадой по поводу женской развращённости и сыновней непочтительности. Однако гневный тон вдруг перешёл в нечленораздельный хрип, после чего к ужасу застигнутых врасплох любовников и слуг Всеволод Ярославич страшно побледнел и без чувств рухнул на мозаичный пол.

Прибежавшие лекари кое-как привели великого князя в чувство. Однако разговаривать он не мог: отнялся язык.

Киевская знать была в смятении. Все решили, что Всеволод Ярославич долго не протянет. Среди бояр и купцов образовались две группы: одна выступала за то, чтобы киевский стол достался Владимиру Всеволодовичу; другая ратовала за то, чтобы великим князем стал Святополк Изяславич. В Новгород и Смоленск были отправлены гонцы.

Вскоре Святополк и Владимир прибыли в Киев, причём оба с дружиной.

На двадцатый день после злосчастного обморока ко Всеволоду Ярославичу вернулась речь. Первой фразой, произнесённой им после долгого безмолвия, был вопрос: «Где Кунигунда?»

Слуги привели Кунигунду к постели больного. Вид Всеволода Ярославича с глубоко запавшими глазами и обострившимися скулами вызвал слезы у девушки. Она, стоя на коленях, принялась просить прощения у великого князя. В знак примирения Всеволод Ярославич протянул Кунигунде слабую руку.

Впоследствии лекари говорили втихомолку, что одно присутствие немки в опочивальне действует на больного лучше всяких лекарств. Самый опытный из лекарей заметил, что другого такого обморока Всеволод Ярославич не переживёт.

Видя, что великий князь пошёл на поправку, Святополк Изяславич уехал обратно в Новгород. Владимир задержался, дабы подождать полного выздоровления отца. Прежде всего Владимир спровадил в Переяславль своего сводного брата Ростислава, строго-настрого запретив ему показываться в Киеве.

Княгиня Анна, мать Ростислава, с самого начала не приветствовала сближение сына с дочерью графини Розамунды. Анна обещала Владимиру извещать его обо всех намерениях строптивого Ростислава, которому даже смерть отца казалась благом: ему удалось бы быть с Кунигундой.

Однако Владимира больше беспокоил не Ростислав, а Ростиславичи и поляки, которые вовсю бряцали оружием. Лишь надвигающаяся зима удержала их от очередного вторжения на Волынь.

Глава двадцатая. СДЕЛКА.

Всеволод Ярославич сдержал своё обещание. В течение пяти лет под власть Олега перешла большая часть черниговских владений на Руси. В связи с этим Давыду пришлось перебраться из Ростова в Новгород-Северский, а Ярославу перейти из Вышгорода в затерянный в вятских лесах Муром. Теперь под властью братьев Святославичей находился Окский торговый путь и путь по Дону до Хазарского моря.

Во время встречи братьев в Новгороде-Северском Давыд не скрывал своего злорадства:

- Трепещет великий князь! Перед тобой трепещет, брат. - Давыд подмигнул Олегу. - Припугни его, он тебе и Чернигов отдаст. Кончилось времечко Всеволода Ярославича, ныне наше время пришло. Станем властителями Руси от Волги до Днепра!

- Говорят, Всеволод Ярославич хворый совсем, - молвил Ярослав. - Ему о душе пора думать. Поэтому надо бы вытребовать Чернигов у дядюшки, покуда он в здравом рассудке. Не ровен час помрёт, тогда Владимир нам без боя Чернигов не отдаст. А он воитель храбрый!

Олег слушал братьев, стараясь не показывать, как неприятны ему эти разговоры. В кои-то веки ему удалось выбраться на Русь, вдохнуть воздух Родины, напитанный весенним цветением садов и трав, услышать родную северскую речь. Не успел Олег нарадоваться всему этому, - почитай восемь лет не был на Руси! - а братья его уже омрачили настроение, наговаривая злыми языками на великого князя. Знают они, что путь Олега лежит в Киев, где предстоит встреча со Всеволодом Ярославичем, дабы заключить новый ряд. Отсюда стремление внушить Олегу, что дядя ныне слаб, поэтому его можно одолеть и без войны.

Слабость Всеволода Ярославича Давыду и Ярославу прежде всего виделась в том, что Ростиславичи не изъявляли ему свою покорность, как полагалось по княжеской лествице, а победить упрямых братьев силой он не мог. Не смог победить и непокорного полоцкого князя. И теперь, если поляки вновь затеют войну за червенские города, то самое лучшее, полагали Давыд и Ярослав, это помогать полякам, а не великому князю.

- Всеволод Ярославич немало нам зла сделал, за это мстить полагается, - зло молвил Давыд, глядя в глаза Олегу. - Надеюсь ты не забыл, как погибли наши братья Глеб и Роман?

- И за Бориса Вячеславича отомстить надо, - вставил Ярослав.

- Не пойму я тебя, брат, - сказал Олег, обращаясь к Ярославу. - Ведь ты собираешься взять в жены дочь Всеволода Ярославича. Неужто тебе не жаль своего будущего тестя?

Ярослав нахмурился, помрачнел.

- Расстроилась помолвка, - пояснил Давыд. - Митрополит запрет наложил. Мол, двоюродных брата и сестру сочетать браком нельзя, не по-христиански это.

Олег понимающе покивал головой. Всего на два дня задержался он в Новгороде-Северском, затем двинулся дальше вдоль реки Десны ко граду Чернигову. На пути у него не раз щемило сердце от здесь пережитого. В этих холмистых краях, ещё когда был жив отец, Олегу в составе черниговской дружины довелось участвовать в преследовании половецкой орды хана Шарукана. В этих знакомых местах Олег вместе с Борисом Вячеславичем спешно собирали пешую рать за несколько дней до роковой битвы у Нежатиной Нивы. По этим светлым лиственным лесам князь уходил с остатками дружины и телом Бориса ко граду Путивлю, что на Сейме-реке.