Вадим Полуян - Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)

• Название: Кровь боярина Кучки (В 2-х книгах)
• Автор: Вадим Полуян
• Издательство: АСТ-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996

Двенадцатый век. На месте Москвы - Красные села, коими владеет боярин Кучка. Его тайными происками уничтожена семья соперника, новгородского боярина Гюряты. Счастливо спасшийся младенцем Родислав встречает любимую дочь своего смертельного врага. И отныне - куда бы ни забросила его судьбина: в вертеп лесных разбойников или в половецкий плен, в заморские страны или на поле междоусобной брани - все помыслы его о ненаглядной своей возлюбленной...

---

- Высок и страшон, аки хищный зверь.

- Стало быть, Азарий Чудин, - щёлкнул пальцами Вашковец. - Всамделишный черниговский тысяцкий. Видывал я его в Киеве у Святослава Всеволодича, великокняжьего сына, своего господина. Страшон не только обликом, а и нравом. Истый онагр![263]. Ну да Бог с ним. Пойдём в корчму повечеряем.

Однако повечерять им не пришлось. Гул голосов за дубовым тыном, отделявшим главную улицу от посольного двора, неожиданно так усилился, что слюда в оконницах задрожала. Грянули где-то неподалёку колокола. Эхом их поддержали все колокольни города. Накинув однорядку[264], Нечай схватил Рода за руку и потащил из избы. Подведя к тыну, велел:

- Подставь плечи. Потом я тебя подтяну.

Вместо этого Род взял его за ноги, как бревно под край, поднял столбиком по пояс над тыном, сам подскочил, ухватясь за верхушку пали, и через секунду оба восседали вверху.

Забыв о переполохе на улице, Нечай уставился на приятеля, округлив глаза.

- Откормила Агница битыша! Да в тебе силы на целый полк!

Род разглядывал конный поезд, прокладывающий бичами путь сквозь толпу зевак.

Воистину было на что смотреть. Ну и всадники! Ну и наряды! Сплошной аксамит[265], голубой скурлат![266]

- Кто это? Вон тот, на вороном жеребце? - указал пальцем Род. - Попона в три строчки золотом прострочена, во всех четырёх углах по самоцветному камню яхонту…

Нечай зло прищурился:

- Это здешний князь Владимир Давыдович, онуча ему в рыло! Ласкает речами - затыкай уши, обнимает - уноси ноги. Зато жена у него красавица!.. А вон и братец Владимира Изяслав Давыдович. Этому - где клятва, тут и преступление…

- Брат брату - сосед, - откликнулся Род, не вдумываясь в суровые слова Нечая о двух Давыдовичах.

Он уже перевёл взгляд с черниговских князей на самого почётного всадника, самого оберегаемого, самого разодетого, и сразу вспомнил слова вестоноши Олдана: «Ростом мал, а лицом хорош. Волосы кудрявые, борода круглая». Поравнявшись с посольным двором, всадник все ещё держал в руке свой блестящий шлем с гребнем и раскланивался на обе стороны, благодарно обозревая приветствующий его народ. До примостившихся на заборе новгород-северских послов - а таких зрителей скопилось на уличных тынах что воробьёв - долетели слова красивого всадника, сказанные звучным голосом одному из вельмож:

- Не место идёт к голове, а голова к месту!

Раболепно и одобрительно закивал вельможа.

- Неужто сам Изяслав Мстиславич? - вспомнил Род его имя.

- Новый великий князь, - подтвердил Вашковец. - Племянник Гюргия Суздальского и злейший его враг.

Холодно стало Роду от прибытия в Чернигов такой особы.

- А рядом-то, рядом, - продолжал киевский бывалец, - стремя в стремя с Изяславом Мономашичем - его сын, вон тот, косая сажень в плечах, - Мстислав Изяславич, в отца лицом красен и кудряв, да не в отца силен. Говорят, никто лука его натянуть не может. Спит мало, сластолюбствует в меру. Все читает да все воительствует. Господин мой княжич Святослав Всеволодич дорожил его обществом. Чему усмехаешься?

- Шальная мысль налетела, - положил Род руку на плечо Нечая, - Знавал я одного силача. Его лук тоже никто натянуть не мог.

- Что ж за силач? - удивился Нечай, не веря в подобного двойника.

- Якуша Медведчиков, бродник из заокских лесов, крадёжник… Ой, а это кто? - вдруг устремил юноша любопытный взгляд на сивоусого инородца возглавляющего отряд черных клобуков, смуглых, жесткобородых.

- Ха! - воскликнул Нечай, - Это сам Кокдувдеи, князь берендеев.

Род так и подскочил на острых дубовых палях, хлопнул себя по стёгнам. Только не в Кондувдее тут было дело. Он углядел Чекмана!

- Вон тот, вон тот берендейский княжич вызволил меня из половецкого плена, спас жизнь!

- Ого-го-го-го! - обрадовался и Нечай. - Тот, что тебя в наше Долгощелье доволок? Как же, узнаю! Приятно повстречать друга в гнезде врагов. Добрая примета!

Однако и сам Вашковец неожиданно так дёрнул Рода за рукав, что тот едва не свалился с тына.

- Гляди, гляди! Вон на избура-пегом жеребце… бывший мой господин… Надо же! И он тут!

- Кто, кто? - вглядывался Род.

- Сын покойного великого князя Святослав Всеволодич. Не упёк под спуд милостивца моего нынешний одолетель, как его дядю Игоря Ольговича. Помиловал. Теперь Святоелавушка вокруг него ездит.

- Отчего ты расстался с ним? - полюбопытствовал Род.

- Не упомню, за что он на меня опузырился, - задумался было Нечай, да махнул рукой, - Он и сам теперь не упомнит. Ой! - сыкнулся он пальцем куда-то в гущу Святославовой обережи. - Совсельник мой киевский, друг Первуха Шестопёр! Нет, я немедля должен обнять его. Ты уж не взыщи, Родислав. Я бегом сбегаю в детинец: две ляжки в пристяжке, сам - в корню!

Не успел Род опомниться, как Нечай спрыгнул с тына и был таков.

Род тоже спрыгнул. Долго ещё слышалось из-за тына, как завывали гудцы, вырывались возгласы из многоголосья, всхрапывали кони, барабанили в деревянную мостовую копыта. Потом все стихло. Возвратились посольничьи слуги. Внесли крытый жбан, источающий пар. Род с удовольствием отведал ароматный напиток, не лесной, а степной, пышущий травами кипяток с прозеленью.

Выходило, что боярин Коснятко заранее предвидел этот пышный приезд. Значит, давно стакнулись Давыдовичи с киевским одолетелем Изяславом, а Святослава Ольговича водили за нос. Теперь, коль измена пошла в открытую, северский посольник туг будет не ко двору. Как же отыскать Коснятку? В детинце на расспросы о нём отворачивались, будто знать такого не знали, ведать не ведали. Лишь тысяцкий Азарий Чудин, названный Нечаем истым онагром, изрёк сквозь зубы: «На охоте небось. Похлынять в поле с кречетами Будимир Зарынич ба-а-льшой любитель!»

Нечай явился лишь повечер, изрядно покачиваясь.

- Чтой-то шатость напала, чмур[267] меня возьми! - рухнул он на лавку.

- Чмур тебя уже взял, - неодобрительно молвил Род.

Ох, и чмыркнули[268] мы с Первухой! - не унимался Нечай. - Святославушка меня к ручке допустил. Все простил, окаянный! Велел по-прежнему вокруг него ездить.

- То есть это что? - опешил Род. - Ты на службу к врагу пошёл?

- Какой он нам враг, Родиславка, чмурила ты этакий? Он нам друг! Только - шш! Знаешь? Молчи!.. Ох, и чмыркнули мы с Первухой, сколько было в измогу! Ещё Павёлко Мухлак нас на хату водил. Черниговский бывалец! А Мавруша-касатка - ах, хороша! Шапка камчатная багрова да шубка баранья под поволокою. Шубка тёплая, испод белый, поволоки тафтяные… Но я - ни-ни! Любострастной болезни[269] остерегаюсь, - шёпотом признался Нечай.

Так и заснул обездруженный Род под его воркотанье… Во сне привиделся христианский храм, схожий с церковью Бориса и Глеба в конце Епископской улицы на волховском берегу в Новгороде Великом. В тот храм шёл молиться не славянин оглашённый, а почему-то цыган. «Как тебя зовут?» - спросил Род. Тот ответил: «Доронка».

Едва проснулся юный посол, прежде всего сподобился лицезреть Нечая. Совсельник держал в руках расписную опанку[270] и жадно пил.

- Поразмыслил я над твоим вчерашним поступком, - приподнялся на локте Род, - решил: так тому и быть. Первый господин - первая любовь. Ничего с этим не поделаешь.

Долгощельский кузнец оторвался от рассола, шумно выдохнул и прищурился.

- Ты ещё не досочился до сути. От поступка моего Ольговичу оброна не будет, а поможье ждётся большое. Вникни: мой Святослав нашему Святославу племянничек!

- Изяслав Гюргию тоже, - напомнил Род.

- Это иной случай, - поморщился Нечай.

Уговорились, что он останется у Святослава Всеволодича в охранышах, заменит канувшего в тартарары боярина Коснятку, Род же, совершив посольство, возвратится к Ольговичу.

В детинце в княжеских хоромах посольник северского супротивника ожидал приёма до немощи в ногах. Принят был не влепоту, а наспех одним Изяславом Давыдовичем при нескольких боярах. Князь стоял, а не сидел. К руке не пригласил. А Род, не знающий посольничьего чина, этим не обиделся. Громким голосом он произнёс затвержённое, как бы сказанное самим Ольговичем:

- Родственники жестокие! Возьмите все, что имею. Освободите только брата Игоря!

В стороне, у входа во внутренние покои, раздался приторно-сладкий голос:

- Ещё при жизни Всеволода Игорь с братцем не давали нам покоя. Требовали Чернигов и волостей его. Сдерживались обещанием Киева и волостей заднепровских. А вернётся Игорь на киевский стол, что Святослава сдержит?

Род, обернувшись на голос, узнал Владимира Давыдовича, что мягко стелет, да жёстко спать. Сухое желчное лицо. И как только его жена-красавица терпит?

Конечно, сказанное Владимиром Черниговским не братний ответ Ольговичу. Настоящий ответ дал другой Давыдович, принимавший посла, - Изяслав: