Марина Аромштам - Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история

• Название: Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история
• Автор: Марина Аромштам
• Жанр: Сказка
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-00083-109-0

Дик Виттингтон – сирота. У него нет отца и матери, и он даже точно не знает, сколько ему лет – двенадцать или четырнадцать. Чтобы согреть больную сестру, Дик собирал в лесу хворост – без разрешения сэра Гриндли, владеющего землями. За это Дику грозит суровое наказание. Он решает бежать в Лондон. Лондон – свободный город. Там правит мэр, которого горожане избирают по собственному желанию.

По пути Дика поджидает множество опасностей, но, возможно, новые друзья и подаренная Мэйбл монетка «на крайний случай» помогут герою преодолеть все невзгоды.

«Кот Ланселот и золотой город», новый роман писателя-лауреата многочисленных литературных премий, «покровителя детского чтения», журналиста, специалиста по детскому чтению Марины Аромштам, написан по мотивам старинной английской сказки. События, описанные в нем, происходили в XIV веке, но ведь доброта, честность и чувство справедливости никогда не теряют актуальности, не так ли?

---

– Да ладно, не прогадаешь. В ногах правды нет. Починим телегу, и я тебя подвезу.

Дик скинул куртку и присел у телеги. Им пришлось повозиться. Но в конце концов колесо уступило и встало на место. Дик помог уложить на телегу свалившуюся поклажу и пристроился рядом с мешками. Щелкнул кнут – и повозка, поскрипывая и повизгивая, покатилась в сторону города.

– А ты, парень, в Лондон, значит?

– Ага.

– И чего там забыл?

Дик удивился вопросу:

– Ну, там богатые люди. И туда не пускают баронов… Ну, не то чтоб совсем не пускают. Но они, бароны, должны спрашивать разрешения. И суд там другой, не баронов.

– А ты что, барона боишься? Беглый, что ль? От сэра удрал? – Мужик с пониманием хмыкнул.

Дик еле заметно пожал плечами: ну, вроде того…

– И думаешь, в Лондоне лучше?

– Так же баронов нет, – Дик удивился, что можно думать иначе.

– Все так считают, парень. Кого ихний сэр достал и которые убежали. Будто в Лондоне сладкая жизнь. Будто Лондон сделан из золота. Только…

Лошади вдруг заржали и замотали мордами.

– Чего это они?

– Вот что, парень, надо свернуть.

Дик беспокойно заерзал.

– Сейчас проедем деревню. А потом – никакого жилья. Сохо. Владенья охотников. Только луга и лисы. Дорога дальше низиной. Лошади чуют туман. Давай подадимся в трактир. Есть тут один поблизости.

– Так ведь и так туман. – Дик соскочил с телеги. – Я, пожалуй, пойду.

– Ты, парень, не понимаешь. Там, в низине, особый туман. Ведьмино молоко.

– Ведьмино молоко?

– Я ж говорю, там лисы.

Дик посмотрел на виллана с недоумением.

– Думаешь, все лисы – звери? А про оборотней слыхал? У нас один мельник недавно встретил лису. А она ему говорит: мельник, а мельник! Кто без тебя запустил мельничное колесо? Смекаешь? По-человечьи! Мельник домой прибежал, от страха весь синий, дрожит. Смотрит, а мельница крутится. Тут он взял да и помер. А ты – какие там лисы!

– Да я что? Ничего… – Дик чуть заметно дрогнул.

Мужик приободрился:

– Я ж говорю: лошади чуют туман. Ведьмино молоко. Его лисы хвостами гонят в низины. А там туман ложится на дурную траву. Если такой дурман просочится в самый живот…

– А может не просочиться?

– Может, наверно. Если кто в рубашке родился. А тебя мать небось голышом родила? – Крестьянину мысль понравилась, и он захохотал. Но потом снова стал серьезным: – Тут самое главное, в этом тумане, – лишнего слова не брякнуть.

– А лишнее – это какое?

– Известно какое. Ведьмино. Как скажешь ведьмино слово, так и вздохнешь глубоко. Тогда дурман уж точно прямо в живот попадет. Ну, и тогда конец.

– От чего конец-то?

– Как от чего? От дурмана, – непонятливость Дика начала раздражать мужика. – Вот я и говорю: давай заночуем в деревне. Заодно кузнеца найдем. Пусть посмотрит колеса. А с утра я тебя довезу аж до самого Лондона. Ну, почти до самого.

– С утра? Так сейчас еще день.

Подул ветерок, сдувая туманную дымку над Лондоном. Пропавшее было солнце выглянуло из облаков, и в его лучах сверкнул шпиль большого собора. Дик взглянул и сказал:

– Не, я пойду.

– Думаешь, что счастливчик? Ну и делай как знаешь. – Мужик рассердился, щелкнул кнутом и, даже не кивнув на прощание, поворотил лошадей.

Дик вздохнул и двинулся дальше один.

– Понимаешь, малютка Мэйбл, мне нужно скорее в Лондон. Там богатые люди. Я буду у них работать. Заработаю много золота. А чем еще в Лондоне могут платить? Там ведь нет ничего другого, – Дик рассмеялся собственным мыслям. – И тогда я, знаешь что сделаю? Вернусь ненадолго в деревню и закажу тебе камень. На могилу. Такой большой. И чтобы на нем была надпись. Я видел такие камни в соборе, когда мы ходили в замок. Там были разные надписи. Это очень красиво – когда надпись на камне. Я думаю, Джон-дровосек мог бы такую выбить. Помнишь, тот, который рубит дрова сэру Гриндли? Он однажды ударил по камню, и там осталась отметина. Я ему покажу, как должна выглядеть надпись.

Тебе нравится так:

Это место Бог хранит.
Тут малютка Мэйбл спит?

Дик увлекся сочинением надписей.

Дорога между тем действительно шла под уклон. В какой-то момент вдруг повеяло холодом: Дик оказался в низине. Туман с каждым шагом становился все гуще. Было влажно и зябко. Земля под ногами сделалась скользкой. Дику пришлось сбавить шаг. Туман был не просто густой – он еще и гасил все звуки. Дик слышал собственное дыхание, шарканье башмаков и позвякивание монет в мешочке у пояса. Тех самых монет, которые дал ему отец Уильям. До того как на горизонте показался прекрасный Лондон, монеты вели себя тихо. А теперь в тумане напомнили о себе. Дик не пошел к сэру Гриндли и не отдал ему деньги. Значит ли это, что он украл эти монеты, как хворост? Эта мысль растревожила Дика. Но он просто не смог добраться в тот день до замка. Из-за Томми-Шнырялы. Может, надо было оставить кошель лесничему? Дик не подумал об этом. Ведь Томми его схватил…

– Понимаешь, малютка Мэйбл, мне надо скорее в Лондон. Если я стану лондонцем, сэр Гриндли уже не сможет меня судить. И тогда я приду и скажу: заберите ваши монеты. Отец Уильям передал их для вас. Это за тот самый хворост… А мне они ни к чему. Я же не какой-нибудь вор. Я не хотел быть вором. Даже тогда, в лесу. А золотой или два я отдам Томми-Шныряле. За тот синяк под глазом. И чтоб у него скорей заживала нога…

Впереди промелькнула тень, пересекая дорогу. Лиса! Зверь на мгновение задержался, принюхался и исчез. Дик вроде бы даже увидел, как лиса махнула хвостом.

Он решил отогнать неприятные мысли о ведьмах:

– Видишь, малютка Мэйбл…

Но тут он вдруг понял: Мэйбл больше его не видит. Ни она, ни другие ангелы, с которыми Мэйбл дружит, не видят его с высоты сквозь этот густой туман, сквозь ведьмино молоко. Дик сам ничего не видит дальше вытянутой руки. Совсем ничего не видит… кроме руки. И эта рука – с крючковатыми грязными пальцами – тянется прямо к нему.

* * *

Несмотря на промозглую сырость, Дик мгновенно покрылся потом. Он отпрянул. Но рука оказалась проворной и поймала его за локоть.

– Кхе-грхе-кхе! Парниша! Папаша Эд все думал: пройдет тут кто или нет?

Из тумана вынырнула голова, и Дик понял, что это старик. Он даже сумел разглядеть его балахон – точь-в-точь такой, как у тех, кто ходит на кораблях.

– Папаша Эд? – Дик выдохнул с облегчением: это ж просто папаша Эд. А он-то подумал бог знает что…

– Папаша Эд совсем загрустил: ни одного попутчика. А тут – веселый парниша! И у него кошель. А в кошеле такая музыка: мянь-мянь-мянь! Мянь-мянь-мянь! Кхе-грхе-грхе… – И старик закашлялся-засмеялся.

– А тут я! Мянь-мянь-мянь, – оттого что страхи оказались напрасными, Дик вдруг тоже развеселился. Он даже специально тряхнул мешочком отца Уильяма, чтобы добавить веселья.

– Да у тебя, не иначе, с собой одни медяки, – хохотнул сквозь кашель старик.

– Ну почему ж одни медяки! И серебро тоже есть, – Дик включился в игру. А что, он не обманывает. Среди медных монет – он смотрел – была и одна серебряная. Может, Херинг не поскупился. А может, и сам отец Уильям. – Только золота нет. Но будет – как доберусь до Лондона.

– Доберешься до Лондона? Кхе-кхе-кхе. Грхе-грхе. Молодец ты, парниша! И серебро, значит… Ну, так нам по дороге. – И старик ухватился за Дика.

От него дурно пахло, но Дик не стал возражать. Он даже обрадовался: брести одному в тумане оказалось не очень приятно. К тому же старик веселый. И говорит так забавно.

– Эд, а как нам идти-то? Сквозь ведьмино молоко? Вот ведь лисы хвостами нагнали… Я тут видел одну.

– Трусишь лисы, парниша? А больше ты ничего не боисси? Ничего-никого?

– А чего еще-то?

– Верно, парниша. Не бойсь! Кого еще тут бояться, на большой-то дороге? Мянь-мянь-мянь, мянь-мянь-мянь! – Старик опять зашелся кашляющим смехом. – Держись за папашу Эда. Папаша Эд ходил по этой дороге больше раз, чем гальки у берега. Если даже папаше Эду выколоть оба глаза, он не собьется с пути. А ну-ка тряхни монетками, отгони-ка лису. Мянь-мянь! Мянь-мянь!

Папаша Эд, заметил Дик, довольно сильно прихрамывал.

– Эд, у тебя больная нога?

– Была нога – стала кочерга.
Кочергой махнешь – всех девок спугнешь.

– А в Лондон тебе зачем?

Вместо ответа папаша Эд весело захрипел:

– Прорвалась шхуна сквозь бурю – а зря.
На берег матросу нельзя.
Нельзя!
На берегу его ждет петля.

– Это что, песня такая?

В ответ Эд лишь хмыкнул.

– Эд, откуда ты знаешь матросскую песню? Менестреля слушал? Или ты был моряком?

– Был когда-то моряком, стал дорожным рыбаком. А ну-ка, сюда, парниша.

Эд потянул Дика влево.

Дик про себя удивился: ему казалось, что к Лондону ведет прямая дорога. Никаких крутых поворотов вроде быть не должно.

– Эд, мы верно идем?

– Верно, верно, давай! Или трусишь лисы? А ну, не трусь! Ха-ха. Лучше слушай папашу Эда.