Иннокентий Херсонский - Жизнь Святого Апостола Павла

• Название: Жизнь Святого Апостола Павла
• Автор: Иннокентий Херсонский
• Издательство: Издательство Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
• Жанр: Религия
• Год: 2000

Повествование о святом Апостоле Павле - одном из величайших учителей Церкви Христовой, который после прочих Апостолов обратился к вере в Иисуса Христа, но более каждого из них содействовал покорению державе Его всего мира.

---

Через Амфиполь и Аполлонию Павел пришел в Фессалонику, главный город второй области в Македонии. По обыкновению, проповедь его первоначально обращена была к своим единоплеменникам. В продолжение трех суббот (дни обыкновенных собраний в синагогах) он говорил с ними из Писаний, доказывая по пророческим книгам, что Мессии надлежало пострадать и воскреснуть и что проповедуемый им Иисус есть истинный Мессия. Множество иудеев, прозелитов и в том числе знатных женщин сделались его учениками. Павел обращался с ними, как мать обходится с младенцем (см.: 1 Фес. 2, 7), не скрывая, впрочем, от них и тех бедствий, каким они могут подвергнуться за искреннее исповедание Христа (см.: 1 Фес. 3, 4). В предостережение и утешение братии, он раскрыл пред ними учение о последних временах и последнем противнике христианства — антихристе, которое, как мы увидим, послужило для некоторых из них, по причине суемудрия людей, поводом к недоразумениям (см.: 2 Фес. 2, 2-12). Несмотря на то, что проповедь не оставляла Апостолу времени на другие дела, он не хотел получать пропитания от учеников своих и содержал себя собственными трудами, работая по ночам (см.: 1 Фес. 2, 9), а частью милостыней, которую присылали ему филиппийцы (см.: Флп. 4, 16). Фессалоникийцы чувствовали его апостольское бескорыстие и принимали слово его не как человеческое, но как слово Божие (ср.: 1 Фес. 2, 13).

Не было недостатка и в упорных врагах истины. Подговорив некоторых негодных людей, они вызвали в народе возмущение. Неистовая толпа с криком устремилась к дому Иасона, в котором остановился Павел со своими спутниками, и, не найдя их, повлекла Иасона на судилище. Эти всесветные возмутители, — кричали они, — пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая царем не его, а другого — Иисуса (ср.: Деян. 17, 6–7). Нельзя было клевете избрать обвинения более удачного. От него пострадал Божественный Основатель христианства, от него, преимущественно, как явствует из истории гонений на христиан, страдали и распространители вероучения. Градоначальники приведены были в великое смущение: надлежало ожидать самых печальных последствий. Но Иасон успокоил их, убедив, что нет ни малейшего повода к возмущению, и, может быть, дав обещание, что принятых им странников скоро не будет в городе.

В следующую ночь Павел и Сила, действительно, препровождены были в Верию — город, относящийся к третьей Македонской области. Здешние жители, как замечает святой Лука, были гораздо благомысленнее фессалоникийцев. Выслушав проповедь о Мессии, они поступили так, как надлежало поступить всякому здравомыслящему иудею: сличили услышанное с тем, что находится в книгах Ветхого Завета — черты возвещаемого Мессии — с чертами Обетованного. Следствием столь благоразумного испытания новой веры, по необходимости, было ее усердное принятие. Но фессалоникийские враги Павловы не дали продолжиться его духовному торжеству над сердцами благомыслящих вериан. Придя в Верию, они возмутили народ, и подвижники Евангелия снова должны были исполнить совет Спасителя: Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10, 23). Оставив Тимофея и Силу с повелением скорее последовать за ним, Павел удалился в Афины (см.: Деян. 17, 1-15).

Появление его в Афинах — одно из занимательнейших зрелищ, представляемых Новым Заветом и, в особенности, историей Деяний апостольских. Здесь великому учителю языков представился случай явить все величие своего духа, всю мудрость, приличествующую посланнику Божию. Доселе он имел дело или с суеверными почитателями обрезания и субботы, или с язычниками, слепо кланяющимися бездушным истуканам. Ныне надлежало возвестить слово крестное и мудрым века сего, водрузить крест и там, где доселе видны были только портики философов. Афины были наводнены философами и — идолами! Мудрость греков еще имела здесь свою столицу, но дух Сократа, который почитал философию устроительницей благоденствия человеческого, давно исчез. Последователи выспренного Платона были жалкими мечтателями, ученики привлекательно мудрого Эпикура — низкими плотоугодниками; воспитанники суровой Стои — лицемерными самохвалами. Религия была для здешних философов частью гражданского законоположения, которое, несмотря на все свои нелепости, должно было оставаться неприкосновенным из уважения к народным предрассудкам. Они смеялись над богами внутри своих кабинетов, но с благоговением падали ниц пред ними на торжищах. Образованнейшая часть народа разделяла с философами внутреннее равнодушие к религии, менее просвещенная — погружена была в самое грубое суеверие. Впрочем, дух набожности, может быть, как следствие прежней здравой философии, продолжал быть характерным для афинян: их город был наполнен храмами и жертвенниками, и некоторые были посвящены неведомым богам [33].

Среди этого-то народа, который из прежней мудрости своей сохранил только одно ее свойство — любознательность, и то в превратном виде, Павел должен был возвестить имя распятого Богочеловека. Он хотел отложить начало своей проповеди до прибытия Тимофея и Силы, чтобы в соединении с ними еще слышнее был голос истины. Но сердце его раздиралось от жалости при виде множества истуканов, которыми просвещенные афиняне гордились как некоей драгоценностью. И Павел начал проповедовать один, сначала в синагоге — иудеям, потом на площади — всем жителям без разбора. В числе его слушателей были стоики и эпикурейцы, которые остались недовольны услышанным, ибо он проповедовал об Иисусе Христе и Его Воскресении. Ни те ни другие не верили Павлу [34]. Одни видели в нем пустослова, который хочет убедить людей в том, чему нельзя верить, другие почитали его за провозвестника новых, неслыханных богов. Однако же проповедь Павла никого не оставила равнодушным. Желая знать больше о новом учении, его привели в Ареопаг и попросили повторить услышанное [35]. Это стало поводом к произнесению им той речи, которая в полной мере показала, что Божественный Основатель христианства всегда верно исполнял обещание Свое подавать благовестителям Его учения, в случае нужды, уста и премудрость. Для проповеди слова Божия Павел избрал такой тон, какой должен принимать каждый защитник христианства, имеющий дело со строптивой философией. Он оставил на время все, что связано с историей христианской веры, начав с истин здравого смысла, почерпнутых из рассмотрения природы, человеческого общества и совести — тех высоких истин, которые составляют внутреннее основание христианства. Как, благовествуя иудеям, он находил опору для проповедуемого христианства в самой иудейской религии, так и здесь он открыл на мертвом древе язычества место, куда можно было привить живоносные ростки новой религии.

Афиняне! — воскликнул он, — по всему вижу я, что вы очень набожны, ибо я, обходя и обозревая ваши святыни, нашел и жертвенник, на котором написано: "неведомому Богу". Этого-то Бога, Которого вы, не зная, почитаете, я проповедую вам (ср.: Деян. 17, 22–23). Слова эти должны были привлечь к себе величайшее внимание афинян. Многозначительная надпись: неведомому Богу, вероятно, уже давно заставляла хотя бы некоторых из них погружаться в размышления. Даже если они и не были до сих пор внимательны к ней, то напоминание, сделанное Павлом, должно было непременно пробудить в душе их мысли, которые могли только заключаться в словах: Божество неведомое! Павел вызвался быть Его провозвестником. Можно ли было не обратить внимание на его слова? Впрочем, афиняне могли ожидать от него не более, как повести о каком-нибудь иноземном, для них неслыханном, но обыкновенном, подобном их истуканам, божестве. Следовало изобразить в кратких чертах величие того Бога, Которого он проповедовал, чтобы, приведя их к забвению идолов, возвести их ум и сердце на высоту истинного Боговедения.

Бог, — вещал Богодухновенный вития, — сотворивший мир и все, что в нем, будучи Господом неба и земли, не живет в рукотворенных храмах и не требует служения рук человеческих по какой-либо нужде, но Сам дает всему жизнь и дыхание и все(ср.: Деян. 17, 24–25).

Пред этой беспредельной идеей о Всемогущем Творце всяческих сами собой исчезали все неправильные понятия о божествах, заключаемых в капища, и истуканах.

Произведя, — продолжал Павел, — от одной крови всех человеков, Он расселил народы по всему лицу земли, назначив жительству каждого из них предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли и не найдут ли Его, хотя Он и недалек от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся, и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили "мы Его и род" (ср.: Деян. 17, 26–28).