Антология - Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.

• Название: Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX в.
• Автор: Антология
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Юмористические стихи
• Год: 1975

Настоящее издание — самое полное из существующих собрание русских эпиграмм — насчитывает свыше 2000 образцов. Долгая жизнь популярного поэтического жанра показана здесь от его истоков в XVII столетии до Октября 1917 г. В книге более 250 авторов эпиграмм, среди которых первоклассные мастера жанра и многие известные поэты, эпизодически или мимоходом обращавшиеся к нему. В сборнике немало удачных стихотворных миниатюр, принадлежащих второстепенным, вовсе забытым и безымянным авторам.

---

15. IN STANISLAVUM LESZCZYNSKI

             BIS REGNO POLONIAE OCCUPATO EXCUSSUM.
ALLUDITUR AD STANISLAVI NOMEN, QUOD QUASI STATOREM
GLORIAE SONAT ET AD VETUSTAM ROMANORUM HISTORIAM,
           UBI A SISTENDO IN FUGA EXERCITI JUPITER
                            A ROMULO STATOR APPELATUS
Stanislave, suum finxit quem gloria numen,
Namque ejus nutu diceris esse stator,
Ipsa haec exposuit claris dea candida factis
Sistere se properam, qua ratione potes
Non illa, ut quondam steterant fugiendo Quirites
Rege salutiferum sollicitante Jovem;
Non fugiens, sed bis votisque petita dolisque
Inque tuas aedes visa venire stetit.

О СТАНИСЛАВЕ ЛЕЩИНСКОМ,

ДВАЖДЫ ОТ КОРОНЫ ПОЛСКОЙ ОТВЕРЖЕННОМ,
        ПО ТОЛКУ ИМЕНИ ЕГО И ПО ПРИЛИЧИЮ ДРЕВНЕЙ
                          РИМСКОЙ ИСТОРИИ,
КОГДА РИМЛЯНЕ НА ВОЙНЕ С САБИНАМИ, УСТРАШАСЬ,
         БЕЖАЛИ С ИОЛЯ, А ПЕРВЫЙ ИХ КОРОЛЬ РОМУЛУС
                        МОЛИЛСЯ ЙОВИШУ,
        ДАБЫ ИХ В ПОБЕГЕ ТОМ ОСТАНОВИЛ;
ЧТО КОГДА СДЕЛАЛОСЬ, ЙОВИШ ОТ РОМУЛА НАЗВАН СТАТОР,
              ТО ЕСТЬ УДЕРЖАТЕЛЬ, ИЛИ ОСТАНОВНИК
Что слава Станислава богом своим славит,
Станислав бо в имени будто славу ставит.
Сама она не в одном показала диле,
В какой ты, Станиславе, славу ставишь силе.
Не так, как в бегстве римский полк остановился,
Когда о том Йовишу король их молился.
Она не прочь избегнуть; но будто с тобою
Жить хотела, влекома разною маною,
И дважды не от дому, но в дом твой бежала
И, внутрь внити торопясь, не дошла и стала.

1734 (?)

16. «К ЛУКЕ И ВАРЛААМУ КАДЕЦКИМ…»

Ante diem, Luca, proprias invadis in arcas,
Exhauris vacuas, exonerasque leves,
Spargis opes, sed quae nondum tua scrinia rumpunt
Das multum, dum te constat habere parum.
Crede mihi, inverso, Luca, res ordine tractas,
Sis primum condus, postea promus eris.

К ЛУКЕ И ВАРЛААМУ КАДЕЦКИМ, КОГДА ПИТОМЦЕВ ДЕНЬГАМИ ПОДАРИЛИ

Рано, Лука, в сундуки свои кладешь руку!
Из пустого черпаешь, легчишь легка в звуку,
Сеешь сребром, сундуки ж еще не вмещают.
Много даешь, а мало имеешь — вси знают.
Поверь мне, Лука, что ты делаешь противно:
Прежде сам разбогатей, потом дать не дивно.

1735 (?)

17. К СЕЛИЮ

Говорит, что бога нет, Селий богомерзкий,
И небо пустым местом зовет злодей дерзкий,
А тем утверждается в догмате нечистом,
Что хорошо разжился, как стал афеистом.

18. К СЛОЖЕНИЮ ЛЕКСИКОВ

Если в мучительские осужден кто руки,
Ждет бедная голова печали и муки.
Не вели томить его делом кузниц трудных,
Ни посылать в тяжкие работы мест рудных,
Пусть лексики делает: то одно довлеет,
Всех мук роды сей один труд в себе имеет.

А. Д. Кантемир

19. САТИРИК К ЧИТАТЕЛЮ

Кольнул тя? Молчи, ибо тя не именую.
Воплишь? Не я — ты выдал свою злобу злую.

1729

20. К ЧИТАТЕЛЯМ

Не гневитеся, чтецы, стихами моими.
С музой своей говорю; нет дела с иными.
Коли кому и смеюсь, — ей, не с доброй воли,
Для украсы: ведь и в щах нет смаку без соли.

Изъяснение

Без соли. В стихотворстве забавные и острые речи латин соль называются, и для того говорит автор, что смеялся иным для украсы своей сатиры, или прямо сказать: смешками посолил ее, чтоб была вкуснее уму чтущих.

1731

21. НА ЭЗОПА

Хотя телом непригож, да ловок умишком,
Что с лица недостает, то внутре залишком.
Горбат, брюхат, шепетлив, ножечки как крюки,—
Гнусно на меня смотреть, а слышать — нет скуки;
Сам я, весь будучи крив, правду похваляю;
Не прям будучи, прямо всё говорить знаю;
И хоть тело справить мне было невозможно,
Много душ исправил я, уча правду ложно.

1730 или 1731

22–29.<ИЗ РАЗДЕЛА «ЭПИГРАММЫ»>

1. НА САМОЛЮБЦА[27]

Наставляет всех Клеандр и всех нравы судит:
Тот спесив, тот в суетах мысли свои нудит;
Другой в законе не тверд, и соблазны вводит,
И науки новостью в старый ад нисходит. —
Наведи и на себя, Клеандр, зорки очи,
Не без порока и ты; скажу, нет уж мочи:
Самолюбец ты, Клеандр; все, кроме тя, знают:
Слепец как ведет [28]слепца, в яму упадают.

1730 или 1731 (?) 2. НА ИКОНУ СВЯТОГО ПЕТРА

«Что с ключом, Петре, стоишь?» — «Хочу впустить дети
Восточный церкви в рай». — «А что в папски сети —
Впали[29], будут ли они стоять за дверями?»
— «Есть, есть у них свой ключарь[30]; войдут те и сами».

3. НА БРУТА

Умен ты, Бруте, порук тому счесть устанешь[31];
Да и ты же, Бруте, глуп. Как то может статься?
Изрядно, и, как я мню, могу догадаться:
Умен ты молча; а глуп, как говорить станешь.

1730 или 1731 4. НА СТАРУХУ ЛИДУ

На что Друз Лиду берет[32]? дряхла уж и седа,
С трудом ножку воробья[33] сгрызет в пол-обеда.—
К старине охотник Друз: в том забаву ставит;
Лидой медалей число собранных прибавит[34].

1730 или 1731 5. О ПРИХОТЛИВОМ ЖЕНИХЕ

Гораздо прихотлив ты, дружок мой Эраздо.
Все девки наши за тя сватались бесстудно,
А ты сед и неженат: выбрать было трудно.
Та стара, та неумна, та рода не славна,
Та не красна, та гола, та не добронравна;
Все негодны. Прихотлив ты, друг мой, гораздо.

1730 или 1731 (?) 6. К ЧИТАТЕЛЯМ САТИР

В обществе всё писано, имена не ваши[35];
Чтите убо без гневу сии стихи наши.
А буде не нравен слог, что вам досаждает,
Смените нрав — то сатир[36] не вас осмевает.

1730 или 1731 (?) 7. НА ЛЕАНДРА, ЛЮБИТЕЛЯ ЧАСОВ[37]

Пять стенных, пять столовых и столько ж
                                                 карманных
Имеет Леандр часов; в трудах несказанных
Век за ними возится, заводя и правя,
И то взад, то наперед по теченью ставя
Солнца стрелки. С тех трудов кой плод получает?
Никто в городе, кой час, лучше его знает.

Между 1740 и 1743 (?) 8. НА ГОРДОГО НОВОГО ДВОРЯНИНА

В великом числе вельмож Сильван всех глупее,
Не богатей, не старей, делом не славнее;
Для чего же, когда им кланяются люди,
Кланяются и они, — Сильван один, груди
Напялив, хотя кивнуть[38] головой ленится?
Кувшин с молоком сронить еще он боится[39].

Между 1740 и 1743 (?)

В. К. Тредиаковский

30. К ОХУЖДАТЕЛЮ ЗОИЛУ

МНОГО НА МНОГИ КНИГИ вас, братец,
                                                        БЫВАЛО,
А НА ЭТУ НЕУЖЛИ вас ТАКИ НЕ СТАЛО?

<1730>

31. НА ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ, ВЫШЕД В ЧЕСТЬ, ТАК НАЧАЛ БЫ ГОРДИТЬСЯ, ЧТО ПРЕЖНИХ СВОИХ РАВНЫХ ДРУГОВ ПРЕНЕБРЕГАЛ БЫ

О сударь, мой свет! Как уж ТЫ спесив стал!
Сколь ни заходил, я не мог ТЯ видеть:
То спишь, то нельзя, я лишь ходя устал.
ТЫ изволил сим мя весьма обидеть.
Нужды, будь вин жаль, нет мне в красовулях;
Буде ж знаться ТЫ с низкими перестал,
Как к высоким всё уже лицам пристал,
Ин к СЕБЕ прийти позволь на ходулях.

<1735>

32. НА ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ БЫ ТОЛЬ БЫЛ ЗОЛ, ЧТОБ И ВСЯ Б ФАМИЛИЯ ЕГО ТЕМ ЖЕ ЗЛОНРАВИЕМ ПОВРЕДИЛАСЬ

Зол ты, друг! Зла жена, дети злы, зла сватья;
Правда, игумен каков, такова и братья.

<1735>

33.<НА М. В. ЛОМОНОСОВА>

Хоть глотку пьяную закрыл, отвисши зоб,
Не возьмешь ли с собой ты бочку пива в гроб?
И так же ли счастлив мнишь в будущем быть веке,
Как здесь у многих ты в приязни и опеке?
Никак там твой покров<и черт и>сатана?
Один охотник сам до пива и вина,
Другой за то тебя поставит в аде паном,
Что крюком в ад влечет, а ты — большим стаканом.

М. В. Ломоносов