Зинаида Шишова - Великое плавание

• Название: Великое плавание
• Автор: Зинаида Шишова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1972

В книге Зинаиды Шишовой рассказывается о великом плавании Христофора Колумба.

Она основана на фактах и на догадках. Из дневника Колумба известно, что в его экипаже были мальчики — корабельные юнги. Из-за оплошности одного из них потерпела крушение «Санта-Мария» — флагманское судно флотилии.

Зинаида Шишова дала этим безвестным юнгам имена, связала их дружбой, высоким чувством товарищества, тайной карты.

Для среднего и старшего возраста.

---

Для управления делами экспедиции был создан специальный совет по делам Индии под управлением Хуана Родриго де Фонсека.

Господин наконец разрешил мне отбыть в Геную для свидания с синьором Томазо.

Я так был утомлен непривычным для меня блеском двора и частыми празднествами, дававшимися в честь адмирала, что с наслаждением взошел на неустойчивую палубу фелуки.

Я вспомнил слова адмирала, сказанные мне в день нашего знакомства: «Я буду первым, совершившим такое путешествие, и на тебя также упадет отблеск моей славы».

Так оно и случилось в действительности. Еще в Барселоне ко мне подходили молодые дворянские щеголи, изъявлявшие желание сдружиться со мной, а в Кадисе мне это уже стало даже надоедать.

Я уверен, что в другие времена они с презрением отнеслись бы к моим огрубевшим рукам и скромному платью, но сейчас на мне действительно лежал отблеск славы адмирала.

Я жалел, что со мной не было моего милого друга Орниччо, который лучше моего сумел бы отвадить этих бездельников.

На фелуке, узнав, что я принадлежу к свите адмирала, ко мне тоже неоднократно обращались с расспросами. Но тут это были свои люди — матросы. Я часами рассказывал им о нашем плавании и, вероятно, смутил не одну удалую голову. Тут же, на фелуке, меня стали осаждать самые разнообразные сомнения.

Еще в Барселоне синьор Марио так отозвался о господине: «Он, как никто более, достоин славы и почестей. Но он поет, как соловей, и, как соловей, сам упивается своими песнями. Я боюсь этого». Хотя секретарь и не посвятил меня в смысл фразы, я понял его без объяснений.

Совершив замечательное по смелости путешествие, рискнув пуститься в Море Тьмы и переплыть саргассовы водоросли, открыв новые острова и достигнув, надо думать, берегов таинственного Катая, адмирал уже одним этим сделал свое имя славным в представлении современников и в памяти потомков.

Но этого ему показалось мало. Он сам своими рассказами о сокровищах вновь открытых стран затуманил умы монархов и обратил в ничто свои действительные заслуги. Блеск и звон золота ослепил и оглушил государей, и они уже не могли думать ни о чем другом.

Занятый беседой с матросами или погруженный в свои печальные размышления, я так и не заметил, как, миновав все средиземноморские порты, наш корабль стал приближаться к Генуе.

В помещении для пассажиров было слишком душно, и я, по примеру других путешественников, расположился на палубе. Сдружившийся со мной во время пути матрос указал мне человека в синем плаще.

— Видишь ты этого высокого? — прошептал он мне на ухо — Это фискал святейшей инквизиции. Он даром не пустился бы в это путешествие: несомненно, он кого-то выслеживает.

Я с любопытством взглянул на великана в синем плаще.

— Было бы лучше, если бы он был поменьше ростом, так как он слишком обращает на себя внимание, — сказал я. — Человек, который побывает у него в лапах, потом узнает его в любом наряде.

— Человеку, который побывает у него в лапах, — отозвался матрос, — уже не придется его узнавать во второй раз.

Подстелив плащ, я улегся на палубе, разглядывая звезды и вспоминая свое первое путешествие из Генуи.

Внезапно чей-то тихий разговор привлек мое внимание.

— Не ошибаешься ли ты, Хуаното? — спросил кто-то шепотом. — Если ты дашь промах, плакала твоя награда. Я тебе даже не верну денег за проезд от Кадиса до Венеции. А там есть чем поживиться: по моим сведениям, он все свое имущество обратил в драгоценности и везет их с собой в сундучке.

— Я не ошибаюсь, кабальеро, — ответил второй. — Вы видели, как я его ловко выследил вчера?

Меня заинтересовал этот ночной разговор, и я потихоньку выглянул из-за мачты. Тот, которого называли Хуаното, был низенький, коренастый человек, все время вертевшийся на палубе и надоедавший путешественникам своими разговорами. Второй был великан в синем плаще, которого Хуаното величал кабальеро. Это становилось уже совсем занятным. Осторожно подвинувшись, я устроился поудобнее и приготовился слушать дальше.

— Ты говоришь об истории с яблоками? — спросил кабальеро с презрением. — Ты занимаешься пустяками.

— Это не пустяки, — настаивал Хуаното. — Когда я оделял всех яблоками, бросая их из корзины, он машинально развел колени, потому что он мавр и привык к долгополому платью.

— Глупости! — сказал кабальеро. — Этак ты не заработаешь ни гроша.

— Это не все, — поспешил ответить Хуаното. — После этого я стал наблюдать за ним дальше. Я заметил, что он постоянно моет руки перед едой, как будто мы находимся не в море, а в пыльной степи. На вечерней и утренней заре ой непременно обращает лицо к востоку и если не шепчет своих колдовских молитв, то только потому, что я постоянно торчу подле него. Но он, конечно, произносит их про себя. А дважды я видел, как он, кланяясь, не касался шляпы, как это сделал бы такой высокородный испанец, за какого он себя выдает, а сначала прикладывал руку ко лбу, а потом к сердцу.

Теперь и я понял, о ком шла у них речь. Это был высокий господин в красном плаще, который ехал на нашем корабле до Венеции. Я не знаю, мавр ли он был или испанец, но лицо его поражало своей красотой, а осанка — благородством. Я тоже обратил внимание на то, что, благодаря меня за какую-то мелкую оказанную ему услугу, он приложил руку ко лбу и к сердцу. Однако я думаю, что, в течение стольких лет общаясь с маврами, испанцы могли перенять от них эту манеру.

— Вы со спокойным сердцем можете его задержать в Генуе, — сказал Хуаното.

— Генуя кишит купцами всех национальностей, — с досадой возразил фискал. — И там не очень считаются с нашей святейшей инквизицией. То же самое можно сказать о Венеции. Эти две республики думают только о своем обогащении. Но по дороге мы зайдем в Сицилию, где всем распоряжаются наши святые отцы. И он будет задержан без всякой волокиты.

Ранним утром мы должны были прибыть в генуэзский порт. Корабль, сгрузив товары, без промедления отправлялся дальше, и я с ужасом представлял себе, что ожидает несчастного в Сицилии. Но как мне предупредить его, да и захочет ли он меня слушать?

Еще издали я увидел высокую башню и зубцы Генуэзской крепости. Пройдет еще несколько минут, и я уже буду дома. С беспокойством оглядывал я толпу на палубе — нигде не было видно человека в красном плаще.

Десятки лодочников облепили корабль, предлагая свои услуги. Сходни были запружены народом. Я в толпе старался отыскать знакомое лицо, но какой-то старичок попросту вырвал у меня вещи из рук, и я вынужден был последовать за ним в лодку. В последний раз на набережной я оглянулся на корабль и помахал шляпой матросам.

Вдруг я заметил мавра. Сойдя с корабля, он стоял у сходней и с любопытством приглядывался к крикливой генуэзской толпе.

С корабля подали сигнал к отплытию. Сундучок мой был очень тяжел и оттягивал мне руку. Порт кишит воришками, но долго задумываться я не мог. Поставив сундучок подле маленькой тележки с зеленью, я бегом бросился к пристани. Мавр удивленно поднял на меня глаза, когда я его окликнул.

— Немедленно следуйте за мной, если вам дорога жизнь! — сказал я.

Он подозрительно посмотрел на меня и с беспокойством оглянулся на корабль.

— Спешите! — сказал я.

В это время на палубе появился фискал с Хуаното. Нас отделяла от корабля небольшая полоска воды, ослепительно сверкавшая на солнце. По сходням ежеминутно сновали матросы с кладью, но два человека так пристально следили за моим собеседником, что мне казалось, будто они стоят подле нас.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, юноша, — произнес мавр.

— Вы поймете, если я вам скажу, что этот человек в синем плаще — фискал святейшей инквизиции, а этот кривоногий — его ищейка, — прошептал я ему на ухо.

— На корабле остался мой сундучок с драгоценностями, — сказал мавр в беспокойстве. — Там все мое достояние.

Я невольно оглянулся на свой сундучок — он мирно стоял подле тележки.

— Что для вас дороже — драгоценности или жизнь? — спросил я в нетерпении.

Фискал и Хуаното неотступно следили за нами. Наклонившись, они как будто прислушивались к нашей беседе.

На наше счастье, в это мгновение к готовящемуся к отплытию кораблю нахлынула целая толпа с сундуками и узлами. Я потянул мавра за руку, и мы смешались с толпой.

Свернуть в первый же переулок было делом одной минуты.

— У меня не осталось даже денег, чтобы заплатить за ночлег, — сказал мавр.

— Не беспокойтесь о деньгах, — возразил я. — В доме, куда я вас веду, расплачиваются иной монетой.

ГЛАВА VII Опять в Генуе!

Я вдохнул в себя дым жаровен, на которых жарили рыбу, и остановился с бьющимся сердцем. Вокруг кричала и жестикулировала пестрая генуэзская толпа. Генуэзский залив сверкал под солнцем, башня вырисовывалась на ярком небе. Я ощутил чувство полного покоя — я был наконец дома!