Энн Файн - Кот-убийца и Рождество

• Название: Кот-убийца и Рождество
• Автор: Энн Файн
• Издательство: Самокат
• Жанр: Детская проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91759-226-8

Новая история английской писательницы Энн Файн про неугомонного кота Таффи. Ка Рождество в дом нагрянули гости, и наш старый приятель опять придумывает массу диких развлечений, нарушая покой и оставляя после себя следы разрушений и хаоса.

---

Или что наступит очередь Ланцелота петь очередную строку.

И он разинет рот.

Очень, очень широко.

Ой, да ладно, я вас умоляю! Чего орать-то на весь дом? Ланцелот проглотил паука. Подумаешь, велика важность! Рыбу-то он ест, я сам видел. А рыбы гораздо больше пауков. (И глаза у них мерзопакостные — жуть.)

А вчера на ужин он лопал свинину. Ага, здоровенный кусок свинячьей задницы. Так чего ж поднимать такой шум из-за крошки паучка? Он уже давно провалился внутрь Ланцелота и перемешался с обедом. И зачем с визгом выписывать круги по комнате, затыкать ладонями рот и так жутко мычать?

Паук уже в тебе и там останется.

У него, бедняги, гораздо больше поводов нервничать, уж если рассуждать здраво.

Люсиль и Элли, как водится, насели на меня с обвинениями:

— Таффи, как это жестоко!

— Это ужасный поступок — запустить паука в рот Ланцелоту!

— Бедный Ланцелот!

Бедный Ланцелот? Это мне нравится! Почему все сочувствуют исключительно Ланцелоту? А кого на целый день оставили с Тремя Кривляками?

Меня, вот кого.

И кто меня пожалеет?

8. Догонялки с полудохлой мышью

Настала очередь Люсиль быть Звездой Сцены.

— Какую выберешь песню? — спросили ее.

Люсиль обняла себя за плечи, дабы сдержать переполнявший ее восторг.

— Я исполню «Где была ты, кошечка, где была?

С королевой в Лондоне чай пила». Тогда я смогу надеть ту чудесную корону из маскарадной коробки.

(У этих троих источником счастья может стать любая барахляндия. Брильянты на той короне — из красных леденцов. Я точно знаю — я лизнул.)

Элли не сильно понравился выбор Люсиль.

— Ой, пожалуйста, только не эту! Я всегда плачу на последних строчках: «Что же там ты делала, ви-де-ла? За мышонком бегала — во де-ла!»

— Почему? — не понял Ланцелот.

Ему не ответили. Все посмотрели на меня как на преступника, будто я всю жизнь только и делаю, что гоняю по дому полудохлых мышат.

Я был оскорблен, если хотите знать. Дверь они не открывали, поэтому я пошел и сел под елку, рядом с подарками.

Да ладно, ладно. Я же дулся. Разве я виноват, что хвост у меня дергается из стороны в сторону? Я же кот, а у нас, котов, хвост всегда так себя ведет, когда мы сердимся. Мой хвост — это часть меня самого. Для меня он — всего лишь продолжение моего… моей спины. Вы же не следите целыми днями, что там происходит с вашими конечностями, правда? Вот и я не уследил. Откуда же мне было знать, что мой хвост где-то там сзади, вдалеке от моих глаз, разметал все их глупые записочки с именами, всунутые под обертки подарков, и загнал под ковер?

У них ушли годы на то, чтобы выбрать новую песню, но в конце концов — неужели! — они выбрали.

— «Три котенка горевали — рукавички потеряли», — решила Люсиль.

— Да! Отлично! — сказала Элли. — Можно использовать Таффи и моих плюшевых котят.

«Использовать» Таффи? Извините! И кто я теперь, по-вашему? Кухонное полотенце?

Никто не смеет меня «использовать»!

— И нам нужно двенадцать маленьких рукавичек, — придумал гений Ланцелот.

Я встрепенулся. Рукавички? На мои лапы? Вот уж нет. Нет, нет, нет и нет. Даже если мне предложат главную роль в спектакле.

Но они уже забегали в поисках необходимого. Пока их не было, я развлекался — сбил с веток несколько блестящих елочных шаров. Как и в прошлом году, я назначил себе пять очков, если они упадут среди свертков с подарками, и еще пять бонусных, если выкатятся на ковер.

В сумме выбил сто двадцать.

Блестящий результат! Побил даже прошлогодний рекорд. Все дело в практике, запомните. Знаете такую поговорку: «Терпение и труд всё перетрут»?

9. Голая снизу

Ой, да ладно, ладно! Да, никто их не предупредил, когда они вернулись. А нечего бегать как сумасшедшие, под ноги надо смотреть! Три пары ног могут перетоптать гору украшений, прежде чем сообразят, что надо бы остановиться. Так что повсюду образовались хрустящие сверкающие россыпи. Опять народ собрался. Отцу Элли пришлось возюкать по ковру пылесосом, а маме — целую вечность выковыривать микроскопические осколки из меховых тапочек тети Энн, оставленных под диваном.

После этого все успокоились. Все, кроме папаши… Он то и дело бурчал: «Я же говорил, что нужно отправить Таффи за решетку. Только поглядите на елку! Черт-те что! Снизу почти голая, а вверху перегружена игрушками. Вид отвратный».

Элли явно волновалась, как бы меня не сдали в приют.

— Можно перевесить на нижние ветки часть шариков, до которых Таффи не дотянулся.

Но мистер Всё-Не-По-Мне едко хмыкнул:

— Да, чтобы помочь маленькому дружелюбному зверьку перекокать остальные.

Нет, вы слыхали? Всех собак на меня вешают. Я, между прочим, шары не бил. Я всего-навсего позволил им катиться куда вздумают. Я, что ли, виноват, что люди не смотрят, куда ставят ножищи?

Я окатил его ледяным кошачьим взглядом на прощанье. После чего заткнул лапами уши, чтобы не слышать, как Элли, Ланцелот и Люсиль отплясывают, распевая великий шедевр о трех чопорных котятках, которые потеряли рукавички, нашли рукавички, испачкали рукавички, постирали рукавички, высушили рукавички…

Ох, нет, увольте. Жизнь их так скучна и монотонна, что меня клонит в сон, даже когда я излагаю ее в кратком пересказе.

Хр-хрррррррр…

10. Шоколадные монеты и сосиски

Вечером в спальне Элли Трое Простодушных долго не могли успокоиться, всё перешептывались.

— Урррра! Завтра Рождество!

— Проснемся и найдем на кровати носок от Санты!

— А на завтрак дадут сосиски!

— А потом будем распаковывать подарки!

— А на обед такую вкуснятину дадут — зашибись!

— И суперпотрясный рождественский пудинг!

— А потом все соберутся в гостиной смотреть наше представление!

— Оно будет просто волшебным!

Я устроился на кровати Элли. Она меня обняла.

— Ой, Таффи! Как же я тебя люблю!

А она ничего, славная. Я расщедрился и мурмуркнул. Носки Санты меня тоже интересовали. Подождем.

Но увы. Посреди ночи здоровущая ручища сгребла меня за загривок и вышвырнула на лестницу.

— А вот никаких тебе носков. Не дождешься!

Ну, Санта, спасибо тебе большое! Они позакрывали все двери, пришлось довольствоваться мягким теплым полотенцем в ванной комнате, которое я стянул с вешалки. Ночь прошла недурно, хотя разбудили меня смехотворно рано дикими воплями:

— Глядите! Санта оставил нам носки!

— Шоколадные монетки!

— А у меня прыгающий лягушонок!

— У меня заводная мышка!

Ой, я вас умоляю! Ну сколько лет Элли и близнецам? Три? Меня вы не застукаете за игрой с заводной мышью… Разве что загнать ее в меховой тапок тети Энн и довести бедняжку до сердечного приступа.

Но торчать одному в ванной скучно. Лучше пойти проведать Сантины носки.

Я запрыгнул на кровать к Элли.

Она протянула ко мне руки.

— Ой, Таффи, Рождество — такое чудо, правда? Ты согласен, я знаю, хоть и не любишь шоколадные монеты.

Это кто сказал, что не люблю? Они золотые, блестящие, их приятно пулять с кровати.

Ой, ладно, ладно. Открутите мне за это хвост! Да, некоторые канули в здоровенную дыру, которую мистер Могу-Всё-Починить-Сам проделал в полу, ремонтируя текущую трубу. Разве это я виноват, что дыра настолько глубока, что бедняжка не смогла их вытащить?

Нет. Он, и только он.

Но поскольку Элли досталось чуть меньше шоколада, чем обычно, она быстрее проголодалась, и мы наконец отправились завтракать. Впрочем, Дух Рождества обходил меня стороной. Никто не предложил мне праздничное меню. Чтобы раздобыть сосисок, пришлось запрыгнуть на колени Ланцелоту и пихнуть его головой под локоток.

Успешно! Сосиска, от которой он пытался отпилить кусок, соскользнула на пол. Даже за мышью я бы не кинулся резвее.

Попалась!

Самое безопасное — отволочь трофей в сад. Я рванул сквозь кошачью дверцу…

И услышал, как за спиной щелкнула задвижка. Мистер Не-Очень-То-Славный тоже действовал оперативно.

Ну что ж, и вам счастливого Рождества!

11. Дождь из еды

Пока я отыскал единственное незапертое окно спальни и протиснулся в дом, взрослые успели убрать после завтрака и начали готовиться к рождественскому обеду: нафаршировали индюшку, связали ей крылышки и ножки и выложили на противень.

Я вас спрашиваю. Только честно! Они меня критикуют за то, что гоняю воробьев. Но я бы никогда не стал так измываться над птицей!

Лицемеры!