Хуан Мадрид - Считанные дни, или Диалоги обреченных

• Название: Считанные дни, или Диалоги обреченных
• Автор: Хуан Мадрид
• Издательство: «ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98358-206-4

Хуан Мадрид (р. 1947) принадлежит к тому избранному кругу писателей, которые были приняты с равной степенью восторга как среди читателей, так и среди критиков. В его произведениях социальной направленности прослеживается особый дар — преломлять все перипетии сюжета через собственный внутренний мир, а также поразительное проникновение в суть человеческой психологии и умение развивать сюжет столь остро и динамично, что невозможно оторваться, пока не дочитаешь до конца. Не удивительно, что роман «Считанные дни» вдохновил знаменитого испанского режиссера И. Урибе снять одноименный фильм с Хавьером Бардемом и Кармело Гомесом в главных ролях.

Хуан Мадрид — художник-реалист в прямом значении слова. Он показывает действительность такой, какова она есть на самом деле, без попыток смягчить или приукрасить в ней что-либо. Ироничный до издевки, сентиментальный до слез, он то унижает своих персонажей, то сочувствует им, описывая «мерзости жизни» мадридского дна, где все пьют, колются, занимаются любовью и непотребствами, смеются и плачут, где у каждого есть мечта, для осуществления которой они и сбились в стаю, ненавидя друг друга и не представляя себе друг без друга жизни. Они бесконечно одиноки и беззащитны перед злом и цинизмом общества, объединяет же их лишь одно — всем им осталось жить считанные дни.

---

Некоторое время прошло в молчании. Когда трубка угасала, они раскуривали ее вновь.

— Тебе приходилось бывать в Марокко?

— Довольно часто. В Альхусемасе, Танжере, Рабате, Фесе, Марракеше… Бывал и в пустыне. Эти места я бы не променял ни на какие другие на свете.

— А Кетама? Ты был в Кетаме? Наверное, прекрасный город. У меня есть еще одна подружка, Роза. Так вот, она однажды провела в Кетаме целое лето.

— И в Кетаме тоже. Но давно. Тогда еще разрешалось курить травку прямо на улице или в кафе. Где угодно и без проблем. Сейчас уже нельзя, могут посадить.

— Какая жалость! Должно быть, нет ничего слаще, чем балдеть целый день от марихуаны. Она не в пример лучше смолки.

— Согласен.

— Моя подруга Ванесса тоже мечтает о Марокко. Спит и видит. Мы копим, чтобы уехать туда насовсем.

Чаро повернулась, и поверх пенистой воды показались темные соски.

— Люблю понежиться в ванной. Жить без нее не могу. Уф! Как хорошо!

Он в последний раз раскурил трубку и, сделав глубокую затяжку, положил ее на унитаз, туда, где уже лежала одежда девушки.

Гашиш стал оказывать действие, и Антонио охватило возбуждение:

— А ты хорошенькая, знаешь? И очень мне нравишься. Я рад, что мы соседи. У меня сколько хочешь горячей воды — хоть залейся. И я люблю смотреть на купающихся девушек, особенно если они такие красивые, как ты.

Чаро довольно улыбнулась.

— Чем ты занимаешься?

— Фотографией.

— Да ну! А меня не сфотографируешь? Разве тебе не хочется меня щелкнуть?

— Ты серьезно?!

— Конечно. Неужели я тебе не по вкусу? Смотри, какая грудь. — Она приподнялась. Груди с торчащими сосками мягко всплыли на поверхность. — Я знаю, что у меня потрясающая грудь. Муж — так прямо с ума сходил. Он мне всегда твердил об этом.

— У тебя прелестные сисечки… большие, пухленькие. Так бы и съел! Твой муж знает, о чем говорит.

— Тогда сфотографируй меня поскорее. Давай шевелись! Чего же ты ждешь?

Он принес «Лейку». Сделал несколько снимков с верхнего плана: клик, клик, клик. С переднего: клик, клик, клик. Потом с края ванны: клик, клик, клик Она беспрестанно улыбалась и со смаком позировала, бултыхаясь в воде.

— Обожаю, когда на меня смотрят.

— А мне нравится смотреть на тебя.

— А так? Глянь-ка сюда!

Она уперлась ногами в стенку ванны и выгнула спину. Из-под воды показались кудрявые заросли темных волос, которые полностью покрывали пах и густой косицей ползли к самому пупку.

Антонио отложил «Лейку» на умывальник, рывком содрал с себя одежду и, оставшись нагишом, полез в ванну.

— Эй! — закричала девушка. — Остынь! Терпеть не могу, когда меня лапают. Смотреть — смотри на здоровье, но руки не распускай.

— Подожди! Разве мы не…? — Он неуверенно вытащил ногу из воды.

— Ишь, чего захотел?! К твоему сведению, я вообще не люблю чувствовать эту штуковину внутри. Поэтому никакого траханья не предвидится. Ой, держите меня, — захихикала она. — Глянь-ка на свой хвостик, что это с ним? Растет прямо на глазах.

Антонио зажал член в руке и отчаянно затряс им.

— Видишь, до чего ты меня довела! Давай трахнемся, ну хоть разок!

— Дудки! Сказала, нет, значит, нет, — и баста. Лучше стань так, чтобы твой хвостик был у меня на виду. Теперь потрогай его. Вот так, умница.

Она несколько раз провела рукой по паху: вверх, вниз. Потом, не спуская глаз с его члена, который все увеличивался в размерах, засунула палец во влагалище.

— Как тебе моя лохматка? Скажи мне, а? Тебе ведь нравится все, что я сейчас делаю? Да?

— Мне… Нравится, очень. Давай, погладь еще разок. Сунь туда палец.

Он яростно мастурбировал, опершись рукой о край ванны, а она любовно поглаживала груди, теребя пальцами соски. Время от времени ее рука опускалась под воду, нащупывая клитор.

— Обожаю, когда на меня смотрят. Понимаешь? Настоящий кайф! Часами бы этим занималась.

— Повернись-ка на живот, ладно?

— Хочешь полюбоваться на мою попку?

— Да… да, хочу. Давай же, поворачивайся… Покажи мне ее.

Она медленно повернулась на живот, и в пене замаячил ее упругий зад. Покрытый мыльными пузырями, он блестел и переливался всеми цветами радуги.

В дверь позвонили, и Антонио пошел открывать. На пороге стояла крашеная блондинка в сопровождении высокого полного парня, одетого в форму посыльного.

— Чаро здесь? — поинтересовалась блондинка. — Я Ванесса.

— Давай сюда! Мы смотрим телек, — позвала ее Чаро.

— Телек?! Надо же, у тебя есть телек?! Классно!

Девушка прошла в комнату и подсела к Чаро на кровать, а ее спутник, остановившись в дверях, протянул Антонио руку. Тот принял ее в свою, и после пожатия выяснилось, что парня зовут Угарте и что Ванесса его невеста. Лицо у него было гладким и нежным, словно у ребенка, без малейших признаков растительности.

— Слушай, хорошо, что у тебя есть телек, — крикнула с постели Ванесса. — А у нас нет. — Она повернулась к Чаро. — Ты видела нашу студию? Жуть! Похожа на эту, но поменьше и не обставлена. Без мебели. Ну, ничего, и так сойдет.

— Без мебели? Не может быть! А где же тогда?..

— Не то, чтобы совсем. Есть кровать, большая… Кажется, еще шкаф да кое-что на кухне. И как будто пара стульев.

Антонио закрыл дверь и пригласил Угарте в комнату.

— Могу одолжить вам простыни и одеяла, — вызвался он. — И если надо, тарелки и стаканы. Мне они ни к чему. Я все равно здесь не обедаю.

— Он фотограф, — представила его Чаро. — Его зовут Антонио, и он сделал с меня несколько потрясающих снимков.

— Правда? — поинтересовался Угарте. — Ты действительно фотограф? Вот это да!

— А ко мне лучше не суйся со своей камерой, понял? — объявила вдруг Ванесса. — С меня не получишь ни одной фотки — ни с заду, ни с переду! Терпеть не могу, когда меня снимают.

— Что у тебя за камера? — деловито осведомился Угарте.

— Да их, собственно, много: «Никон», «Лейка»… Но я предпочитаю работать с «Лейкой». Бесшумная, простая в обращении, со световым объективом и без отражателя. И потом — никаких поломок, очень надежная. А ты разве увлекаешься фотографией?

— Хотел бы, да не могу: ведь камера стоит прорву денег. Сейчас я коплю на «Ямаху 6000». Слышал про такой мотоцикл? Розничная цена миллиона на полтора потянет[9]. Зверь машина!

— Нет. Не слышал. Однако иная аппаратура стоит столько же, если не больше. Например, микрокамера или камера для подводных съемок.

По телевизору шел повтор вчерашней программы, что-то вроде викторины на лучшее знание провинции. Вопросы касались Андалусии.

Ванесса совсем заскучала и от нечего делать принялась изучать студию. Одна стена была сплошь заклеена разноцветными полосками холста, на которых вперемежку висели рекламные плакаты зарубежных фотовыставок и несколько давнишних портретов Мэна Рея[10], Роберта Капы[11] и Джона Копланса[12].

Ее внимание привлекла увеличенная фотография, приколотая сбоку от телевизора маленькими кнопками. Камера запечатлела два тела, распростертых посреди улицы в луже крови. Одно принадлежало молодой женщине, с широко раскинутыми ногами, другое — маленькому ребенку.

— Что это? — Ванесса показала на снимок.

— Антонио, расскажи Ванессе о той девушке, что бросилась с моста вместе со своей дочуркой. Ну, пожалуйста, расскажи! — жалобно попросила Чаро.

— Это случилось в прошлом году. Выхожу из кафе «Толдериас», знаете, где это? Там еще крутят латиноамериканские диски… Так вот, иду, вдруг вижу, как на парапет взбирается какая-то девчонка. В одной руке держит ребенка, а в другой — свитер. Потом натягивает его себе на голову и бросается вниз. Я как раз стоял внизу, под виадуком. Не понимаю, что на меня нашло, словно оцепенел. Стою и смотрю, как она летит, а сам не могу сдвинуться с места. Прямо оторопь взяла! Так и не сделал ни одной фотографии. Пришлось снимать ее уже потом, когда она лежала на земле. Мои снимки обошли все газеты, но толку-то. Не повезло! Щелкни я ее в полете… Премия была бы у меня в кармане.

На столе лежала куча газетных вырезок, среди них — альбом с видами Мадрида и фотографиями знаменитостей, у которых Антонио удалось заполучить интервью.

— Мне бы хотелось стать журналистом, — мечтательно произнес Угарте. — Сколько себя помню, все время думаю об этом. Журналистом либо гонщиком и обязательно на машинах с двигателем 250 куб. см, как Анхель Ньето[13].

— Ты каждой бочке затычка, — фыркнула Ванесса. — Подавай тебе то одно, то другое. Недавно целился в механики, потом в доктора… Трепло, вот ты кто!

— Я-то трепло?! Сама ты трынделка. А еще оскорбляет… Я сызмальства мечтал стать журналистом. — Он покосился на Антонио. — Клянусь жизнью! Правда!

Чаро указала на репродукцию.

— Бедняжка! И с ребенком на руках. Только посмотри, Ванесса, как она разбилась!