Мэри Стюарт - Гончие Гавриила

• Название: Гончие Гавриила
• Автор: Мэри Стюарт
• Издательство: «Ф. Грег», «Киви-Норд Лтд.»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-87202-033-3, 5-900929-04-5

Роман Мэри Стюарт (1916―2014) «Гончие Гавриила» («The Gabriel Hounds», 1967, перевод с английского Людмилы Березковской):

Молодая англичанка Кристи, путешествуя по Ливану, неожиданно встречает своего кузена Чарльза и узнает от него, что их тетя Гарриет, эксцентричная богатая старуха, все еще жива и пребывает в своем дворце совсем неподалеку. Желая навестить тетю, Кристи обнаруживает, что попасть в этот сказочный дворец, словно сошедший со страниц "Тысячи и одной ночи", довольно трудно даже для любимой племянницы. Но девушка пока не знает, что еще труднее выйти из него живой…

Мэри Стюарт пишет живо и увлекательно, ее стиль совершенен. В ее романах психологический детектив удивительным образом переплетается с любовной историей.

Sunday Times

Изумительный образец триллера, наполненный жизненными деталями, искусно выписанными характерами и романтической аурой, которые отличают творчество Мэри Стюарт.

 Litaгагy Guild Magazin

---

― Невежественный ты крестьянин, это жасмин. Ужасно темно, мы не можем зажечь фонарь? Вот она… Ага!

― Что значит «ага»?

― Посмотри.

Посмотрел. Вряд ли он мог не понять, что я имею в виду. Дверь несомненно существовала, причем определенно поврежденная, но никто, ни собаки, ни человек, не проходили через нее уже очень давно. Растения выросли перед ней примерно на фут, а петли походили на мотки шерсти, так плотно их оплели пауки.

― Действительно «ага», ― сказал мой кузен. ― И очень красивая паутина прямо поперек, просто на случай, если мы подумаем, что дверь все же открывается. Но это просто пошло, сплошные клише… Впрочем, явления становятся пошлыми только в том случае, если это ― простейший способ выразить что-то. Нет, эту дверь последний раз открывал эмир, когда в 1875 году решил сходить в гарем. Videlicet[13] ― если я правильно употребляю это слово, что сомнительно, ― пауки. Значит, он отсюда не пришел, наш Джон Летман. Впрочем, я так и думал. Пойдем обратно, Гораций.

― Но ведь не может быть прохода с острова!

― А нам остается только посмотреть. Алло! ― Луч фонаря, узкий, яркий и концентрированный, пробил насквозь растения у подножия стены и осветил камень с глубоко выбитым именем «Ясид». ― Несомненно, кладбище.

Чарльз посветил фонарем на несколько футов вбок, появился новый камень с надписью «Омар».

― Ради Бога, выключи! Это, что-ли, настоящее кладбище? Здесь? И почему?.. И вообще, здесь мужские имена. Не может быть… ― Фонарь осветил новый камень: «Эрни». ― Чарльз…

― Вот именно. Прекрасно помню Эрни.

― Но пожалуйста, будь серьезным. Ты прекрасно знаешь, что дедушка Эрнест…

― Нет, нет, собаку. Это ― один из спаниелей, с которыми она сюда приехала первый раз. Не помнишь его? Она всегда говорила, что он назван в честь дедушки Эрнеста, потому что появлялся только для того, чтобы поесть. ― Чарльз говорил рассеянно, будто напряженно думал о чем-то другом. Фонарь двигался. ― Поняла, какое это кладбище? Нелли, Нинетта, Джеми, все спаниели, Хэйди, Лалук, это уже звучит по-восточному… Вот и Делия. Бедная Делия. Это все.

― Значит, до него еще дело не дошло.

― До кого?

― До Самсона. Джон Летман сказал, что он умер в прошлом месяце. Слушай, мы что, проведем всю ночь на собачьем кладбище? Что ты ищешь?

Луч фонаря скользнул по стене, осветил ползучие растения и цветы.

― Ничего.

― Тогда пойдем отсюда.

― Иду, моя сладкая. ― Он выключил фонарь, и вернулся немного назад, чтобы вести меня дальше. ― Полагаю, соловей поет именно в этом кусте? Проклятые розы. Мой свитер, наверное, уже похож на шкуру яка.

― А что тебя делает таким романтичным?

― Когда-нибудь скажу. Ты с этим справишься?

Под «этим» он подразумевал мост. Лунный свет, отражаясь от воды, хорошо высвечивал провал в середине. Он оказался уже, чем я думала, примерно футов пяти. Чарльз легко его перепрыгнул и более-менее поймал меня, когда я последовала за ним. И скоро, держась за его руку, я осторожно сошла с моста на скалистый берег острова.

Он оказался очень маленьким, художественно составленным скоплением камней, аккуратно засаженных кустами. Хоть все уже и заросло, но старый замысел проглядывал ― взгляд сам устремлялся к роще, в центре которой возвышался павильон. Это было, как я уже говорила, маленькое круглое здание со стройными колоннами и позолоченной крышей. Открытая арка двери, а по бокам, между колоннами ― каменные фантастические фигуры. От берега вели ступени, вьющиеся растения обвили вход. Не отпуская моей руки, кузен отодвинул несколько веток и посветил внутрь. Хлопая крыльями, оттуда вылетели два голубя, и мы вошли.

Внутри ничего не было, кроме маленького шестиугольного бассейна в центре, где когда-то, должно быть, бил фонтан. Над мертвой водой, которая даже почти не отражала свет фонаря, склонилась каменная зеленая рыба с открытым ртом. Широкие каменные полукруглые скамьи у стен были засыпаны обломками веток и «разукрашены» птицами. Напротив входа ― сплошная разрисованная стена. Чарльз посветил на нее. Картинка скорее в персидском, чем в арабском стиле. Деревья с цветами и плодами, сидящие фигуры в синих и зеленых одеждах, и кто-то вроде леопарда охотится на газель на золотом фоне. При дневном свете, как и все остальное во дворце, картина наверняка оказалась бы облезлой и грязной, но тогда она выглядела очень красиво.

Картина располагалась на трех панелях, триптих, разделенный формально нарисованными на колоннах стволами деревьев. С краю одной из панелей виднелась темная полоса.

― Туда мы и пойдем, ― сказал Чарльз.

― Думаешь, это дверь?

Он не ответил, медленно освещал поверхность картины и водил по ней рукой. Наконец он удовлетворенно хмыкнул. В середине нарисованного апельсинового дерева обнаружилось кольцо. Он его повернул и потянул. Панель неожиданно тихо отъехала и открыла провал в темноту.

Мое сердце забилось быстрее. Секретные ходы вообще вдохновляют, а в такой обстановке…

― Куда она может вести? ― Чарльз сначала приложил палец к губам, чтобы я притихла, а потом показал большим пальцем вниз. Я прошептала:

― Думаешь, в подземный ход?

― А куда еще? Панель плоская, но, уверен, если обойти вокруг, обнаружится такая же круглая стена, как со всех сторон. Этот сегмент ― верхняя часть шахты. ― Его насмешило выражение моего лица. ― Не стоит так удивляться, в старинных дворцах всегда потайных ходов не меньше, чем в муравейнике. Не зря же тогда спали с вооруженными охранниками вокруг кровати и заставляли компанию рабов проверять, нет ли в пище яда. Это гарем. Ясно, что эмир никак не мог обойтись без потайного входа.

― Замечательно! Теперь найдем волшебный коврик и джинна в бутылке.

― Надейся, может, и найдем. А Летман, наверное, сюда и вошел, и собаки тоже. В этом случае изнутри она открывается просто, если толкнуть, но верить в это не будем. Совершенно не хочу оказаться там внизу запертым навсегда. Давай что-нибудь засунем в дверь, чтобы она не захлопнулась.

― Там внизу? Ты что ли вниз собираешься?

― А почему нет? Можешь противостоять такому соблазну?

― Запросто… Нет, правда, дорогой Чарльз, это все очень интересно, но мы не должны. Это неправильно.

― Обстановка на тебя действует. Если бы это был черный ход в обычном доме, ты бы и не задумалась.

― Возможно и так. ― Он сделал шаг вперед и посветил фонарем. ― А ты там видишь что-нибудь?

― Прекрасно. Пролет ступеней в хорошем состоянии и даже чистых.

― Я в это не верю, ― сказала я, взяла его за руку и перешагнула через порог.

Но это оказалось правдой. За раскрашенной дверью вниз круто шли ступени, обвиваясь спиралью вокруг резной колонны. На стенах тоже были картины ― деревья, домики, земля с цветами, бегущие верблюды, усатые воины с саблями, леди, играющая на цитре. К стене прилепились перила из почерневшего металла, возможно, медные. Их поддерживали ящерицы и маленькие драконы, вцепившиеся в камни. Явно лестница для очень важных персон, просто царская лестница, дорога принца к его женщинам. Ясно, что он здесь разгуливал часто и по секрету, его личная лестница и должна быть разукрашена не хуже его апартаментов. Павильон оказался верхней частью каменной башни, уходящей под озеро и скалу, на которой покоится сад.

― Идешь? ― спросил Чарльз.

― Нет, подожди. ― Я крепче схватила его за руку. ― Ты разве не понял, что это ― лестница из сераля и комнаты принца, то есть бабушки Ха, а у нее сейчас самое активное время суток. Джон Летман, возможно, читает ей вслух двадцать седьмую суру Корана.

Он остановился.

― Твои слова имеют смысл. Но лестница должна вести не только туда.

― Думаешь?

― Оттуда заявились собаки. Сомневаюсь, что им разрешают ночью болтаться в спальне леди, поэтому они пришли откуда-то еще. И более того, не думаешь ли ты, что это проход и к воротам?

― Конечно! Они на нижнем уровне. Но, может, лучше немного подождать? Если кого-нибудь встретим…

― Должен признать, что я этого не хочу. Ты права, лучше немного попозже. ― Мы вернулись в павильон, закрыли за собой дверь. Лунный свет освещал дорогу. Чарльз выключил фонарь. ― Когда она ложится?

― Не представляю. Но Джон Летман, наверняка, еще какое-то время у нее побудет. А ты хочешь попытаться с ней встретиться, когда он удалится?

― Не думаю. Без особой необходимости не хотел бы этого делать. Пожилого человека можно до смерти напугать, если неожиданно ворваться среди ночи. Нет, если вообще с ней встречусь, то законным путем, войдя днем в ворота, после того, как меня прямо позовут. Но знаешь, исходя из того, что до сих пор происходило, я абсолютно не собираюсь отсюда уходить, пока все хорошо не осмотрю. А ты?

― Пожалуй. В любом случае мне нужно провести здесь остаток ночи, так лучше с тобой, чем без тебя.