Энн Перри - Смерть внезапна и страшна

• Название: Смерть внезапна и страшна
• Автор: Энн Перри
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81294-3

Смерть – частая гостья в Лондонском Королевском госпитале. Но убийство произошло в этих стенах впервые… Задушена Пруденс Бэрримор, лучшая медсестра госпиталя, которая спасала раненых еще во времена Крымской войны. Кому была нужна смерть сестры милосердия? За ответом на этот вопрос член попечительского совета Калландра Дэвьет обратилась к своему давнему знакомому, бывшему полицейскому, а ныне частному сыщику Уильяму Монку. Помогать ему взялась мисс Лэттерли, которая тоже была медсестрой в Крыму и хорошо знала погибшую. Их частное расследование определило круг лиц, имевших мотивы для убийства. И это очень взволновало миссис Дэвьет – потому что в число подозреваемых попал хирург госпиталя, в которого она давно влюблена…

---

Погода действительно была великолепной. По обе стороны аллеи тянулись поля, легкий ветер качал уже золотившиеся пшеничные колосья – стояла середина лета. Еще через пару месяцев на поле выйдут жнецы, чтобы гнуть спины в пыльный и жаркий день. От них будет пахнуть теплой соломой, а где-нибудь за деревьями укроется фургон с сидром и буханками хлеба. Монк словно уже слышал ритмичный посвист косы и ощущал на своей коже капли пота и холодное прикосновение ветерка. Вспомнилась ему и тень повозки, жажда и прохладный сладкий сидр, пропитанный ароматом прошлогодних яблок…

«И где же это я работал на ферме?» – Уильям опять ничего не обнаружил в своей памяти. Было ли то на юге или дома, в Нортумберленде, прежде чем он подался в Лондон – научиться зарабатывать деньги и преобразиться в некое подобие джентльмена?

Детектив не знал, когда и как это было. Воспоминания о работе в поле исчезли, как и все остальные… быть может, и к лучшему. Скорее всего, и за ними пряталось нечто личное – врезавшееся в его душу столь же глубоко, как память о Гермионе. Собственно, боль оставила не сама потеря любимой… Скорее это было перенесенное унижение, сознание собственной ошибки – как у него хватило ума полюбить женщину, просто неспособную разделить глубокое чувство? Хорошо хоть, что Гермиона была честна с ним и откровенно призналась, что даже не пыталась полюбить его! Ведь любовь опасна, она может ранить… «Зачем волновать себя?» – так она тогда и сказала.

Нет, пусть любые воспоминания, которые он впредь позволит себе, ограничатся профессиональными темами! Здесь по крайней мере все хорошо: в прошлом Монк обнаруживал блестящие способности. Даже его злейший враг – вроде бы это все-таки был Ранкорн – никогда не отрицал его мастерства… Острый разум и интуиция, умение делать верные выводы и решительно использовать их сделали Уильяма отличным детективом.

Отмеривая крупные шаги, он слышал только прикосновения ног к мягкой земле и теплый вздох ветра, доносившийся с поля. Ранним утром здесь пели жаворонки, но сейчас для них слишком поздно…

Однако не одна гордость требовала, чтобы Монк вспомнил прошлое. Как детектив, он должен был учитывать свои прошлые контакты с преступным миром и другие нюансы своего дела… Знать своих должников, по праву опасавшихся его, знать и тех, чьи познания могли оказаться полезными; знать, наконец, и таких, кто сумел пока спрятать свои секреты. Не вспомнив всего этого, работать было немыслимо: пришлось бы начинать как простой новичок, с нуля. А еще сыщик должен был заново познакомиться со всеми своими друзьями и врагами… Ведь потеря памяти могла бы привести его в руки последних.

Последний майский цвет еще оставался на зеленых изгородях, и Уильям утопал в летнем сладостном аромате… Ветви кустов шиповника исчезали то под белой, то под розовой пеной.

Монк повернул направо к выезду и, пройдя какую-то сотню ярдов, увидел ломового извозчика, ведущего за собой коня. Детектив попытался выяснить у возницы место жительства Джеффри Таунтона и, потратив несколько минут, чтобы одолеть его подозрительность, был направлен в нужную сторону.

Дом Джеффри снаружи смотрелся великолепно: штукатурку на его стенах недавно обновили и украсили великолепной лепниной. Дерево и кирпич фасада выглядели безупречно. Должно быть, получив наследство, мистер Таунтон прежде всего взялся за благоустройство своего жилья.

Сыщик вступил на аккуратную, усыпанную гравием дорожку, на которой не было ни травинки – ее недавно поправили граблями, – и постучал в дверь. Недавно перевалило за полдень, и если хозяин окажется дома, то можно будет сказать, что Монка здесь ожидает удача. Если же нет, придется назначить встречу на более позднее время.

Двери открыла молодая служанка, в глазах которой блестело любопытство – опрятно одетый незнакомец у двери явно заинтересовал девушку.

– Да, сэр? – осведомилась она, глядя на детектива.

– Добрый день. Мы с мистером Таунтоном не договаривались о встрече, но если он дома, мне бы хотелось повидаться с ним. Если я зашел чересчур рано, то, наверное, вы подскажете мне, когда я смогу заглянуть еще раз, – сказал Уильям.

– О нет, вовсе нет, сэр, вы пришли как раз вовремя, – заявила служанка, однако сразу же смолкла, осознав, что нарушила правила. Следовало сперва узнать у хозяина, согласен ли тот принять гостя. – То есть я хотела…

Монк улыбнулся.

– Понимаю. Сходите, пожалуйста, и спросите, примет ли он меня. – Он вручил девушке визитную карточку, одну из тех, на которых были обозначены его имя и место жительства, но не род занятий. – Можете сказать вашему хозяину, что я представляю одну из попечительниц Королевского госпиталя на Грейс-Инн-роуд, леди Калландру Дэвьет, – так звучало внушительней, а кроме того, все в этих словах соответствовало истине, по крайней мере формально.

– Да, сэр, – ответила служанка уже с несомненным интересом в голосе. – Если вы простите, я схожу и спрошу его, сэр. – Мелькнув юбками, она повернулась и исчезла, оставив Монка в маленькой столовой.

Джеффри Таунтон спустился вниз меньше чем через пять минут. Ему было чуть за тридцать: высокий мужчина, хорошо сложен, с приятным лицом, русыми волосами, одетый в траур. Горе оставило свой отпечаток на его мягком лице.

– Мистер Монк? Добрый вечер. Чем я могу помочь вам и совету попечителей? – Таунтон протянул гостю руку.

Не забывавший о своем деле, Уильям пожал ее с легкой неловкостью… Впрочем, есть в мире вещи и более существенные.

– Благодарю вас за то, что вы уделили мне время, сэр. И прошу прощения за появление в доме без приглашения, – извинился он. – Дело в том, что я только сегодня утром услышал о вас от мистера Бэрримора. Как вы, наверное, догадываетесь, темой нашей беседы была смерть его дочери.

– Беседа? – Хозяин дома нахмурился. – Вы уверены, что это дело относится к компетенции полиции? – На лицо его легло неодобрение. – Если совет попечителей опасается скандала, я ничем не могу ему помочь. Раз они пользуются в подобных делах услугами порядочных молодых женщин, следует считаться и с возможностью скандала… Я часто пытался доказать это мисс Бэрримор, но безуспешно. Госпиталь – место нездоровое, – продолжил он суровым тоном, – ни физически, ни морально. Посещать подобные места скверно, даже когда речь заходит о хирургической операции, которую нельзя выполнить в домашних условиях. А работающая там женщина всегда подвергается огромному риску. В особенности если она из благородной семьи и не имеет необходимости зарабатывать на жизнь.

Лицо его потемнело от боли. Осознавая бесполезность собственных слов, Таунтон засунул руки в карманы. Он выглядел таким упрямым, возбужденным – и в то же время очень ранимым.

Ивэн пожалел бы его, а Ранкорн согласился бы с ним. Но Монк ощущал только раздражение на слепоту этого человека, стоявшего перед ним на зеленом ковре и не предложившего ему сесть.

– Как я слышал, она работала там из милосердия, а не по финансовым соображениям, – сухо заметил сыщик. – Судя по всему, мисс Бэрримор была весьма одаренной и целеустремленной женщиной. Она работала не из-за необходимости, и это свидетельствует только в ее пользу.

– Но эта работа стоила ей жизни! – с горечью возразил Джеффри и яростно блеснул глазами. – Это трагедия… преступление! К жизни ее не вернуть, но я хотел бы увидеть, как повесят того, кто это сделал!

– Если мы сумеем поймать его, сэр, смею надеяться, что вы будете удостоены этой привилегии, – отрывисто ответил детектив. – Хотя видеть повешение не слишком приятно. Я дважды присутствовал при подобном событии и не хочу вспоминать ни тот ни другой раз.

Таунтон удивленно приоткрыл рот, а потом недовольно скривился:

– Мистер Монк, вы поняли меня слишком уж буквально! Конечно, это отвратительное зрелище. Я только хочу, чтобы свершилось правосудие.

– Понимаю. Это совершенно другое и весьма понятное в данной ситуации чувство. – В голосе Уильяма промелькнуло пренебрежение к тем, кто предпочитает совершать неприятные дела чужими руками… чтобы ничем не смутить себя и спокойно спать, не зная кошмаров, вины, сомнений и жалости.

Сделав над собой некоторое усилие, он вспомнил, зачем пришел сюда, и заставил себя встретить взгляд Джеффри со спокойным и даже любезным выражением на лице.

– Я сделаю все возможное, чтобы добиться этого… можете не сомневаться.

Таунтон смягчился. Забыв свою обиду на сыщика, он возвратился к Пруденс и ее смерти:

– Зачем вы посетили меня, мистер Монк? Чем я могу помочь вам? Я ведь не знаю ничего о том, что там произошло… если не считать моего мнения о самой природе больниц и тех женщин, которые в них работают… но все это, наверно, вам известно и без меня.

Уильям уклонился от ответа.

– Есть ли у вас какие-нибудь мысли о том, почему другие сестры или сиделки могли желать Пруденс зла? – спросил он вместо этого.