Анри де Кок - Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

• Название: Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
• Автор: Анри де Кок
• Издательство: Литагент «Остеон»74fca568-0472-11e5-9ef7-002590591dd6
• Жанр: Эротика, Секс
• ISBN: 978-5-85689-083-8

Этот грандиозный художественно-публицистический труд посвящен историям женщин, которые совмещали прелести древнейшей профессии с проблемами государственной политики и финансов. Многие из них умудрялись разорять не только богатых вельмож, но и целые государства. Пойдя по стопам отца (Поля де Кока, которым зачитывались тургеневские девушки) Анри де Кок выдал в свет, кроме десятка фривольных романов, которые морализаторы сочли полупорнографическими (среди них знаменитая «Ла Минетта»), еще и столь же фривольную публицистику, как серию очерков «История знаменитых куртизанок» и «История знаменитых рогоносцев». Очерки написаны с присущим фамильной профессии блеском, это не скучное документальное чтиво, а в значительной степени подлинно художественная литература. В центре каждого очерка биография конкретной исторической личности, ее достоинства и недостатки, ее жизнь в самый примечательных событиях и судьба. Этот грандиозный труд вместил в себя 4 толстых тома в одной электронной книге. Свыше 100 страниц с многочисленными иллюстрациями.

---

«Я удалилась на несколько шагов; он подошел ко мне, и вполголоса на местном креольском наречии, весьма странном, хотя не лишенном ни сладости, ни приятности, сказал мне:

« – Вот как я буду поступать со всеми, кто будет вам надоедать, мамзель Изабо,

« – Благодарю вас, Платон.

«– О! вам не за что благодарить меня. Как только я увидел вас в первый раз, мое сердце и рука моя принадлежали уже вам!.. Вы так прекрасны!

«Мне в первый раз говорили, что я хороша собой. Это тем больше доставило мне удовольствие. Платон повторял мне это еще раз двадцать, провожая меня домой. Я не упрекала его за то, что он повторяет.»

«Он любил меня; я его тоже. Если я была хороша, то и Платон был прекрасен.

«С этого вечера по воскресеньям и в праздничные дни я ходила прогуливаться по городу или в лесу, уже не с Зарой, а моим любовником, – с будущим моим мужем, потому что Платон хотел на мне жениться. Господин был добр он согласился бы соединить нас.

«Между тем, быть может, из кокетства или по предвидению той участи, которая меня ожидала, каждый раз, когда он предлагал мне отправиться вместе объявить господину о проекте нашей свадьбы, я находила предлог, чтобы отдалить это событие,

« – Мы еще недовольно знаем друг друга, говорила я. – Притом же я слишком молода для замужества.

«Платон ждал терпеливо, ибо за недостатком положительного доказательства моего желания как супруги, я давала ему их каждый день тысячу, как любовница.

«Каждый день мы менялись нежными клятвами, и без счета пламенными поцелуями.

«О! только поцелуями! Платон сберегал неприкосновенным свое счастье для брачной ночи… Это он говорил мне… и я не совсем понимала, что он хочет сказать, хотя и делала вид, что очень хорошо понимаю. Бедный Платон! его уважение было ошибкой!..

«Наша любовь продолжалась около трех месяцев, когда приехал в Сен Дени двоюродный брат нашего хозяина, француз, изящный молодой человек, по имени шевалье Дерош.

«Шевалье Дерош, растративший во Франции половину своего состояния, явился в Бурбон, поправить его, возделывая сахар и кофе.

«Г. Лагранж взялся помочь ему в этом деле, не только советами но и кошельком. С помощью своего двоюродного брата шевалье уже купил себе поместье, даже и невольников.

«Но, именно, накануне того дня, когда он должен был отправиться к себе в Сен-Поль, пообедав по обыкновению у нашего хозяина, шевалье прогуливался, разговаривая с последним, но саду; как вдруг он заметил под тенью лиан влюбленную парочку, – вашу покорную слугу и будущего ее мужа Платона.

«Мы были погружены так глубоко в наш немой разговор, что тогда только заметили их, когда они, так сказать, почти нас касались.

«Взрыв хохота шевалье привел нас в себя.

«Но г. Лагранж не смеялся; он побледнел и нахмурил брови.

«– Господин!.. пробормотал Платон, полагая что настал час для объяснения.

« – Молчи, негодяй! с гневом крикнул Лагранж. – Убирайся отсюда.

«Платон удалился, склонив голову.

« – Как, Изабо! продолжал господин – ты, которую я считал благоразумной, ты не подумала, что моя дочь могла прогуливаться здесь и увидать то, что мы видели! О! это очень дурно! Очень дурно с твоей стороны! Я очень недоволен тобой!..

«Я не произносила ни слова, сконфуженная и раскрасневшаяся».

«Шевалье внимательно смотрел на меня.

« – Есть средство, кузен, сказал он, – помешать Изабо снова впасть в ту же ошибку. Уступите ее мне.

«– Честное слово, вы правы, шевалье. Я сердит на нее, потому что она почти родилась в моем доме; я был к ней привязан; но так как она недостойна моего расположения, то дело кончено: она ваша.

«Почему, услыхав эти слова, не поспешила я сказать г. Лагранжу того, что в течение трех месяцев Платон тщетно упрашивал меня позволить сказать ему. Виновная как любовница, я, конечно, была бы извинена, как невеста.

«Почему же молчала эта невеста? почему?

«Тот же тайный инстинкт будущего, помешавший мне уступить желанию Платона, остановил меня и в эту минуту.

«Я любила, очень любила Платона!.. И если правда, что я не вся отдалась ему, так только потому, что он имел деликатность не требовать от меня.

«Но я объяснила себе потом, чего не могла объяснить тогда: если я по склонности была расположена сделаться его любовницей, то по рассудку я не желала быть его женой. Я предвидела, что меня ожидает лучшая участь.

«Это убеждение так утвердилось во мне, что увидав Платона вечером, я ни слова не сказала о решении, принятом господином на мой счет. Управитель без сомнения заранее получил приказание, ибо, чтобы разлучить нас, он в тот же вечер послал Платона в Сен Бенуа, за восемь лье от Сен Дени. Он находился еще в отсутствии, когда на другой день утром я отправилась с новым господином и тремя или четырьмя другими невольниками в Сен Поль. Я узнала уже через несколько недель, что по возвращении домой, узнав от г. Лагранжа о продаже меня его двоюродному брату, он пришел в такую ярость, что его были принуждены привязать к блоку или, попросту, посадить на цепь. Так как на цепи он постоянно повторил, что раз освободившись от своих желез, он во что бы то ни стало отыщет меня, то г. Лагранж дабы помешать сближению, которое могло не понравиться его двоюродному брату, а также для того, чтобы не употреблять особенной строгости с невольником, которой до этого дня кроме похвалы ничего не заслуживал, продал его в колонию Иль де Франс. Удаленный от меня на расстояние двадцати пяти морских миль, было вероятно, что мой любовник успокоится.

«На самом деле, о нем ничего не было слышно на Бурбоне.

«Однако я была печальна, покидая Сен Дени; печальна потому, что в глубине души сознавала себя виноватой перед Платоном, сохранив от него втайне происшествие; печальна потому, что питала дружбу к г. Лагранж и его семейству.

«Но едва я приехала в Сен Поль, как слезы, увлажнявшие мои глаза, исчезли, рассеянные непрерывным рядом приятных ощущений. Во-первых, жилище моего нового господина, построенное посреди обширных садов, на берегу моря, было очень красиво и весело. Потом… потом шевалье Дерош не замедлил категорически посвятить меня в причины, которые понудили его к быстрому решению избавить меня от опасности снова впасть в ошибку с моим черным любовником.

«И сознаюсь, в его объяснениях не было ничего, чтобы оскорбило меня.

«Я вам уже сказала, что шевалье был молод и красив; но что особенно обольщало меня в нем, так это грация и вежливость его манер. Г. Лагранж хотя и ласково обращался со мной, но тем не менее он сохранял тон начальника. Я была возможно счастлива у него, насколько может быть счастлива невольница.

«С первых слов шевалье я почувствовала в себе радость женщины.

«Шевалье позвал меня в веранду, открытую галерею, окружавшую весь дом, – где он курил свою сигару.

« – Садись около меня, Изабо, сказал он мне.

« Я повиновалась.

«Он рассматривал меня несколько минут при свете луны, столь светлой и чистой, что, казалось, будто был день.

« – Итак, сказал он без предисловий, – ты любишь этого негра. Как его называют? Платон?..

«– да? господин; но… позвольте!.. Платон не негр!..

« – А!.. кто же он?..

« – Он араб, как и я.

« – А! ты арабка!.. Правда, ты не походишь на этих чудовищ с плоским носом и вывороченными губами, который населяют эту страну. И ты любишь Платона потому, что он принадлежит к одному с тобой племени.

«—Да, поэтому и потом еще по другой причине…

« – Какая же эта причина? Он любезен с тобой?

« – Конечно, потому что я дала слово выйти за него замуж.

«—Ба! ты ему обещала?.. О! о!.. В таком случае, это важно, очень важно!.. Но… будь откровенна!.. После того, как я и мой кузен могли решить вчера, г. Платон мог принять важное решение на счет вашего союза, не правда ли?..

«Я опустила глаза.

« – Какая жалость! прошептал шевалье, давая моему молчанию значение утверждения.

«Это выражение упрека заставило броситься кровь в мою голову.

«Научаются только перелистывая даже первые страницы книги любви. Еще невинная телом, я теперь была менее невинна умом, чем при начале моей связи с Платоном.

«– Платон поцеловал меня несколько раз, вскричала я, – вот и все!

«– Гм! вот и все!.. лгунья! насмешливо возразил мой господин.

«– Я не лгу!

«Живость моего ответа, если и не совершенно убедила шевалье, то по крайней мере внушила ему сомнение.

« – Ну, я тебе верю, моя прекрасная Изабо, ответил он, беря одну из моих рук и сжимая ее в своих. – Я хочу тебе верить. Тем лучше, если действительно правда, что этот дранный Платон… нет не дрянный… не сердись… он не дурен… не очень дурен…. но он все таки невольник… и сознайся, разве это было бы не плачевно, если бы простой невольник обладал сокровищем, достойным господина? Тебе выйти за него замуж?.. Полно! Большая приятность сделаться г-жой Платон! Такая восхитительная девушка, как ты… Фи!.. Но если бы ты любила меня, если бы ты согласилась меня полюбить… я не женюсь на тебе, нет!.. но, кто знает!.. Я быть может на днях доставлю тебе более драгоценное благо, чем то, которого ты могла ожидать от Платона,