Игорь Соколов - Как моя жена изменяла мне (сборник)

• Название: Как моя жена изменяла мне (сборник)
• Автор: Игорь Соколов
• Жанр: Короткие истории
• ISBN: 978-5-4474-1277-7

Сборник рассказов о любви. Часть рассказов объединяет три символа – Любовь, Абсурд и Преступленье, именно так и назывался этот цикл. Но данный цикл был объединен и с другими юмористическими и эротическими рассказами автора.

---

От восхищения я даже послал ей воздушный поцелуй, но красавица даже не пошевельнулась…

«Что нужно дивной незнакомке, ее ведь тоже могут подстрелить, но нет, лукавая улыбка вдруг озарила все ее лицо, и тут я понял, что она в меня целенаправленно стреляла, как будто в мир иной на встречу посылала, как многих, прежде недоступных ей мужчин…»

Она была очень близко, еще она как-то странно склонилась надо мной и страстно задышала. Вполне возможно, что ее возбудил запах моей крови, а может, просто возбуждали лица противоположного пола? Так или иначе, а я лежал как пойманная жертва, как самое беззащитное на свете создание, я лежал, раскинув широко руки, и готов был в любую минуту разрыдаться.

Кажется, она это почувствовала, и ее пугающая меня улыбка с лица исчезла, а ее место заняла другая, жалостливая и сочувственная улыбка, со слезами на глазах.

– Я помогу тебе встать, обопрись на меня!

Странное ощущение, ощущение разверстой бездны, в которую она меня пытается втолкнуть, и тут же вытолкнуть обратно. Я поднимаюсь, опираясь на нее, на ее тонкую талию, на ее хрупкое плечо, ощущая запах лаванды от ее длинных распущенных волос, которые щекочут мои окровавленные ноздри. Она меня куда-то ведет, но мне уже все-равно. Чувство какого-то абсолютного безразличия вместе с притупившейся болью окунуло меня в пленку густого белоснежного тумана раннего утра. Я даже не заметил, как она усадила меня в свое «авто». Так, не узнав ни марки, ни цвета, ни номера ее автомашины, я сидел в мягком кресле с подлокотниками, тупо глядя, как она включает зажигание красной кнопкой, после чего закуривает тонкую дамскую сигарету с золотым ободком, совсем не замечая меня, будто я для нее уже давно превратился в неодушевленный предмет. Желание задать ей вопрос превратилась в мучительную пытку моего сознания: она смотрела вперед, будто меня не было рядом с ней.

Забыв вопрос, который я хотел ей задать, я забылся тревожным сном, чувствуя даже во сне, как туман этого утра смешивается с туманом, царящим в моей голове. Очнулся я уже, когда машина остановилась в глухом лесу на цветущей поляне, от которой пар вился как дымок, а бесноватые птицы носились с таким диким пением, словно заражаясь безумием от гипнотического взгляда незнакомки, устремленного мне в самую душу. «Ну, вот, теперь она меня убьет», – подумал я, с ужасом глядя, как она достает из сумочки свой пистолет.

– Ты, наверное, думаешь, что я тебя сейчас убью?! – усмехнулась она.

– А что еще мне остается думать? – жалко улыбнулся я в ответ.

– Не бойся, у тебя имеется шанс остаться в живых! Если ты меня прямо сейчас трахнешь

на этой поляне, то я смилуюсь и пожалею тебя!

– Боюсь, моя рана помешает задуманному вами сценарию вашего досуга!

– Ничего страшного! Ты просто ляжешь, и не будешь двигаться, все остальное я сама устрою!

«Надо же какая хитрожопая стерва!» – разумеется, подумал, а не выразился вслух я.

Она быстро помогла мне выйти из машины, и лечь на постеленное ею одеяло, и с нетерпением стала стаскивать с меня одежду, предварительно наклеив марлю с пластырем на мою кровоточащую рану. Оставаясь неподвижно лежать, я боялся не только заговорить, но даже глядеть на нее. Моя рана все еще ныла, хотя кровь уже перестала идти. В голове царил невообразимый шум. Я закрыл глаза и попытался о чем-то подумать, но мыслей не было никаких, даже не было ни страха, ни боли, только зудящее поползновение в вечную тишину…

– Почему ты не возбуждаешься! – закричала она, направляя в меня пистолет.

Я открыл глаза: голая стерва сидела на мне как наездница на коне, и безуспешно теребила мой безжизненный орган.

– Я просто устал и ничего не хочу!

– А может, ты хочешь умереть?!

– А хер его знает! – на мгновение я перестал ее бояться, пока она не сняла предохранитель, он щелкнул в моем сознании, и мгновенный ужас залепил мне глаза.

– Дайте мне, пожалуйста, время, и мои силы восстановятся, и тогда у нас, может все получиться!

– Сколько тебе надо времени? – нахмурилась она, опуская руку с пистолетом на траву. Еще одно мгновение и он уже лежал рядом с ней в траве, и я до него мог даже дотронуться, если бы захотел, но мысль о том, что она может это заметить, и опередить, парализовала меня, и я как кролик на удава, глядел в ее безумные глаза.

– Так сколько тебе надо времени?! – зло повторила она свой вопрос.

– Не знаю, а как вы думаете?

– Ты что, издеваешься надо мной?! – закричала она, опять помахивая перед моим носом пистолетом.

– Кажется, в нашем соглашении не было ни слова о времени, – улыбнулся я.

– Да?! – она оторопело уставилась на меня, как на профессора, высказавшего только что гениальную мысль.

Неожиданно изогнувшись всем телом, она проглотила мой орган целиком в себя, и тут же ток пробежал по всему моему телу, и я от возбуждения вцепился в ее распущенные волосы, продолжая видеть лежащий рядом в траве пистолет.

Ее длинное худое тело, узкие бедра, красное одеяло, зеленая трава и черный пистолет, ее двигающееся тело, ее вздрагивающие бедра, скомканное под нами одеяло, измятая трава и холодный вроде мертвый пистолет, и возбуждение уходящее вверх, на небо, как стезя к спасению, как дорога в совершенное НИЧТО…

Она стонала как раненая львица, а я молча касался ее теплых ягодиц, потом холодного пистолета в мокрой траве.

Это было как явь и наваждение, как яд и лекарство, само тело и предмет его убийства. Жертва и палач насилуют друг друга, управляя собой, подчиняя другого острой необходимости существовать в нем против своей воли, но с неистребимым желанием вторгаться в чужую среду, в ее самые сокровенные глубины… Мы закричали одновременно… Это был оргазм… Выход души из тела… Оргазм в квадрате ощущений, увеличенный сознаньем бытия…

Потом я схватил пистолет, но она тут же вырвала его у меня.

– Вся беда в том, что ты неудачник, – она улыбнулась мне сквозь слезы, и ее неожиданная блуждающая улыбка обезоружила меня моим же собственным вожделением. Я вздрагивал под ней всем телом, и она это чувствовала и еще ярче и сильнее улыбалась мне.

Голая на голом, в верхушках сосен солнце, для связи пистолет! Черт, побери! Меня вот-вот убьют, а я сочиняю стихи! И неожиданно для самого себя я их произнес вслух, и она рассмеялась, и снова положила пистолет обратно в траву.

– Я хочу еще!!! – Как можно требовать от человека Любви, оказывается можно, можно абсолютно все, и ничего невозможного в жизни нет!

Ее стройная тело изогнуто как змея, как лиана, как всякое хищное создание она была готова оплести собою весь этот мир.

– Почему ты все-таки стреляла в меня?!

– Фи! – скривилась она, продолжая гладить мои плечи своими руками.

Возможно, эта баба – идиотка, возможно, ей не достает чувства собственной значимости, и поэтому она стреляет по людям как по воробьям.

– Ты самый первый, в кого я выстрелила, – смущенно опустив голову, тихо заговорила она, – а потом я хотела сама себе доказать, что ничего не боюсь! И что я на многое способна! А потом мне стало тебя очень жалко, и я спустилась посмотреть!

– А почему звука от выстрела никто не услышал?!

– А никакого звука и не было! – засмеялась она.

Глушитель – сопроводитель в мир метаморфоз. На какое-то время я лишаюсь рассудка, но даже когда он и возвращается ко мне, я все равно не могу добиться ощущения подлинности бытия. Красивая женщина стреляет в незнакомого мужчину, ранит его, а потом отвозит в лет, и там заставляет его совокупиться с собой, будто пытаясь влюбить его в себя, в свое тело, в свою странную и безумную душу.

Я попытался схватить пистолет, но она снова опередила меня.

– Сейчас рискну предположить, что ты решил меня убить, – она улыбнулась, тут же разразившись громким смехом, – вот видишь, я тоже умею писать стихи!

Честность заставляла меня признать ее правоту. Она была остроумной, что впрочем, не мешало ей быть безумным чудовищем.

– Конечно, я недоделанная! – заговорила она, словно угадывая мои мысли, – но ведь родителей не выбирают. Папа у меня всегда был психом! Правда, он-то слегка, а вот мама…

Она скривила рот и ужасно нахмурилась. Я удивился, что ее маленький узенький лобок мог так хмуриться, неожиданно покрываясь густой сетью морщин, мгновенно превращая молодую красавицу в старуху.

Сзади нас послышался треск ломаемых сучьев, и повернув голову, я увидел грибника с корзиной, юношу лет двадцати, и в очках со стеклами, в которых его глаза расплывались и моргали как тропические насекомые. Завидев две наших голых фигурки на красном одеяле посреди густой травы, он тут же залился громким смехом, и в этом была его трагическая ошибка, ибо, не заметив по своей близорукости пистолета в ее руке, этот бедняга поплатился собственной жизнью.

Выстрел действительно прозвучал почти беззвучно, только маленькая пружинка тихо звякнула где-то внутри металлического корпуса пистолета и опять вернулась на свое место. Так значит, тот выстрел, который я слышал, то есть сам звук выстрела существовал только в моем подсознании, хотя в реальности он поглощался глушителем.